Формирование фантастического реализма в творчестве Ф.М. Достоевского. Федор достоевский, реалист в высшем смысле

Данная работа посвящена проблеме формирования традиции фантастического реализма в творчестве Ф.М. Достоевского, определению значения и объема этого термина, рассмотрению основных особенностей творческого метода писателя и освещению данной проблемы в критической и исследовательской литературе.

Вопрос о том, какого творческого метода придерживался Ф.М. Достоевский, до сих пор остается неразрешенным. Современная Достоевскому критика исключала его из сферы реализма, отказывая ему в художественности и даже в психологизме: автор "не умеет поймать и обрисовать душу персонажа в ее объективных проявлениях" Марков Е. Критические беседы //Русская Речь, 1879, №12.с. 269. Кроме того, исследователи, в том числе Н. Страхов, отмечали отсутствие предметных деталей, характерных для реалистического метода. Они сопоставляли романы Достоевского с русской и западноевропейской прозой. Романы О. Бальзака, Г. Флобера, И.С. Тургенева, Л.Н. Толстого были насыщены бытом, их герои были узнаваемы, "вживлены" в реальное течение жизни, в то время как у Достоевского детали единичны, и служат они не столько оживлению картины и персонажа, сколько чему - то другому, выступая как самостоятельный смысловой элемент, значимый для всей художественной целостности произведения (топор Раскольникова или нож с оленьими черенками в "Идиоте"), или усиливающий эмоциональный тон эпизода (косыночка и чулки Катерины Ивановны, которые пропил Мармеладов).

В связи с этим, они утверждали, что Достоевский не кто иной, как романтик (или отчасти романтик), аргументируя это тем, что действие в его произведениях не развивается медленно и спокойно, в отличие от романов Тургенева и Толстого, а "совершается лихорадочно, зигзагообразно… неожиданно для персонажей" Фридлендер Г. М. Реализм Достоевского. М.-Л, 1964. с. 126, тем, что центральные образы романа и их поступки долгое время остаются загадкой для читателя, и, наконец, тем, что на центральное место выдвигаются "фантастические", "роковые" страсти и преступления, что очень характерно для романистов - романтиков. Достоевский комментировал подобные высказывания следующим образом: "Совершенно иные я понятия имею о действительности и реализме, чем наши реалисты и критики. Мой идеализм реальнее ихнего. Господи! Порассказать толково то, что мы все, русские, пережили в последние 10 лет в нашем духовном развитии, - да разве не закричат реалисты, что это фантазия! А между тем это исконный, настоящий реализм! <…>Ихним реализмом сотой доли реальных, случившихся фактов не объяснишь. А мы нашим идеализмом пророчили даже факты. Случалось!" Письмо А.Н. Майкову из Флоренции, 11/23 декабря 1868 года, А. 28(II).с. 329 Так или иначе, но большинство литературоведов все - таки относило творчество Достоевского к реалистическому методу, хотя и отмечая "особость" его реализма. Для определения своеобразия творчества писателя исследователи даже вводили новую терминологию: "идеал - реализм" (Вячеслав Иванов), "Экспериментальный" или "опытный реализм" (Д.Н. Овсянико - Куликовский) и, наконец, "фантастический реализм". В нашей работе мы будем использовать именно этот термин.

Вопрос о значении и объеме этого понятия на сегодняшний день является дискуссионным в научной литературе. Ни один исследователь не может дать четкого, полного определения этого понятия. Сложившаяся ситуация во многом объясняется противоречивостью самого термина. В нем самом заложена антитеза. Если обратиться к словарям Ожегова, Даля, Литературному Энциклопедическому словарю, Большому энциклопедическому словарю, можно заметить, что при объяснении слова "фантастический" используют такие определения, как "нереальный", "ирреальный" или "сверхъестественный". Отсюда следует, что значение слова "фантастический" в данном употреблении имеет здесь совершенно особое, индивидуальное значение. Видимо, именно это несоответствие и вызвало столь разные толкования термина фантастический реализм в критической и исследовательской литературе. Разговор о различных взглядах на эту проблему следовало бы начать со слов самого Ф.М. Достоевского: "У меня свой особенный взгляд на действительность (в искусстве), и что большинство называют почти фантастическим и исключительным, то для меня иногда составляет самую сущность действительного <…> неужели фантастичный мой "Идиот" не есть действительность, да еще самая обыденная!" Письмо Н. Н. Страхову из Флоренции, 26 февраля/10 марта 1869 года, А. 29(I).с. 19.Ф.М. Достоевский отрицает фантастичность своего реализма - в Дневнике писателя (1873 год, "Нечто о вранье") он пишет: "В России истина почти всегда имеет характер вполне фантастический". Именно эту мысль развивает Малкольм Джоунс в своей книге "Достоевский после Бахтина". Он пишет о том, что иногда сущность реального надлежит искать в фантастическом и исключительном: "В России фантастическое зачастую вообще не исключение (в смысле редкости), а обычное явление. Как только люди отрываются от своих родных традиций (почвы), они становятся более фантастичными, и глубины человеческой души разглядеть становится легче" Достоевский Ф. М. Нечто о вранье // Дневник писателя 1873, 15. А. 21.с. 119. Исследуя фантастический реализм Достоевского, Джоунс выделяет несколько ключевых особенностей, свойственных данному направлению. Автор отмечает, во - первых, близость фантастического реализма Достоевского к эспрессивизму это заключается в том, что сущность каждого организма, по мнению Достоевского, лежит глубоко в бессознательной духовой жизни, и в том, что автор смотрит на чувства, как на форму осознавания; во-вторых, характерные для романов Достоевского ненормальные, экстремальные, романтико - мелодраматческие ситуации, особое место снов и видений героев, которые зачастую и открывают доступ к реальности. Частое "балансирование" персонажей на грани жизни и смерти, особое положение рассказчика, дезориентирующего читателя, сбивающего его с толку, состояние душевного помрачения, эмоциональных импульсов отдельной личности, - все это характеризует особенности творческого метода писателя.

В.Г. Одиноков приводит очень четкое и лаконичное определение фантастического реализма: соединение двух миров (материального, мелочного, случайного и мира духовного, вечного) создает новое эстетическое "качество", которое в плане художественного метода можно назвать "реализмом в высшем смысле" или "фантастическим реализмом", сочетающим реальное и идеальное и создающем третью "ненаблюдаемую действительность" Одиноков В. Г. Русские писатели XIX века и духовная культура. Новосибирск, 2003. с. 166, в художественной атмосфере которой и воплощается идея вечности. Так, Достоевский с топографической точностью воссоздает реалии города, где живут и страдают его герои; приехав в Петербург, можно увидеть дома, где жили Раскольников, старуха - процентщица и семейство Мармеладовых, мосты и площади, описанные в романе, и убедиться, что достоверность деталей - предельна. Но в то же время автор создает странную, почти невероятную атмосферу "полусна - полуяви", в которую читатель погружается вслед за героем. И герой, и читатель теряют ощущение реальности, ее границ. Мир, изображенный в романе, существует в воспаленном сознании человека, почти оторвавшегося от земли. Таким образом, перед нами предстает крайне субъективная картина, пропущенная через угнетенное сознание героя.

