Значение мартос иван петрович в краткой биографической энциклопедии. Иван Петрович Мартос. Великие скульпторы Работы мартоса

Известнейшим городским монументом Мартоса является знаменитый памятник К. Минину и Д. Пожарскому на Красной площади в Москве (1804-1818). Монументальная поэтика гражданской доблести выражена здесь мощным языком жестов и поз двух главных героев; более скромные по масштабу рельефы на пьедестале (на лицевом рельефе среди нижегородцев, приносящих дары на алтарь отечества, художник изобразил и себя с двумя сыновьями) эмоционально дополняют основную тему. В композиционно-сюжетном отношении памятник увязан со своим историческим окружением (первоначально он стоял напротив кремлевской стены). Если надгробия Мартоса по-своему предромантичны, то здесь его классицизм выступает в кристально-чистом виде. Из поздних его работ наиболее значительны памятник губернатору Э. Ришелье в Одессе (1823-1828) - эффектно поставленный над спуском к морю, и памятник М.В. Ломоносову в Архангельске (1826-1829, установлен в 1832; все три работы - бронза, гранит). Большой вклад в искусство Мартос внес и как педагог, будучи профессором (с 1794) и ректором (с 1814) Академии художеств.

Коваленская Н. Мартос. М. - Л., 1938
Гофман И.Н. И.П.Мартос. Л., 1970
2001-2009 Онлайн Энциклопедия «Кругосвет».

МАРТОС ИВАН ПЕТРОВИЧ 1754, Ичня, Борзенский уезд Черниговской губернии - 1835, Санкт-Петербург. Отец Ичанский, Прилуцкого полка сотенный атаман, отставной корнет. Скульптор-монументалист. "Брокгауз и Ефрон": Мартос, Иван Петрович - знаменитый русский скульптор, род. около 1750 г. в Полтавской губ., принят в воспитанники Имп. акад. в первом году по ее учреждению (в 1761), окончил курс в 1773 г. с мал. золотой медалью и отправлен в Италию, в качестве пенсионера Акад. В Риме усердно занимался своей отраслью искусства, упражняясь, кроме того, в рисовании с натуры в мастерской П. Баттони и с антиков, под руководством Р. Менгса. Возвратился в СПб. в 1779 г. и тотчас же был определен преподавателем ваяния в Акад., а в 1794 г. был уже старшим профессором, в 1814 г. - ректором и наконец в 1831 г. - заслуженным ректором скульптуры. Императоры Павел I, Александр I и Николай I постоянно поручали ему осуществление важных скульптурных предприятий; многочисленными работами М. составил себе громкую известность не только в России, но и в чужих краях. Умер в СПб., 5 апр. 1835 г. Простота и благородство стиля, правильность рисунка, отличная лепка форм человеческого тела, искусная укладка драпировок и добросовестное исполнение не только существенного, но и деталей - составляют отличительные черты произведений М., до некоторой степени напоминающих Канову, но не столь идеалистических и грациозных, как работы этого мастера; в композиции барельефов, особенно многосложных, он стоял наравне с первостепенными скульпторами новейшего времени. В ряду работ М., главные: колоссальная бронзовая статуя Иоанна Крестителя, украшающая собой портик Казанского собора в СПб.; большой барельеф: "Моисей источает воду из камня", над одним из проездов в колоннаде этого храма; памятник вел. княг. Александре Павловне, в дворцовом парке г. Павловска; монумент Минину и кн. Пожарскому, в Москве - самое важное из всех произведений художника (1804-18); колоссальная мраморная статуя Екатерины II, в зале Московского дворянского собрания; такой же бюст имп. Александра I, изваянный для СПб. биржевого зала; памятники имп. Александра I в Таганроге, герц. Ришелье в Одессе, кн. Потемкина в Херсоне, Ломоносова в Холмогорах; надгробные памятники Турчанинова и кн. Гагариной, в Александро-Невской лавре, и статуя "Актеон", исполненная из бронзы для Петергофского сада и затем несколько раз повторенная художником.
Первая жена МАТРОНА (от первого брака два сына и четыре дочери), вторая - ЕВДОКИЯ (АВДОТЬЯ) АФАНАСЬЕВНА в девичестве СПИРИДОНОВА.
Дети от разных браков:

Племянница ИУЛИАНИЯ по мужу.
Брат РОМАН, у него сыновья: ИВАН (1760, Глухов - 1831, украинский историк и писатель); ФЕДОР (ок. 1775, статский советник).

Мартос, сыгравший важную роль в развитии русской скульптуры классицизма, занимает особое место среди мастеров, работавших на рубеже XVIII-XIX столетий. В течение первых 15-20 лет своей творческой деятельности Мартос отдавал силы преимущественно мемориальной скульптуре, где проявил выдающееся мастерство. Вместе с тем в природе его дарования были заложены более широкие и разнообразные возможности, которые с блеском проявились именно в XIX веке.

В отличие от большинства художников Мартос не был выходцем из простонародья. Его семья принадлежала к числу мелкопоместных украинских помещиков, представителей казачьей «старшины», при Екатерине II уравненной в правах с российским дворянством. Иван Петрович Мартос родился в местечке Ичне (близ Чернигова) в 1754 году. В 1764 году он поступил в Академию художеств. Мартос учился скульптуре у Н.Ф. Жилле. По окончании Академии в 1773 году, получив большую золотую медаль, он отправился в Рим, где провел в качестве академического пенсионера около шести лет (1774-1779), там молодой Мартос вращался в среде, с которой более всего связано становление классицизма в римской художественной жизни. В результате Мартос сразу решительно примкнул к творческой системе формирующегося классицизма. Ранний классицизм был еще далек от строгости и подчеркнуто волевого характера, свойственных художественным произведениям на зрелом этапе развития этого стиля. Но и в те годы мастера стремились к выражению ясности и спокойной гармонии; в их созданиях эмоциональность не переходила за грань, где человеческое чувство переставало подчиняться контролю разума.

Уже первые работы, исполненные Мартосом по возвращении на родину, свидетельствовали о его художественной зрелости. К началу 80-х годов XVIII века относятся три мраморных бюста Паниных и маленький терракотовый бюст Г.А. Потемкина. В бюсте Н.И. Панина (1780, Третьяковская галерея) Мартос сделал первый шаг на пути создания портрета нового типа. Он обогатил скульптурный портрет просветительской идеей гражданственности. Русский вельможа представлен в образе античного философа-мыслителя и гражданина. Остро подметив индивидуальные особенности модели, Мартос все же создал идеализированный монументальный портрет.

Основными работами Мартоса в ранний период его деятельности в России были скульптурные надгробия. Русское искусство не имело в этой области глубоких традиций. Лишь с начала 70-х годов XVIII столетия на русских кладбищах появилась фигурная скульптура – работы Ж.А. Гудона и Ф.Г. Гордеева. Мартос не остался чужд этим традициям, складывавшимся почти у него на глазах; еще более важную роль сыграло то, что в Риме он имел возможность познакомиться с античными надгробиями. Но, создавая новый тип мемориального памятника, Мартос сумел органически претворить и переработать впечатления античности и опыт своих ближайших предшественников, наполнив традиционную форму современным содержанием.

Не христианская идея бессмертия души была основной темой этой надгробной скульптуры. Главным являлись здесь душевные переживания живых, оплакивающих умершего. Глубокое человеческое страдание, умеряемое сознанием закономерности смерти, страстный порыв чувства, сдерживаемый стоическим волевым усилием, воплотились в надгробных памятниках эпохи классицизма. В основе их содержания лежало признание величия и ценности личности, которые отразились и в других областях искусства второй половины XVIII века.

В 1782 году Мартос получил звание академика. Работой, за которую он удостоился звания, могло быть одно из двух надгробий, выполненных им в этом году: С.С. Волконской (Третьяковская галерея) или П.М. Собакиной (Донской монастырь, ныне Музей Академии строительства и архитектуры РФ).

В композицию небольшого по своим размерам памятника Собакиной вошли основные элементы, встречаемые в античной, средневековой и ренессансной надгробной пластике, но традиционные мотивы и формы Мартос подчинил совершенно новой художественной системе, вложил в них иной эмоциональный смысл. Создавая надгробие, мастер компоновал его отдельные элементы таким образом, чтобы избежать пространственной глубины. Скульптор достиг строгой архитектоничности композиции, ясного выделение ее основных членений, выразительности силуэтов фигур. Этой цели служит и особая трактовка скульптурной формы, при всей материальности природных форм лишенная излишней живописности и иллюзорности в их изображении. Композиция отличается музыкальной ритмичностью, позволяющей выразить глубоко лирическое содержание, которое воплощено в надгробии при всей его строгой архитектоничности,

Надгробие Волконской еще более интимно по своим размерам и столь же элегично по настроению. В обоих надгробиях уже воплотилось характерное для Мартоса понимание классицистического стиля, отмеченного строгостью и в то же время одухотворенного глубокими человеческими переживаниями. В его произведениях страдание как бы находит себе разрешение в разумном осознании неизбежного.