Несмотря на то, что Достоевский был величайшим представителем данного направления, он не был его создателем. К. Мочульский отмечает: "Нельзя отрицать, что вся великая русская литература вышла из-под плаща - из-под "Шинели" Гоголя. Без Гоголя, быть может, было бы равновесие, антология, благополучие: бесконечно длящийся Майков, а за ним бесплодие; после Гоголя "полное неблагополучие", мировой размах и мировая слава" Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. с.37. В "мистическом реализме" Гоголя - основа его мировоззрения. Оно несколько сродни средневековью: "несчастное человеческое сознание, повисшее между двумя безднами - бездной мира, владеемого дьяволом, и бездной души, растленной осознанными и неосознанными грехами. Внизу - пламя ада, вверху - неподкупный Судия" Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. с. 31. Постоянно повторяются в письмах и произведениях Гоголя мотив Бога и Дьявола. Например, в письме к Языкову Гоголь пишет, что на болезнь нужно смотреть как на сражение с Дьяволом, мотив добра и зла: "Во мне заключилось собрание всех возможных гадостей, каждой понемногу, и притом в таком множестве, в каком я еще не встречал доселе ни в одном человеке… Если бы… они открылись вдруг и разом перед моими глазами… я бы повесился… С тех пор я стал наделять своих героев, сверх их собственных гадостей, моею собственною дрянью… Если бы кто видел те чудовища, которые выходили из-под пера моего… он бы точно содрогнулся" Гоголь Н. В.. Выбранные места из переписки с друзьями. Четыре письма к разным лицам по поводу «Мертвых душ». Письмо третье // Собрание сочинений в восьми томах. М., 1984. Том 7. с. 261. Очень часто в его произведениях границы между фантастикой и реальностью стираются, создавая тем самым вторую, параллельную действительность, сосуществующую с той, которую мы привыкли видеть ("Шинель", "Нос", "Портрет"). Вся внутренняя борьба, внутренние противоречия Гоголя нашли непосредственное отражение в его произведениях, особенно, в главном его романе "Мертвые души". И в завершение, хотелось бы привести слова К. Мочульского, характеризующие вклад Н.В. Гоголя в русскую литературу: "Своим кликушеством, своим юродством, своим "священным безумием" он разбил гармонию классицизма, нарушил эстетическое равновесие, чудом достигнутое Пушкиным, все смешал, все спутал, замутил; подхватил вихрем русскую литературу и помчал ее к неведомым далям. Непрочным оказался русский космос; хаос, скованный пушкинской плеядой, снова воцарился. После надрывного "душевного вопля" Гоголя в русской литературе стали уже невозможны "звуки сладкие и молитвы" Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. с. 37

Таким образом, мы рассмотрели истоки реализма Достоевского, освещение данной проблемы в критике и определились с объемом понятия "фантастический реализм". Следующая часть нашей работы будет посвящена анализу романов Достоевского с целью доказать и продемонстрировать на конкретных примерах все перечисленные выше особенности.

Как было сказано выше, Ф.М. Достоевский был один из первых создателей такого направления, как фантастический реализм, его опыт во многом послужил примером для реалистов XX века. Особенность его реализма заключается в том, что писатель создает в своих произведениях новую, "ненаблюдаемую", своего рода абсурдную, существующую по своим законам действительность, чтобы оттенить и наиболее правдиво изобразить реальность на ее фоне. Достоевский достигает этого при помощи деталей, более свойственных фантастической литературе. Это и нарушение естественных пропорций и форм изображаемых объектов, и невероятные сюжетные конструкции, множество переплетающихся линий повествования, и особая роль образов и символов в произведении, и нарушение реальных связей и закономерностей, гротесковость ситуаций и характеров. Наиболее устойчивым приемом, позволяющим утратить границы фантастического и реального, являются сны, слухи, галлюцинации, сумасшествие героев. Кроме того, огромную роль в реализме Достоевского играет "идея" и ее влияние на судьбу героев.

Конечно, фантастический реализм в творчестве Достоевского сформировался не сразу. Еще в сороковые годы он придерживался традиции натуральной школы, поэтому более ранние его произведения, такие как "Бедные люди", "Неточка Незванова", "Двойник" отличаются большей конкретностью, приземленностью и даже натуралистичностью. Позже, время проведенное в крепости, на каторге заставило Достоевского пересмотреть свои взгляды, именно там зарождались многие идеи, воплотившиеся позднее в его творчестве. "Преступление и наказание" стало своего рода переломным моментом в творческом пути писателя. Это новая ступень, ознаменовавшая отход Достоевского от традиций натуральной школы и переход к новому методу фантастического реализма. В этой книге писатель изображает повседневную, будничную жизнь буржуазного города, которая рождает не только материальную нищету и бесправие, но и "сеет" в мозгу героев романа различного рода "фантастические" идеи и идеологические иллюзии, не менее гнетущие, давящие и кошмарные, чем внешняя сторона жизни столицы. Внимание Достоевского к этой, более сложной, "фантастической" стороне жизни большого города позволило ему соединить в "Преступлении и наказании" и в последующих его романах скупые и точные картины повседневной, "прозаической", будничной действительности с таким глубоким ощущением ее социального трагизма, такой философской масштабностью образов и силой проникновения в души героев. Очень подробно воссоздает автор реалии Петербурга и его влияние на героя романа Родиона Раскольникова: "На улице жара стояла страшная, к тому же духота, толкотня, всюду известка, леса, кирпич, пыль и та особенная летняя вонь, столь известная каждому петербуржцу, - все это разом неприятно потрясло и без того уже расстроенные нервы юноши. Нестерпимая вонь из распивочных, которых в этой части города особенное множество, и пьяные, поминутно попадавшиеся, несмотря на буднее время, довершили отвратительный и грустный колорит картины. Чувство глубочайшего омерзения мелькнуло на миг в тонких чертах молодого человека <…>. Но столько злобного презрения уже накопилось в душе молодого человека, что он <…> менее всего совестился своих лохмотьев" Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. М., 1973. с. 40. Для Достоевского очень важны такие мельчайшие, почти натуралистические детали, ведь именно атмосфере душного, пропитого, кабака, комнаты, напоминающей гроб, грязных, вонючих улиц Петербурга и формируется в голове Раскольникова (необыкновенно доброго, любящего сына и брата, способного отдать последние деньги семье едва знакомого человека и принять самое живое участие в судьбе случайно встретившейся девушки) совершенно чудовищная, антигуманистическая и почти "фантастическая" идея. "Преступление, отвратительное и низкое имеет сообщниками трущобы, подвалы, кабаки и притоны столицы. Кажется, что ядовитые испарения большого города, зараженное и лихорадочное его дыхание проникли в мозг нищего студента. Пьянство, нищета, порок, ненависть, злоба, разврат - все темное дно Петербурга ведут убийцу в дом жертвы". Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. с. 362 Создается впечатление, что Раскольников оказался в тупике, везде его окружают омерзительные картины столичной жизни. Обстановка преступления, квартал и дом, в котором живет процентщица, вызывает в герое не меньшее "омерзение", чем его "безобразная мечта". Он идет делать пробу по душным и грязным улицам Петербурга, подходит к дому старухи, одной стеной выходящему на канаву: "Он стоял весь в мелких квартирах и засален был всякими промышленниками - портными, слесарями, кухарками, разными немцами, девицами, живущими от себя, мелким чиновничеством и проч. " Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. М., 1973. с. 42. После "пробы" Раскольников восклицает: "О Боже! Как все это отвратительно". Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. М., 1973. с. 45 Его охватывает чувство бесконечного отвращения и тоски. Сенная площадь со своими девицами и пьяницами и идея преступления - два образа одного душевного состояния. Другой пример "воплощения духа и одуховления материи" Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. с. 362 - это описание комнаты Раскольникова: "Это была крошечная клетушка, шагов в шесть длиной, имевшая самый жалкий вид с своими желтенькими, пыльными и всюду отставшими от стены обоями, и до того низкая, что чуть - чуть высокому человеку становилось в ней жутко, и все казалось, что вот - вот стукнешься головой о потолок. " Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. М., 1973. с. 63 Автор сравнивает эту комнату со шкафом, сундуком и гробом. Такова материальная оболочка "идеи" Раскольникова.