Надгробие Е.С. Куракиной (1792, мрамор, Петербургский музей городской скульптуры) представляет одно из самых совершенных творений мастера. Скульптор выполнял надгробие не для церкви, а для кладбища, памятник должен был быть видим со всех сторон. Мартос учел возможности круглой скульптуры и расположил на высоком постаменте саркофаг с лежащей на нем фигурой плакальщицы таким образом, что памятник можно было обойти кругом. Сохраняя всю теплоту лиризма, Мартос поднимается здесь до подлинного трагизма и монументальности, напоминающих героические образы Микеланджело. Однако Мартос и в этом произведении раскрывает красоту борющегося со скорбью волевого усилия, что было так характерно для классицизма.

К новому периоду в творчестве Мартоса – к зрелому классицизму – принадлежат два великолепных надгробия: А.И. Лазареву (мрамор, 1802, Петербургский музей городской скульптуры)и Е.И. Гагариной (бронза, 1803, там же). Надгробие Гагариной явилось произведением, где впервые со всей последовательностью оказался претворенным сдержанный, идеально возвышенный строй зрелого классицизма. Новым в этом произведении является прежде всего то, что в нем представлены не близкие, оплакивающие покойную, а она сама. Фигура женщины, поставленная на гранитный цилиндрический пьедестал, наделяется чертами портретного сходства. И все же статуя не столько портрет, сколько обобщенный монументализированный образ, воплотивший в себе возвышенные представления начала XIX века о героическом идеальном человеке. В соответствии с этим новый характер приобрела пластическая разработка статуи. В понимании скульптором формы стремление к монументальному обобщению все сильнее берет верх над ощущением неповторимости конкретного явления, чему служит и сам материал ‑ бронза, заменившая излюбленный ранее скульптором мрамор.

Утверждение принципов зрелого классицизма в творчестве Мартоса было связано с изменениями, которые происходили в начале XIX века в русском обществе. В обстановке огромного патриотического подъема, каким была отмечена эпоха антинаполеоновских войн, особенно в годы изгнания французских войск из пределов России, гражданская доблесть и подвиг во имя спасения отечества были теми идеями, которые объединяли людей различных общественных групп. Мартос был глубоко захвачен героическими настроениями времени. Как бы в ответ на общее патриотическое воодушевление он задумывает памятник Минину и Пожарскому, чей исторический подвиг в борьбе за освобождение русской земли должен был служить современникам скульптора примером высокого самопожертвования и безраздельного выполнения человеком гражданского долга. Подвиг русских людей он измеряет сравнением с подвигами героев античности, придавая образам русских национальных героев всечеловеческое, всеобщее значение. Такое истолкование темы предопределило как первоначальный замысел, так и окончательное воплощение в памятнике.

Мысль о необходимости создания памятника Минину и Пожарскому возникла в 1803 году в среде участников Вольного общества любителей словесности, наук и художеств. Мартос увлекся этой идеей, первые эскизы он делает в 1804-1807 годах, во втором эскизе 1808 года скульптор меняет смысловые акценты – в изображении двух деятелей из разных сословий, охваченных единой целью спасения отечества, на первое место выступил «простой» герой – гражданин Минин, как бы олицетворявший собой в глазах людей того времени весь народ.

В начале 1808 года жители Нижнего Новгорода решили на собственные средства, собранные по подписке, поставить памятник в своем городе ‑ на родине Минина. В ответ на это Александр I объявил конкурс, в котором кроме Мартоса приняли участие скульпторы Ф.Ф. Щедрин, И.П. Прокофьев, В.И. Демут-Малиновский, С.С. Пименов и архитекторы Т. де Томон, Александр и Андрей Михайловы. Одобрение получил проект Мартоса. В 1810 году было решено воздвигнуть памятник в Москве, а в Нижнем Новгороде ограничиться сооружением мраморного обелиска. Работа над памятником продолжалась с конца 1811 и в течение 1812 года, когда была выполнена малая модель. По-видимому, к 1815 году Мартос закончил большую модель, отлитую затем литейщиком В.П. Екимовым из бронзы. И лишь в 1818 году состоялось торжественное открытие монумента в Москве.