Другая важная особенность фантастического реализма Достоевского - это смещение границ реального и фантастического, невозможность порой отделения действительности от "сновидений, фантазий, состояния полудремы, писем, статей, книг, теорий, истинных, ложных и искаженных утверждений, Священного Писания, конфликтующих и диссонирующих голосов других, всех отголосков…". Джоунс М. Достоевский после Бахтина. Санкт Петербург. 1998. с. 102 В "Преступлении" и наказании очень важная роль отведена снам, видениям, болезненным галлюцинациям героев. Первый сон, об избиении старой клячи, видит Раскольников накануне убийства В этом сне сосредоточено все сострадание героя, вся его боль и ужас перед мировым злом. Миколка бьет лошадь по глазам оглоблей, добивает ее ломом. Герой видит себя ребенком: "Он плачет. Сердце в нем поднимается, слезы текут… с криком пробивается он сквозь толпу к Савраске, охватывает ее мертвую, окровавленную морду и целует ее, целует ее в глаза, в губы". Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. М., 1973. с. 93 Мистический ужас перед злодеянием охватывает его. Он осознает, что будет убивать, как Миколка… потечет липкая, теплая кровь. После этого сна Раскольников отрекается от своего замысла: "Господи! Ведь я же все равно не решусь. Господи, покажи мне путь мой, а я отрекусь от этой проклятой… мечты моей". Там же. с. 94 Все же остальные сны и видения героя так тесно и неразрывно переплетены с реальностью, что ни сам герой, ни читатель до последнего момента не знают, происходит ли это на самом деле или же рождается в воспаленном мозгу Раскольникова. С момента пробы герой был не в себе, был болен, всюду преследовали его кошмары и подозрения. Страхи его стали принимать формы необыкновенные. Наутро после убийства Раскольников "очнулся в полные сумерки от ужасного крику… В ужасе приподнялся он и сел на своей постели, каждое мгновение замирая и мучаясь. Но драки, вопли и ругательства становились все сильнее и сильнее <…> Но нет, он слишком ясно слышит!. Но, стало быть и к нему сейчас придут, если так, "потому что … верно все это из того же… из-за вчерашнего… Господи!" Он хотел запереться на ключ, да рука не поднялась…" Там же. с. 145, только по удивленной реакции Настасьи Раскольников понимает, что все это было только страшным сном или плодом его воображения. Панический страх, болезнь, разочарование в себе - все это привело его к душевному кризису, завершившемуся страшным сном. Это состояние Раскольникова воспринимается как чудовищная, фантастическая реальность: "Он забылся, странным показалось ему, что он не помнит, как он очутился на улице" Там же. с. 298 и только, когда ситуация принимает самый невероятный оборот, читатель понимает, что это был только сон: "он хотел вскрикнуть и - проснулся". Там же. с. 299 Раскольникову снится, что он ударяет старуху топором по темени, а она наклоняет голову и "заливается тихим, неслышным смехом" Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. М., 1973. с. 299. Жертва смеется над убийцей: она жива. Он ударяет ее вновь и вновь, но она только сильнее смеется. "Ее нельзя убить: она - бессмертна. Еще так Раскольников недавно прощался с ней навсегда: "Довольно, матушка, пора и на покой!", и вот все люди вокруг него, как мертвецы, а мертвая - жива. От живых он себя отрезал <…>, а с ней ему не расстаться: навеки соединены… кровью" Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. с. 370. Он просыпается от страшного сна: перед ним стоит Свидригайлов. "Неужели это продолжение сна?", - думает Раскольников, увидев гостя. Свидригайлов - тот же Раскольников, но уже избавленный от всех предрассудков. Он воплощает одну из возможностей судьбы героя. "Мы одного поля ягоды" Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. М., 1973. с. 310, - говорит он Раскольникову. Они идут по одному пути, но Свидригайлов свободнее и смелее, он доходит до конца. Он сладострастник; на его совести страшные преступления: убийство жены, самоубийство слуги Филиппа и четырнадцатилетней оскорбленной им девочки. "Свидригайдов поставлен рядом с Раскольниковым как его темный двойник; он порожден кошмаром героя, выходит из его сна. Герой спрашивает Разумихина: "Ты его точно видел - ясно видел? Гм… то-то. А то знаешь, мне подумалось, мне все кажется, что это, может быть, и фантазия". Так же и Иван Карамазов после кошмара спрашивает Алешу, видел ли он его посетителя. Свидригайлов - "черт" Раскольникова" Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. с. 370. Этот герой идет дальше всех: он переступает через чужие жизни, он переступает и через собственную жизнь, то есть полностью соответствует представлению Раскольникова о сильных личностях. Но вместо ожидаемого торжества идеи, в вывихнутом мире Свидригайлова она терпит полное крушение. "Арифметика", согласно которой можно убить одну вредную старуху, а затем, сделав сотню добрых дел, искупить этот грех, опровергается опытами Свидригайлова: на его счету добрых поступков больше, чем у всех героев романа, но, во - первых, все добро, совершенное им никак не может оправдать преступлений минувшего, а, во - вторых, оно не способно возродить его больную душу. Загнанная в подсознание совесть в конце концов высвобождается и врывается в сферу сознательного, порождая удушливые кошмары, в которых реальность и ирреальность фантастически продолжаются друг в друге и сливаются в единую непрерывную галлюцинацию. Уже в первое посещение Свидригайлов рассказывает Раскольникову о том, что к нему являются покойная жена и его дворовый человек Филька. Последняя же ночь в жизни Свидригайлова была кошмарна и мучительна. "Кошмар во всю ночь" Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. М., 1973. с. 522, - подумал он, проснувшись. В эту ночь, после окончательного отказа Дуни, которая была последней его надеждой на духовное возрождение, совесть его окончательно вырвалась наружу. Она преследовала его то в виде назойливой мыши, от которой никак нельзя избавиться, то в виде пятилетней девочки с лукавым и развратным взглядом и, наконец, в качестве лежащей в гробу утопленницы с мокрыми волосами, им же загубленной.

Очень важны для фантастического реализма Достоевского сны и видения героев, зачастую трудно отделимые от реальности, они, как будто приоткрывают дверь в другой мир. Ключевые, на мой взгляд, слова произносит именно Свидригайлов: "приведения, - говорит он, - это клочки и отрывки других миров, их начало. Здоровому человеку их, разумеется, незачем видеть, потому что здоровый человек есть наиболее земной человек, а стало быть, должен жить одною здешнею жизнью, для полноты и для порядка. Ну, а чуть заболел, чуть нарушился нормальный земной порядок в организме, тотчас и начинает сказываться возможность другого мира, и чем больше болен, тем соприкосновений с другим миром больше, так что, когда умрет совсем человек, то прямо и перейдет в другой мир". Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. М., 1973. с. 309

Очень важно отметить роль символов в творчестве Достоевского, которые являются неотъемлемой частью его реализма. Бытовые детали не так часты у Достоевского и служат они не для достоверности описываемых реалий, а несут особую смысловую нагрузку. Мир природный и вещный не имеет у Достоевского самостоятельного существования, он до конца очеловечен, одухотворен. "Обстановка всегда показана в преломлении сознания, как его функция. Комната, где живет человек есть ландшафт его души" Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. с. 363.

Комната Раскольникова - гроб, "желтая каморка", символизирует бесовское, завистливое отъединение; квартира старухи - опрятная сеть паука; комната Сони - уродливый сарай. Изуродованная Сонина судьба символизирована нежилой комнатой с уродливыми углами. Таким образом, Раскольников, отъединившийся от мира, живет в тесном гробу. Соня, наоборот обращенная к миру - в комнате с тремя окнами.

По всему тексту рассыпаны мельчайшие детали, имеющие свое особое символическое значение. Очень важна для Достоевского символика чисел. С.В. Белов отмечает символическое значения числа 4 (Квартира жертвы находится на 4 этаже, Раскольников прячет украденные вещи во дворе, где строится четырехэтажный дом, комната Мармеладова находится на 4 этаже, полицейская контора находится на 4 этаже и Раскольников направляется к 4 комнате; после преступления Раскольников 4 дня находится в бреду, в истории о воскрешении Лазаря, он был мертв 4 дня, история эта посвящена в 4 евангелие, Раскольников видит 4 сна). Эта четырехчленная вертикальная структура семантически приурочена к мотивам узости, ужаса, насилия, нищеты. Белов С. В. Роман Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». Комментарий. М., 1984. с. 51 Символика чисел Достоевского восходит к фольклорной и библейской числовой символике, в связи с этим значительное место в романе отводится числам "3", "7", "11". Число три очень часто встречается в романе (Марфа Петровна оставила Дуне 3 тысячи рублей, Соня дает Мармеладову 30 копеек, Катерине Ивановне 30 целковых, Марфа Петровна за 30 тысяч Серебреников выкупила Свидригайлова, Свидригайлов предлагал Дуне 30 тысяч, Раскольников 3 раза позвонил в колокольчик, 3 раза ударил ее по голове, 3 раза встречается Раскольников с Порфирием Петровичем, в трех шагах стреляет Дуня, 3 билета вручает Соне Свидригайлов, 3 часа дожидается Разумихин Раскольникова, 3 раза являлась Марфа Петровна Свидригайлову и т.д.). Также не случайно частое употребление цифры "7". Сам роман состоит из 7 частей (6 частей и эпилог), первые две главы состоят из 7 глав каждая, роковое время для Раскольникова - 7 часов вечера, цифра 7 буквально преследует Раскольникова. Число 7 считается числом святости, здоровья и разума. Теологи называют число 7 "истинно святым числом", так как число 7 - это соединение числа 3, символизирующего божественное совершенство и числа 4, числа мирового порядка. Таким образом, само число 7 является символом "союза" Бога с человеком. Белов С. В. Роман Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». Комментарий. М., 1984. с. 96

Кроме символики числа следует сказать о символике цвета в "Преступлении и наказании". Как отметил С.М. Соловьев, роман имеет фантастически желтый фон. Желтый цвет сам по себе создает, вызывает, дополняет атмосферу нездоровья, расстройства, надрыва, болезненности, печали. Сам грязно - желтый, уныло - желтый, болезненно - желтый цвет вызывает чувство внутреннего угнетения, психологической неустойчивости, общей подавленности. Соловьев С. М. Изобразительные средства в творчестве Ф. М. Достоевского. М., 1979. с. 439

Таким образом, рассмотрев "Преступление и наказание" с точки зрения "особого реализма" Достоевского, мы можем с уверенностью сказать, что этот роман полностью подходит под определение фантастического реализма, приведенное выше. В романе мы выделили почти все основные особенности данного направления. Это и основополагающая роль фантастической идеи в судьбе героя, и образность и символичность многих деталей, и, мастерски созданная автором атмосфера полусна - полуяви, болезненное состояние героя, и множество переплетающихся сюжетных линий и т.д.

Многие реалисты XIX века ставили перед собой задачу создать образ положительного героя, который органически сочетал бы в себе реальное, жизненное и высокое, идеальное, нравственное начало. Осуществлением мечты Достоевского: создать образ индивидуализированного, живого и вместе с тем "положительно прекрасного" человека - явился роман "Идиот".

В романе параллельно развиваются два плана повествования. Первый - социально - бытовой: в центре - два генеральских семейства - Иволгиных и Епанчиных, стоящих на разных ступенях социальной лестницы. Изображая эти семейства, "Достоевский показывает те процессы социальной и моральной деградации, роста буржуазного богатства одних и обнищания других, разрушение "благообразия" дворянской семьи" Фридлендер Г.М. Реализм Достоевского. М. - Л. 1964. с. 225. Параллельно с ним существует и религиозный план, центром которого является князь Мышкин.

С первых страниц князь выступает перед читателем как лицо, противостоящее другим героем романа. Он сочетает в себе наивность и высочайшую внутреннюю гармоничность. Идеальным прообразом такой гармонической личности Достоевский, по собственному признанию, считал Христа. Разрабатывая образ своего героя, Достоевский стремился воплотить в нем некоторые из черт того идеала гармонической, человеческой личности, выражением которого, по его мнению, был Христос. Желая создать образ "нормального" идеального человека, Достоевский изолирует его от влияния общества, перенося князя в годы формирования его характера в Швейцарию, в обстановку полудикой, нетронутой природы, приобщая его к жизни детей и крестьян.

Страдания, пережитые Мышкиным, который остался в детстве сиротой, слабоумным, заброшенным ребенком, по мысли Достоевского, отдалили его от дворянской среды и тем самым обострили его чуткость к чужому страданию. Его способность понимать муки других людей и сострадать им. Эта отзывчивость Мышкина, его способность чутко реагировать на горе каждого человека, его бескорыстное, братское отношение ко всем людям - независимо от сословных и имущественных различий - составляет самую сильную и привлекательную сторону образа, созданного Достоевским, его очарование.

"Двуплановость" действия романа подчеркивается тем, что важнейшие события его Достоевский показывает как бы в двойном восприятии. Например, восприятие красоты Настасьи Филипповны князем резко противопоставлено в романе восприятию ее окружающими. Так, генеральша Епанчина рассматривает портрет с "оттенком пренебрежения" и вскользь замечает, что она "хороша, очень даже" Достоевский Ф. М. Идиот. Новосибирск. 1980. с. 81, а ее дочери видят в нем выражение уверенности в себе, властной красоты: "Такая красота - сила, с этакою красотой можно мир перевернуть!" Там же.с.82 Князь же в лице Настасьи Филипповны читает "гордость и презрение, почти ненависть, … и в то же самое время что-то доверчивое, что-то удивительное и простодушное" Там же.с.81. "В этом лице… страдания много…", - говорит князь, лишь взглянув на ее портрет. Только он видит в этой женщине прекрасного человека, наделенного огромными душевными богатствами, вместе с тем униженного, поруганного и страдающего от своей собственной низости: "О, не позорьте ее, не бросайте камня. Она слишком замучила самое себя сознанием своего незаслуженного позора!" Там же.с. 383, в то время как остальные герои романа считают ее падшей женщиной, "бессовестной" и недостойной. В семье Иволгиных и слышать не хотят о ее помолвке с Ганей. Генерал заявляет: "Эту женщину введут в дом, где моя дочь и где моя жена! Но покамест я живу, она не войдет! Я лягу на пороге, и пусть перешагнет через меня!" Там же.с. 97, Варя называет ее бесстыжей. Все они воспринимают ее слова и поступки через призму обыденных норм общества и принимают их за проявление раздраженного и болезненного самолюбия, но истинный трагический смысл переживаний Настасьи Филипповны, ее внутренние страдания и душевная раздвоенность во время посещения Иволгиных понятны только Мышкину.

Также "двупланово" и знакомство князя с Рогожиным, которое одновременно является бытовым эпизодом и завязкой будущего трагического столкновения между двумя названными братьями, братство и вражда которых символизируют отношения между людьми в том обществе, которое изображает Достоевский.

В вагоне случайные спутники - Рогожин и Лебедев - смеются над "юродивым", он не понимает насмешек и смеется вместе с ними. Епанчин гонит его, князь нисколько не обижается и собирается уходить; Аглая и Аделаида называют его ослом, он только весело смеется вместе с ними. Когда его оскорбляют, он всегда винит себя и оправдывает обидчика. Когда Ганя дает ему пощечину, он закрывает лицо руками и говорит: "О, как вы будете стыдиться своего поступка" Достоевский Ф. М. Идиот. Новосибирск. 1980. с.119. С бесконечным смирением выносит князь деспотическое высокомерие Аглаи; на ревность и ненависть Рогожина отвечает братской любовью; обезумевшую гордость Настасьи Филипповны укрощает состраданием. Все поклоняются деньгам, он приезжает с узелком и без гроша в кармане, а, получив наследство, раздает деньги врагам и обидчикам. Таким образом, восприятие мира Львом Николаевичем противоречат здравому, с точки зрения общества, смыслу.