Законченный памятник подкупает суровым и подлинно героическим выражением. Группа отличается исключительной внутренней цельностью, основанной не на единообразии поведения героев и мотивов движения, а на эмоциональном единстве, на продуманной соподчиненности и взаимодействии всех частей. Мартос отказался от преувеличенной патетичности жестов, от эффектно развевающихся одеяний. Подчинив расположение фигур строгой композиции и их движения размеренному ритму, он сумел в то же время свободно выявить переживания героев, драматический смысл изображенного.

Оба героя представлены в античных одеждах. Атлетические полуобнаженные фигуры и лица с правильными крупными чертами напоминают древние изваяния. Несмотря на введение в одежды, доспехи и даже черты лиц ряда национальных черт, Мартос, как подлинный мастер классицизма, не задавался целью воспроизвести исторические индивидуальные портреты людей прошлой эпохи. Вводя в памятник отдельные исторически достоверные детали, он создал все же идеальные героические образы людей, правда, отмеченные, при всей их строгости и простоте, особой величавой эмоциональностью. В пластическом отношении памятник выделяется монументальностью своих форм. Одной из своеобразных черт пластического решения памятника является сочетание свободно и широко переданных форм с тщательной обработкой отдельных деталей.

Четырехгранный постамент украшают барельефы, развивающие содержание памятника. С лицевой стороны представлены граждане Нижнего Новгорода, приносящие пожертвования, собратной стороны ‑ изгнание поляков из Москвы войском Пожарского. Включив в композицию небольшое количество фигур, Мартос сумел достичь ясности, простоты и лаконизма в изображении сцен, насыщенных действием. В левой части композиции Мартос запечатлел самого себя в образе отца ‑ непреклонного римлянина, отдающего на службу отечества обоих своих сыновей. Этот поэтический образ отражал действительность. Один из сыновей Мартоса ‑ Алексей был участником Отечественной войны. Другой ‑ архитектор Никита Мартос погиб во Франции, где он, находясь в качестве пенсионера Академии художеств, был задержан наполеоновскими властями. В создании барельефов скульптору помогали его ученики. В частности, портретную голову Мартоса вылепил С.И. Гальберг.

Перевозка памятника из Петербурга в Москву в мае ‑ сентябре 1817 года, его установка на Красной площади и его открытие стали настоящим общественным событием.

Одновременно с памятником Минину и Пожарскому Мартос работал над циклом произведений для строившегося в Петербурге Казанского собора. Главным творением Мартоса для собора был грандиозный фриз из пудостского камня «Источение воды из камня Моисеем в пустыне» (1804-1807), предназначавшийся для восточного аттика колоннады собора, обращенной к Невскому проспекту.Этот фриз уже в силу самого своего положения имел наряду с соответствующим ему с западной стороны фризом И.П. Прокофьева весьма важное значение. Мартос с замечательным мастерством запечатлевает различные градации чувств и душевных состояний людей, раскрывая их переживания средствами пластики с помощью искусной лепки фигур, пронизывающего движение сложного и гармоничного ритма. Мартос выделяет мотивы преодоления человеком страдания, победы, всевластной воли героя. В соответствии с этим в его барельефе с наибольшей последовательностью выступили классицистические черты.

Кроме двух барельефных композиций «праздников» («Зачатие» и «Рождество девы Марии»), выполненных в 1807 году для южного фасада собора, Мартос создал также статую Иоанна Крестителя (бронза, 1804-1807), которая была установлена в нише за колоннадой северного портика. В 1813 году в связи с работой над заказанными ему двумя группами евангелистов, которые должны были украшать пилоны около алтаря собора, у Мартоса возник конфликт с обер-прокурором Синода А.Н. Голицыным, воспротивившимся нетрадиционной трактовке религиозных образов.

Для парковых сооружений Павловска Мартос исполнил надгробие «Родителям» императрицы Марии Федоровны (мрамор, не ранее 1798), помещенное в павильоне, сооруженном еще в 1786 году Камероном, и скульптуру для томоновского мавзолея Павлу I ‑ «Супругу-благодетелю» (1807).

В ряде скульптур, особенно начиная с 10-х годов, у Мартоса все чаще можно заметить повторяющиеся приемы, пластический язык скульптора постепенно становится однообразным и более отвлеченным, в них появляются сентиментальность, оттенок религиозной высокопарности, холодный аллегоризм, таковы памятник Павлу I для церкви в аракчеевском имении Грузино, (бронза, 1816), памятник вел. княгине Александре Павловне (мрамор, 1807-1815), надгробия И. Алексеева (бронза, 1816), А. Аракчеева (бронза, 1825).

В поздние годы жизни Мартос по-прежнему работал, немало уделяя внимания, в частности, монументальным произведениям. Но процесс деградации классицистических принципов, который исподволь подтачивал некогда полноценное искусство мастера, особенно отчетливо сказывался именно в этом жанре скульптуры, что проявилось в памятниках герцогу A.Э. Ришелье, выполненном Мартосом в 1823-1828 годах для Одессы (бронза), Александру I в Таганроге (1828-1831), Ломоносову в Архангельске (1826-1829). В памятниках появляются или подчеркнутая мелочность в воспроизведении деталей, или официальная холодность, или внешний аллегоризм.

Эволюция творчества И.П. Мартоса последовательно отражает все этапы развития классицизма, начиная с раннего, кончая поздним и возникновением новых тенденций, близких романтизму.

Мартос учился в АХ (1764-73) у Н.-Ф. Жилле, стажировался в Риме (1773- 79), изучал технику рубки в мраморе у итальянского скульптора К. Альбачини. Первое из известных произведений Мартоса - бюст дипломата графа Н. И. Панина (1780) -исполнено в традициях древнеримского портрета, что не характерно для раннего периода творчества скульптора. Его лучшие произведения тех лет проникнуты светлым ощущением гармонии мира, свойственным греческой скульптуре. Мартос создал целое направление в русской мемориальной пластике конца XVIII в., отличающееся глубиной интимных переживаний. Лирический талант Мартоса наиболее полно раскрылся в надгробиях С. С. Волконской, М. П: Собакиной (оба 1782), Е. С. Куракиной (1792), выполненных в традициях раннего классицизма. Тонкая одухотворенность, чувство просветленной скорби придают особую нежность печально склоненным фигурам плакальщиц. Сложные многофигурные композиции объединены соразмерностью пропорций и живой, естественной согласованностью ритмов.

В начале XIX в. в творчестве Мартоса все отчетливее проявляются черты строгого классицизма с его монументальностью форм, замкнутостью композиции, лаконичной выразительностью силуэта, особой величавостью образов, призванных воплотить античные идеалы мужества, разума, совершенства. В надгробии Е. И. Гагариной (1803) скульптор впервые обращается к изображению самой умершей, прославляя ее благородство и красоту, уподобляя ее античной богине.

Наиболее многогранно его талант монументалиста раскрылся в работах для Казанского собора, возведенного архитектором А. Н. Воронихиным (1801-11). Мартос исполнил статую Иоанна Крестителя, стоящую в нише центрального портика, грандиозный 15-метровый фриз "Истечение Моисеем воды из камня", небольшие барельефы над окнами и 5-метровую коленопреклоненную фигуру архангела Гавриила для фасада (не сохранилась). Эти произведения - блестящий пример русского классицизма начала XIX в. В спокойных, уравновешенных композициях скульптор достигает редкой стройности классических пропорций, целостности и значительности замысла.

Чрезвычайным событием в русском искусстве было открытие в 1818 г. в Москве на Красной площади памятника Минину и Пожарскому. Над его созданием Мартос трудился более десяти лет. Скульптору удалось с убедительной силой передать патриотический подъем русского народа, вновь проявившийся во время Отечественной войны 1812 г. Сохраняя условность образов, Мартос смог привнести в них национальное своеобразие. Скульптурная группа обладает композиционной цельностью. Традиционно классическому жесту Минина, протягивающего меч Пожарскому, скульптор придал глубокий смысл: это призыв следовать велению долга, встать на защиту Отечества. На постаменте памятника - барельефы, посвященные героическому подвигу русского ополчения. Высоким гражданским пафосом, грандиозностью замысла памятник Мартоса знаменовал этап расцвета русского классицизма.