Так, рассказав о таких драматических событиях романа, как уход Настасьи Филипповны от Тоцкого, ее бегство из-под венца или о поступках Аглаи и Ипполита, которые наиболее ярко отражают их глубокое смятение, силу обуревающих их трагических страстей, Достоевский с глубокой иронией сообщает о том, как эти события преломились в обывательских слухах и сплетнях.

фантастический реализм достоевский творчество

Наверное, наиболее символичной является сцена убийства Настасьи Филипповны, она также как и другие драматические и трагические сцены в романе реализуется в двух планах социально-бытовом и религиозном. С точки зрения обыденной жизни - это просто убийство из ревности, в порыве страсти, нежелание уступить сопернику. В религиозном же контексте, Настасья Филипповна Барашкова - только невинная жертва, которую приносит Рогожин. Уже фамилия героини намекает нам на ее роль в романе.

С одной стороны, судя по ее положению в обществе, репутации наложницы Тоцкого, развратной и падшей женщины, трудно говорить о ее невинности и чистоте, однако князь говорит ей: "Я ничто, а вы страдали и из такого ада чистая вышли, а это много. " Достоевский Ф. М. Идиот. Новосибирск. 1980. с.167, именно князь, являющийся прообразом самого Христа, несущий основную идею романа, называет эту женщину "чистой", главное для него, что ее душа чиста, она раскаялась, она страдала, а через страдание приходит и очищение.

Рогожин в романе - главный бес, он идет не только против моральных законов, но и против религиозных заповедей. Его ревность, ненависть, его бунт противостоят христианскому смирению Мышкина.

Князь, как уже было сказано выше, резко противопоставлен всем остальным героям романа. Он, приехав в Россию, вступает в какой - то темный мир, чуждый и непонятный ему. Но он не борется со злыми силами, не судит и не обличает, но само его появление вызывает трагический конфликт. "Одна личность противопоставлена всему миру; на этом контрасте основано динамическое построение романа. Внутренний закон личности оказывается прямо противоположным закону темного мира. " Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. с. 403 Таким образом, в царство человеческой алчности, гордыни, ненависти и чувственности приходит человек, жаждущий отдать свою душу за ближнего, лишенный не только себялюбия, но чувства собственного достоинства, бескорыстный, смиренный, сострадательный и целомудренный.

Таким образом, князь, будучи сверхчеловеком, прообразом Христа, единственным чутким и проницательным человеком, воспринимается обществом как простачек, "юродивый", которого все в лицо могут называть "идиотом" или "ослом".

В этом произведении Достоевский создает две, параллельно развивающиеся действительности, одна из которых - окружающая, внешняя реальность, вторая - символическое восприятие этой реальности князем Мышкиным. Такое двоякое восприятие действительности - одна из основных черт фантастического реализма Достоевского.

Следующее произведение Ф.М. Достоевского, на котором мне хотелось бы остановиться - роман "Бесы", написанный в 1872 году.

В основе романа заложено конкретное историческое событие - так называемое "нечаевское дело": убийство пятью членами тайного общества "Народная расправа" - С.Г. Нечаевым, П.Г. Успенским, А.К. Кузнецовым, И.Г. Прыжовым, Н.Н. Николаевым - слушателя Петровской земледельческой академии И.И. Иванова. Достоевского весьма заинтересовала личность руководителя и вдохновителя "Народной расправы" - С.Г. Нечаева, послужившего прототипом героя романа Петра Верховенского. Но замысел романа не исчерпывается изображением конкретного события русской истории, Достоевского интересует не столько историческая сторона восстания, сколько его невидимые, "фантастические" причины. Эти два пласта: реально - исторический и религиозно - фантастический переплетаются в романе настолько тесно, что зачастую они просто неотделимы друг от друга. Достоевский показывает Россию, одержимую бесами: "Эти бесы, выходящие из больного и входящие в свиней, - это все язвы, все миазмы, вся нечистота, все бесы и все бесенята, накопившиеся в великом и милом нашем больном, в нашей России, за века, за века!" Достоевский Ф. М. Бесы. Новосибирск.,1989. с. 614 Мысль эту, основополагающую в романе, формулирует слабый и ничтожный "пятидесятилетний младенец" Степан Трофимович Верховенский, находясь в полубредовом состоянии. Именно этому герою вверят Достоевский самые сокровенные свои мысли о судьбе России. Таким образом, Россия предстает в романе зараженная страшным, сверхъестественным заболеванием, она находится во власти бесов.

В центре повествования - два главных "демона". Они духи отрицания и разрушения, они загадочны и не могут быть до конца объяснены. Именно они вершат судьбы людей и судьбу страны. Николай Ставрогин - фигура необъяснимая и загадочная. Он вступает в роман как живой мертвец, чающий воскресенья и не верящий в него. "Его душевная борьба становится общественным движением, воплощается в заговорах, бунтах, пожарах, убийствах и самоубийствах. Так идеи превращаются в страсти, страсти - в людей, люди выражают себя в событиях. Внутреннее и внешнее неразделимы. Распад личности, смута в губернском городе, духовный кризис, переживаемый Россией, вступление мира в катастрофический период его истории, - такова символика "Бесов". Личность Ставрогина всемирна и всечеловечна". Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. с. 436 Рядом с ним - Петр Верховенский. "Он не просто "злодей из мелодрамы", не только "мелкий бес" нигилизма - у него есть "священное безумие", упоение "бездны мрачной на краю", демоническое вдохновение, идея вселенского разрушения. Его устами говорит могучий и грозный дух небытия. Нигилизм, анархизм, атеизм - призраки, поднимающиеся из метафизической бездны "ничто"". Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. с. 446 Ставрогин и Верховенский окружены мелкими бесами, пущенными по свету "великим и страшным духом отрицания": Виргинскими, Липутиным, Лебядкиным, Эркельем, Лямшиним и несколькими обывателями губернского города.

Достоевский показывает жизнь губернии до заражения ее бесами, то есть до приезда Ставрогина и Верховенского из Петербурга. Все здесь озабочены приездом нового губернатора с семьей, обсуждением новых сплетен, касающихся Юлии Михайловны и ее красавицы - родственницы Лизы Тушиной, делают визиты, с благоговейным трепетом обсуждают известного писателя Кармазинова и ведут беседы на литературные темы. Обыкновенная светская жизнь.

Но одного упоминания о приезде Николая Всеволодовича было достаточно, чтобы перевернуть все привычное течение жизни губернии: "Сперва она побледнела, но вдруг глаза ее засверкали. Она выпрямилась в креслах с видом необычайной решимости. Да и все были поражены. Совершенно неожиданный приезд Николая Всеволодовича, которого ждали у нас разве что через месяц, был странен не одной своей неожиданностью, а именно роковым каким - то совпадением с настоящею минутой. Даже капитан остановился как столб среди комнаты, разинув рот и с ужасно глупым видом смотря на дверь". Достоевский Ф. М. Бесы. Новосибирск.,1989. с.168 Таким образом, в этот "знаменательный день", воскресенье, все главные действующие лица романа "случайно" оказываются в гостиной Варвары Петровны. Такие роковые случайности - закон в мире Достоевского. Этот день и положил начало целому ряду катастроф. Бесы разрушают общество изнутри, они разрывают связи между людьми, походя ломают и рушат человеческие жизни. Уже в это роковое воскресенье рвется двадцатилетняя связь Варвары Петровны и Степана Трофимовича, его помолвка с Дашей, Николай Ставрогин публично отрекается от жены, Степан Трофимович понимает, что лишился сына, Шатов бьет Ставрогина по лицу.

Город оказывается полностью во власти Петра Верховенского, который, заручившись поддержкой губернаторши, подготовляет заседания тайного общества, сеет тревожные слухи, разбрасывает прокламации, агитирует среди рабочих и т.д.

Политическая катастрофа разгорается на празднике в честь гувернанток. Здесь выступают Лебядкин. Кармазинов, Степан Трофимович и какой - то маньяк; за этим громким скандалом следует грандиозный скандал бала и "кадрили литературы". Все это завершается пожаром заречья и смутой. За политической катастрофой следуют личные; почти все герои романа погибают: Марью Тимофеевну и Лебядкина убивает Федька - каторжный, у их горящего дома погибает Лиза Тушина, Федьку убивает Фомка, Шатова убивает Петр Верховенский, Кириллов и Ставрогин кончают самоубийством, Степан Трофимович умирает на постоялом дворе, фон Лембке сходит с ума.

Трудно представить себе, что все эти трагедии - дело рук одного человека, так или иначе ставшего их виновником. Ф.М. Достоевский открыл одержимость, бесноватость в русских революционерах. Он почувствовал, что в революционной стихии активен не сам человек, что им владеют нечеловеческие духи. В центре революционного беснования стоит образ Петра Верховенского. Это и есть главный бес русской революции. "Он может иметь и более благообразный вид. Но Достоевский сорвал с него покровы и обнажил его душу. Тогда образ революционного беснования предстал во всем своем безобразии. Он весь трясется от бесовской одержимости, вовлекая всех в исступленное вихревое кружение. Всюду он в центре, он за всеми и за всех. Он - бес, вселяющийся во всех и овладевающий всеми. " Бердяев Н. А. Духи русской революции // «Бесы»: Антология русской критики. М., 1996.с. 516 Петр Верховенский прежде всего человек совершенно опустошенный. Бесы окончательно овладели им и сделали его своим орудием. Одержимость ложной идеей сделала Петра Верховенского нравственным идиотом. Он одержим был идеей всемирного переустройства, всемирной революции, он поддался соблазнительной лжи, допустил бесов овладеть своей душой и потерял элементарное различие между добром и злом. В образе Петра Верховенского мы встречаемся с уже распавшейся личностью. Достоевский показывает, что ложная идея, охватившая человека целиком и доведшая его до беснования, ведет к небытию, к распаду личности. Идея, овладевшая Верховенским - это "все та же основная идея русского нигилизма, русского социализма, русского максимализма <…> то же бунт против Бога во имя всемирного счастья людей, все та же подмена царства Христова царством антихриста" Бердяев Н. А. Духи русской революции // «Бесы»: Антология русской критики. М., 1996.с. 516.

Герои романа находятся в состоянии "мучения о Христе, который мучит собою духов зла и ими одержимых" Булгаков С. Н. Русская трагедия // «Бесы»: Антология русской критики. М., 1996.с. 492. "Меня всю жизнь Бог мучил", - говорит Кириллов, и в действительности не только о себе, но и о Шатове, Ставрогине, о Федьке и о других героях романа, которым отведена роль орудия злой силы. Одержимость, действительно, одна из главных черт героев "Бесов". Все они в мучительном параличе личности, она словно отсутствует, а вместо личности - личина, маска. Лицо Ставрогина, центрального героя романа, не только напоминало маску, но, в сущности, и было ею. "Ставрогин есть герой трагедии … и в то же время его нет, страшно, зловеще, адски нет, нет вовсе, не постольку, поскольку он не удался автору, но именно поскольку удался. Достоевский знал, чего хотел, точнее, знал его мистический и художественный гений. Ставрогина нет, поскольку им завладел дух небытия. И он сам знает о себе, что его нет, отсюда вся его мука, вся странность его поведения, эти неожиданности и эксцентричности, которыми он хочет как будто самого себя разубедить в своем небытии; а равно и та гибель, которую он неизбежно и неотвратимо приносит существам, с ним связанным. " Булгаков С. Н. Русская трагедия // «Бесы»: Антология русской критики. М., 1996.с. 492 Ведь именно Ставрогин прямо или косвенно губит и Лизу, и Шатова, и Кириллова и даже Верховенского, причем, действительно, губит не он, а оно, то, что действует в нем, через него, но помимо него. Каждого из подчинившихся его влиянию обманывает его личина, но все эти личины разные и ни одна не является его настоящим лицом. Он одновременно возбуждает душевную бурю в Шатове, внушает Кириллове его бред, рыцарски - капризно женится на хромоножке и участвует в садистском обществе, растлевает детей, не говоря уже об остальном. Но никто из героев не находит полного исцеления у ног Иисусовых, хотя некоторые стремятся к этому (Шатов, Кириллов). Шатов идет к этому, но не успевает окончить свой духовный путь. Как раз тогда, когда у Шатова зарождается надежда начать новую жизнь рядом с женой и ребенком, за ним приходит Эркель и уводит его в парк в Скворешниках. Переход от рождения к смерти, от света воскресенья к мраку гибели потрясает мистическим ужасом. Перед рассказом об убийстве Достоевский дает подробное описание парка в Скворешниках. Пейзаж в этой трагической сцене только усиливает драматизм событий. Пейзаж у Достоевского появляется только в моменты катастрофы, когда замедление темпа усиливает напряжение. Вот описания место убийства Шатова: "Это было очень мрачное место, в конце огромного Ставрогинского парка… огромные вековые сосны мрачными и неясными пятнами обозначались во мраке. Мрак был такой, что в двух шагах почти невозможно было разглядеть друг друга… Неизвестно для чего и когда в незапамятное время был устроен тут из диких неотесанных камней какой - то довольно смешной грот…" Достоевский Ф. М. Бесы. Новосибирск.,1989. с.559

В "Бесах" еще нет того разделения света и тьмы, которое мы позже увидим в "Братьях Карамазовых", здесь одни лишь бесноватые, один мрак, зато он сгущен до такой степени, "что эта его острота, его невыносимость делают его предрассветным, не той тьмой безразличия и хаоса, но той "сенью смертной", в которой рождается "свет великий"" Булгаков С. Н. Русская трагедия // «Бесы»: Антология русской критики. М., 1996.с. 494.

Царство света намечено здесь немногими штрихами, в образе епископа Тихона (однако не включенного в роман автором) и вещей хромоножки, одном из удивительнейших созданий творчества Достоевского. Хромоножка - ясновидящая, но и она не принадлежит целиком к положительным героям добра, носителям мужественного начала религии. По чистоте своего сердца и под щитом своей юродивости, уродства и слабоумия она недоступна силе злобы и открыта добру. Однако зрячесть Марьи Тимофеевны скорее сродни ясновидению, но не религиозному вдохновению. Она сивилла, но не пророчица. Через сны находит она дорогу к действительности. Из снов своих узнает она страшную тайну о Ставрогине, о том, что он самозванец, личина, скорлупа, что его нет. Хромоножка не принадлежит здешнему миру, поэтому ее не обманет маска, она не примет личины за лицо и не поверит самозванцу. И суд Хромоножки, или высшей силы, говорящий ее устами, окончательно решает судьбу Ставрогина.

Мужественными и положительными чертами отмечена также Даша, которую одну из всех, собравшихся у Варвары Петровны, отмечает Хромоножка: "Одна Даша ангел" Достоевский Ф. М. Бесы. Новосибирск.,1989. с.258. Только она не боится Ставрогина и знает ему цену: "Никогда, ничем вы не можете меня погубить, и сами это знаете лучше всех… Если не к вам, я пойду в сестры милосердия, в сиделки, ходить за больными, или в книгоноши, Евангелие продавать. " Достоевский Ф. М. Бесы. Новосибирск.,1989. с.275 Она знает, что рано или поздно он придет к ней, и она станет его сиделкой, но и она не может возродить Ставрогина. Ее добродетель для него слишком скучна, пресна, элементарна и ограничена. К тому же и в самом ее чувстве, в характере ее привязанности к Ставрогину есть что-то недостойное, напоминающую собачью преданность. Но Ставрогин, действительно, позвал Дашу, когда окончательно рушилась под ним почва, но силы жить от нее не получил, поэтому и не воспользовался ее услугами. Впрочем, женская любовь уже не могла спасти Ставрогина.