В своих работах 1820-х гг. Мартос предвосхищает романтические тенденции скульптуры последующего десятилетия. Он создает памятники, которые во многом определяют образный строй городов: герцогу Э. Ришелье в Одессе (1923-28), Александру I в Таганроге (1828-31, не сохранился), Г. А. Потемкину-Таврическому в Херсоне (1830-е). Один из лучших - памятник М. В. Ломоносову в Архангельске (1826-29). Мартос сыграл определяющую роль в формировании творчества многих русских скульпторов XIX столетия. Он более пятидесяти лет преподавал в АХ (1779-1835), с 1814 г. был ее ректором.

Памятник Минину и Пожарскому в Москве. 1804-18. Бронза, латунь, гранит


Надгробие С. С. Волконской. 1782. Мрамор


Надгробие княгини Е. С. Куракиной. 1792. Гипс


Портрет графа Н. И. Панина. 1780. Отлив 1912 г. Гипс

МАРТОС ИВАН ПЕТРОВИЧ - российский скульп-тор, ака-де-мик петербургской Академии Художеств (1782 год), почетный член Российской ака-де-мии.

Ро-дил-ся в се-мье мел-ко-по-ме-ст-но-го украинского дво-ря-ни-на. Учил-ся в пе-тербургской Академии художеств (1764-1773 годы) у Л. Рол-ла-на и Н. Ф. Жил-ле. Пен-сио-нер Академии художеств в Ри-ме (1773-1778 годы), где изу-чал про-из-ве-де-ния ан-тич-ной скульп-ту-ры, поль-зо-вал-ся со-ве-та-ми П. Ба-то-ни, Ж. М. Вье-на и К. Аль-ба-чи-ни. Вер-нул-ся в Рос-сию убе-ж-дён-ным сто-рон-ни-ком клас-си-циз-ма . Ис-пол-нил ряд порт-ре-тов (мра-мор-ные бюс-ты графа Н. И. Па-ни-на, 1780 год, и А. В. Па-ни-ной, 1782 год, оба - Государственная Третьяковская галерея; князя М. М. Го-ли-цы-на, 1804 год, императора Алек-сан-д-ра I , 1822 год, оба - Государственный Русский музей) и ми-фо-ло-гических ком-по-зи-ций («Спя-щий Эн-ди-ми-он», 1778 год; «Ак-те-он», брон-за, 1800 год, Государственная Третьяковская галерея).

В 1780-1800-х годах Мартос мно-го ра-бо-тал в но-вой для русского искусства об-лас-ти ме-мо-ри-аль-ной пла-сти-ки, гар-мо-нич-но со-че-тая гражданский па-фос и иде-аль-ную воз-вы-шен-ность об-ра-зов с осо-бой ка-мер-но-стью пе-ре-да-чи ин-тим-ных пе-ре-жи-ва-ний. Для ран-них над-гро-бий (княгини С. С. Вол-кон-ской, 1782 год, Государственная Третьяковская галерея; М. П. Со-ба-ки-ной, 1782 год, П. А. Брюс, 1786-1790 годы, оба - в Го-ли-цын-ской усы-паль-ни-це Дон-ско-го монастыря в Мо-ск-ве; все - мра-мор) ха-рак-тер-ны музыкальная рит-мич-ность ком-по-зи-ции, ис-кус-ное со-вме-ще-ние вы-со-ко-го и низ-ко-го рель-е-фа, вир-ту-оз-ная мо-де-ли-ров-ка форм. В даль-ней-шем Мартос час-то ухо-дил от ба-рель-еф-но-го прин-ци-па ком-по-зи-ции, обо-соб-ляя че-ло-ве-че-ские фи-гу-ры от скульп-тур-но-го фо-на и мо-ну-мен-та-ли-зи-руя па-мят-ник в це-лом (над-гро-бия графа Н. И. Па-ни-на, 1788 год, мра-мор, Му-зей городской скульп-ту-ры, Санкт-Пе-тер-бург). Не-ред-ко ис-поль-зуя мо-тив пи-ра-ми-даль-ной сте-лы с вклю-чён-ным в неё ба-рель-еф-ным ме-даль-оном-порт-ре-том умер-ше-го, Мартос стре-мил-ся раз-но-об-ра-зить рас-по-ло-же-ние фи-гур скор-бя-щих, при-бе-гал к по-ли-хро-мии от-тен-ков мра-мо-ра. С начала 1790-х годов об-раз-ный строй про-из-ве-де-ний Мартоса ус-лож-нял-ся и по-рой дра-ма-ти-зи-ро-вал-ся (над-гро-бия княгини Е. С. Ку-ра-ки-ной и А. Ф. Тур-ча-ни-но-ва, оба - мра-мор, 1792 год, там же).