Так как мы рассматриваем роман "Бесы" как реалистический, нужно отметить, что многое в нем неправдоподобно и не соответствует действительности, но, с другой стороны, все романы Достоевского неправдоподобны, все они написаны о глубине, которую нельзя увидеть на поверхности действительности, все они были пророчеством. "Достоевский видел духовным зрением, что русская революция будет именно такой, какой быть не может. Он предвидел неизбежность беснования в революции. Русский нигилизм не может не быть бесноватым, исступленным и вихревым кружением. Это исступленное вихревое кружение и описано в "Бесах". Бердяев Н. А. Духи русской революции // «Бесы»: Антология русской критики. М., 1996.с. 514 Достоевский предвидел, что революция в России будет безрадостной, жуткой и мрачной, что не будет в ней возрождения народного. Он знал, что немалую роль в ней будет играть Федька - каторжник и что победит в ней шигалевщина.

Шигалевщина - это своего рода продолжение теории Раскольникова, которое придет к своему логическому завершению, достигнет апогея в легенде о великом инквизиторе в "Братьях Карамазовых", наиболее сложном по своему идейному содержанию и по художественной структуре романе. В "Братьях Карамазовых" подведен итог различных устремлений писателя, достигнут наиболее широкий и разносторонний синтез его творческих исканий и достижений. Этот роман отразил, с одной стороны, тот подъем "чувства личности", который был характерен для широких демократических слоев русского общества в пореформенную эпоху, и который сопровождался ростом сознания пробудившейся личности, а с другой стороны - деформации этого сознания, те трудные, нередко болезненные и фантастические пути, по которым мысль десятков и тысяч деклассированных представителей "случайных" семей, насильственно оторванных от прежних патриархальных условий жизни и брошенных в водоворот большого города. Эта двойственность философского содержания, присущая в той или иной степени всем романам Достоевского, наиболее выпукло и художественно-рельефно запечатлена в последнем его романе.

Особое значение имеет в романе вставная легенда о великом инквизиторе, рассказанная Иваном Карамазовым. Герой легенды - Великий Инквизитор не простой безбожник, не "мелкий бес" вроде Петра Верховенского. Старик Кардинал - лицо величественное и трагическое. Он отдал свою жизнь на самоотверженное служение Христу - и вдруг на закате дней потерял веру. "Не веря в Бога, он берет на себя ложь и обман и принимает это страдание "из любви к людям". Автор пренебрегает общедоступным способом борьбы с атеизмом: он не изображает своего героя злодеем и извергом. Инквизитор - аскет, мудрец и филантроп. В этой концепции - гениальное прозрение Достоевского. Антихрист выступает против Христа во имя Христова завета любви к ближним, выдавая себя за Его ученика, за продолжателя Его дела" Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. с.532 Автор "Карамазовых" представляет богоборчество во всем его демоническом величии: Инквизитор отрицает заповедь любви к Богу, но становится фанатиком заповеди любви к ближнему. Его могучие духовные силы, уходившие раньше на почитание Христа, обращаются теперь на служение человечеству. Но безбожная любовь неминуемо обращается в ненависть. Потеряв веру в Бога, Инквизитор должен утратить и веру в человека. Отрицая бессмертие души, он отвергает и духовную природу человека. И сразу же человек обращается для него в жалкое, слабое и подлое существо. Инквизитор доказывает, что без веры в Бога нельзя любить человека, он начал с человеколюбия и закончил превращением людей в домашних животных. Чтобы осчастливить людей, он отнял у них все человеческое. Как и Шигалев в "Бесах", герой легенды кончил идеей "безграничного деспотизма".

Так, Иван Карамазов, как и Великий Инквизитор должен до конца пройти путь богоотступничества и богоборчества. Его идея "все позволено" реализуется в отцеубийстве Смердякова, дух "самоуничтожения и небытия" воплощается в черте в сцене кошмара Ивана. В начале романа старец Зосима говорит, вопрос о вере еще не решен в его сердце. Раздвоенность сознания между верой и неверием показана в диалоге героя с чертом. Насмешливый посетитель прилагает все усилия, чтобы заставить атеиста принять его реальность: стоит ему поверить в сверхъестественное, и позитивное мировоззрение разрушено. Иван отчаянно борется с "кошмаром", в ярости он кричит черту: "Ни одной минуты не принимаю тебя за реальную правду. Ты - ложь, ты - болезнь моя, ты - призрак. Ты - воплощение меня самого, только одной впрочем, моей стороны… моих мыслей и чувств, только самых гадких и глупых. " Достоевский Ф. М. Братья Карамазовы//Собрание сочинений в десяти томах. М.,1985. Т. 9 . Так, реальность ускользает от человека, потерявшего высшую реальность - Бога. Явь сливается с бредом, ничего нет, все только кажется. Автор с необыкновенным искусством воспроизводит эту неразличимость фантастического и реального. Черт - галлюцинация, а Иван накануне заболевания белой горячкой, но в то же время, черт - реальность: он говорит то, что Иван не мог бы сказать, сообщает факты, о которых тот не знал. В сцене "кошмара" Достоевский разрабатывает тему привидений, намеченную в "Бесах".

Таким образом, в "Братьях Карамазовых", последнем своем романе, Достоевский не только не отступает от традиции фантастического реализма, но развивает ее, совершенствует. В этом романе автор доводит все главные мысли, образы, намеченные в предыдущих произведениях до их логического завершения. В "Братьях Карамазовых" Достоевский достигает вершины своего творчества.

В заключении следует отметить, что в данной работе мы попытались разрешить все, поставленные перед нами задачи. Во введении были рассмотрены точки зрения разных литературоведов на особенности творческого метода Ф.М. Достоевского. Здесь же мы пришли к общему мнению по поводу объема и значения понятия "фантастический реализм", которым и было принято обозначить направление писателя.

На примере четырех романов Ф.М. Достоевского мы доказали, что его реализму, действительно, присущи такие особенности, как тесное переплетение фантастических и реальных элементов в романе, двуплановость, двоякость восприятия одного и того же события, использование мелких деталей, обилие намеков и случайностей, более свойственных фантастической литературе. Нарушение естественных пропорций и форм изображаемых объектов и невероятные сюжетные конструкции, множество переплетающихся линий повествования, и особая роль образов и символов в произведении, гротесковость ситуаций и характеров, - все это неотъемлемые черты "особого реализма" Достоевского. Границы фантастического и реального в его романах зачастую стерты, смещены настолько, что их невозможно восстановить. Такого эффекта достигает Достоевский, прибегая к введению в произведение снов, слухов, галлюцинаций, сумасшествия героев.

Кроме того, следует отметить главенство идеи над героями в романах Достоевского, его герои одержимы идеями, находятся в их беспредельной власти. Раскольников, Верховенский, Шатов, Кириллов, - все они оказываются жертвами своих собственных идей, которые поглотили их. Такое господство идеи - также один из способов создания у читателей и у героев впечатления "потери реальности", неотделимости ее от сферы снов, видений и их собственных фантазий.

Таким образом, в этой работе мы рассмотрели этапы формирования творческого метода писателя и его истоки. Кроме того, мы попытались вычленить и подтвердить конкретными примерами основные особенности данного направления.