Про-из-ве-де-ния Мартоса зре-ло-го пе-рио-да отли-ча-ют-ся об-щей мо-ну-мен-таль-но-стью форм, ор-га-нич-ной свя-зью с ар-хитектурной сре-дой, яс-ной замк-ну-то-стью ком-по-зи-ции, ла-ко-нич-ной вы-ра-зи-тель-но-стью си-лу-эта; су-ро-вая сдер-жан-ность ге-ро-ев в про-яв-ле-нии чувств, осо-бая ве-ли-ча-вость об-ра-зов при-зва-ны во-пло-тить ан-тич-ные идеа-лы му-же-ст-ва и со-вер-шен-ной кра-со-ты (над-гро-бие княгини Е. И. Га-га-ри-ной, брон-за, 1803 год, Му-зей городской скульп-ту-ры, Санкт-Пе-тер-бург; «Па-мят-ник ро-ди-те-лям», 1797-1798 годы, и па-мят-ник императору Пав-лу I, мра-мор, гра-нит, 1805-1807 годы, оба - в Пав-лов-ском пар-ке). Эти чер-ты наи-бо-лее яр-ко вы-ра-же-ны в па-мят-ни-ке Кузь-ме Ми-ни-ну и Дмит-рию По-жар-ско-му в Мо-ск-ве (брон-за, гра-нит, 1804-1815 годы), ко-то-рый был со-ору-жён по об-щественной ини-циа-ти-ве и от-крыт в 1818 году. Скульп-тур-ная груп-па, пе-ре-даю-щая пат-рио-тический подъём русского на-ро-да, пер-во-на-чаль-но бы-ла об-ра-ще-на к Крем-лёв-ской сте-не; тем са-мым па-мят-ник осо-бен-но пол-но об-на-ру-жи-вал свою смы-сло-вую и про-стран-ст-вен-ную связь с ан-самб-лем Крас-ной пло-ща-ди (в 1930-е годы сдви-нут к По-кров-ско-му со-бо-ру). За соз-да-ние па-мят-ни-ка Мартос по-лу-чил чин дей-ст-вительного стат-ско-го со-вет-ни-ка.

Но-ты ри-го-риз-ма, не-ко-то-рая ме-лоч-ность в де-та-лях свой-ст-вен-ны по-след-ним ра-бо-там Мартоса (па-мят-ни-ки: А. Э. Ри-ше-льё в Одес-се, брон-за, гра-нит, 1823-1828 годы; М. В. Ло-мо-но-со-ву в Ар-хан-гель-ске, 1826-1829 годы, ус-та-нов-лен в 1832 году; императору Алек-сан-д-ру I в Та-ган-ро-ге, брон-за, гра-нит, 1828-1831 годы; князю Г. А. По-тём-ки-ну-Тав-ри-че-ско-му в Хер-со-не, 1825-1831 годы, не сохранился; тер-ра-ко-то-вые эс-ки-зы групп че-ты-рёх еван-ге-ли-стов для церк-ви пе-тербургской Академии художеств, 1831 год, Государственный Русский музей). Мартос из-вес-тен и как мас-тер мо-ну-мен-таль-но-де-ко-ра-тив-ной скульп-ту-ры (ста-туя «Ак-те-он» для фон-та-нов Пе-тер-го-фа, зо-ло-чё-ная брон-за, 1801 год; рель-еф «Ис-те-че-ние Мои-се-ем во-ды в пус-ты-не» на ат-ти-ке Ка-зан-ско-го со-бо-ра в Санкт-Пе-тер-бур-ге, из-вест-няк, 1804-1807 годы). Пре-по-да-вал в пе-тербургской Академии художеств (1779-1835 годы; с 1794 года стар-ший профессор, с 1814 года рек-тор скульп-ту-ры, с 1831 года заслуженный рек-тор). Ока-зал боль-шое влия-ние на фор-ми-ро-ва-ние сти-ля русской скульп-ту-ры первой тре-ти XIX века.