Список литературы

• 1. Достоевский Ф.М. Бесы. Новосибирск., 1989
• 2. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы // собрание сочинений в десяти томах. М., 1985. Том 9, 10
• 3. Достоевский Ф.М. Идиот. Новосибирск, 1980
• 4. Достоевский Ф.М. Преступление и наказание. М., 1973
• 5. Достоевский Ф.М. Дневник писателя.1873
• 6. Белов С.В. Роман Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание". Комментарий. М., 1984
• 7. Бердяев Н.А. Духи русской революции // "Бесы": Антология русской критики. М., 1996
• 8. Булгаков С.Н. Русская трагедия // "Бесы": Антология русской критики. М., 1996
• 9. Ветловская В.Е. Поэтика романа "Братья Карамазовы".Л., 1977
• 10. Гоголь Н.В. Выбранные места из переписки с друзьями. Четыре письма к разным лицам по поводу "Мертвых душ". Письмо третье // Собрание сочинений в восьми томах. М., 1984. Том 7
• 11. Джоунс М. Достоевский после Бахтина. Санкт Петербург. 1998
• 12. Кашина Н.В. Человек в творчестве Ф.М. Достоевского. М., 1986
• 13. Марков Е. Критические беседы // Русская Речь, 1879, №12
• 14. Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995
• 15. Одиноков В.Г. Русские писатели XIX века и духовная культура. Новосибирск, 2003
• 16. Письмо А.Н. Майкову из Флоренции, 11/23 декабря 1868 года, А.28 (II). с.329
• 17. Письмо Н.Н. Страхову из Флоренции, 26 февраля/10 марта 1869 года, А.29 (I). с. 19
• 18. Соловьев С.М. Изобразительные средства в творчестве Ф.М. Достоевского. М., 1979
• 19. Фридлендер Г.М. Реализм Достоевского. М. - Л, 1964

ДОСТОЕВСКИЙ Федор Михайлович – русский писатель, публицист, мыслитель. По окончании Петербургского Главного инженерного училища в 1844 вышел в отставку, целиком посвятив себя литературе. Первый роман «Бедные люди», изданный Н.А.Некрасовым (1846), принес Достоевскому известность. Благодаря В.Г.Белинскому и под его влиянием примкнул к просветительски-критическому направлению русской мысли. Став сторонником идей, которые впоследствии называл «теоретическим социализмом» в духе системы Фурье, вступил в 1847 в кружок М.В.Буташевича-Петрашевского. В 1849 был арестован, в вину ему вменялось распространение «преступного о религии и правительстве письма литератора Белинского». Смертный приговор был заменен на эшафоте 4-летней каторгой, которую Достоевский отбывал в Омской крепости, затем служил рядовым в Семипалатинске. Лишь в 1859 получил разрешение поселиться в Твери, затем в Петербурге. Возвращением Достоевского в большую литературу стал роман «Записки из мертвого дома» (1860–61). Объясняя перемены в своем сознании, он указывал на отказ от просветительской «философии среды», обрекающей человека на пассивность, снимающей с него ответственность за собственные поступки и в конце концов лишающей его свободы. Достоевский становится противником распространения в России универсального, общеевропейского прогрессизма и обращается к идее «почвенничества» совместно со старшим братом Михаилом (ж. «Время», 1861–63; затем «Эпоха», 1864–65). Главное содержание этой идеи выражено в формуле: «Возврат к народному корню, к узнанию русской души, к признанию духа народного» (Полн. собр. соч., т. 21, с. 134). Одновременно Достоевский подверг критике Запад, представляющий, по его мнению, безнравственное общество, подменившее свободу «миллионом» («Зимние заметки о летних впечатлениях», 1863). В Лондоне в 1862 состоялась его встреча с А.И.Герценом. Используя тот же термин, что и Герцен – «русский социализм», Достоевский наполняет его другим, христианским содержанием. Атеистический же социализм, по Достоевскому, принципиально не отличается от буржуазности и потому не может ее заменить. В 1864–72 создает ряд насыщенных философскими идеями произведений – «Записки из подполья» (1864), «Преступление и наказание» (1866), «Идиот» (1868), «Подросток» (1871), «Бесы» (1871–72), в которых изложены его религиозная философия, христианская антропология, этика.

Мировоззрение Достоевского – это философствование экзистенциального типа, философия человеческого существования. Достоевский, по оценке Л.Шестова, «двойник Киркегора», но его философия – «выжитая философия» (К.В.Мочульский), т.е. пережитая самим автором, сотканная из жизненных переживаний. Вершина философского творчества Достоевского – роман «Братья Карамазовы» (1879–80), последнее и наиболее крупное его произведение, в которое включена философская поэма (легенда, как ее назвал В.В.Розанов) о Великом инквизиторе. Она посвящена личности Богочеловека-Христа и теме духовной свободы, противопоставленной материальному благополучию и «порабощению хлебом». Монолог Инквизитора направлен на отрицание Христа, веры в человека, его духовной природы, однако он перерастает в свою противоположность и становится «величайшей в мировой литературе теодицеей» (Мочульский). Философским завещанием Достоевского стала речь о Пушкине, произнесенная 8 июня 1880. Достоевский, веривший во «всемирную отзывчивость» русского человека и считавший ее символом гений Пушкина, настаивал именно на «всечеловечности» русского национального идеала и пояснял, что в нем не заключено никакой враждебности Западу. Речь оказала прямое влияние на формулировку Вл.С.Соловьевым русской идеи . Вопреки распространенному мнению, которое разделял З.Фрейд, Достоевский не был философом пессимизма и отчаяния. Пером Достоевского водила любовь к человеку, любовь более сострадательная, кенотическая, чем эстетическая. В последнем романе Достоевского идея человеколюбия достигает глубины, не виданной ранее в философской мысли: никакая гармония в мире не оправдана, если на ее последний счет будет отнесена хоть одна слезинка невинного ребенка. Каждая человеческая личность уникальна и невосполнима, но реальный человек редко приближается к идеалу Богочеловека-Христа. В человеческой натуре сложным образом переплетены добро и зло, в его действиях много непознаваемого – капризы, своеволие, свободное хотение и т.п. Сложность, двойственность, антиномизм человека сильно затрудняют выяснение действительных мотивов его поведения. Нравственные искания Достоевского были неотделимы от его религиозных переживаний, от вопроса о существовании Бога, которым он, по его собственному признанию, «мучился всю жизнь». У Достоевского можно встретить как положительные богословские, так и богоборческие суждения, что заставляет очень взвешенно подходить к оценке «символа веры» писателя. Теодицея Достоевского есть вера в абсолютное добро, недостижимое в этом мире, но достижимое в Царстве Божием. У Достоевского она сопрягается с верой в другие абсолютные идеалы – красоту и любовь. В словах князя Мышкина «красота спасет мир» речь идет именно об абсолютно-положительном, идеальном значении красоты. В жизни же красота выступает, по определению Дмитрия Карамазова, как «страшная и ужасная вещь», когда, стремясь к красоте, человек «начинает с идеала Мадонны и кончает идеалом содомским». По мнению В.В.Зеньковского, Достоевский в конечном счете склонялся к мысли о том, что «не красота спасет мир», но «красоту в мире надо спасать» («Проблема красоты в миросозерцании Достоевского». – В кн.: Зеньковский В.В. Русские мыслители и Европа. М., 1997, с. 278).

Достоевский как писатель и мыслитель оказал огромное воздействие на литературу, эстетику, философию (прежде всего на экзистенциализм, персонализм и фрейдизм), передав ей не какую-то систему идей, а, по словам Г.В.Флоровского, «раздвинув и углубив сам метафизический опыт». Творчество Достоевского относится к высшим достижениям русской национальной культуры. Его хронологические рамки (1840–70-е гг.) – время интенсивного развития русской философской мысли, складывания основных идейно-философских течений. Достоевский принял участие в осмыслении главных философских и социальных устремлений своего времени – от социализма до философии всеединства Соловьева и религиозно-философского проекта Η.Φ.Федорова. В советское время философия Достоевского была в течение длительного времени гл. о. объектом критики. Ее изучение возобновилось в 1960-е гг., причем вначале со ссылкой на авторитет западных мыслителей, высоко ценивших Достоевского (Т.Манн, А.Жид, А.Эйнштейн, Ж.-П. Сартр и др.). Литература о Достоевском существует на всех европейских и многих восточных языках.

Сочинения:

1. Полн. собр. соч., т. 1–30. Л., 1972–90.

Литература:

1. Мережковский Д.С. Л.Толстой и Достоевский. Жизнь и творчество, т. 1–2. СПб., 1901–1902;

2. Шестов Л. Достоевский и Ницше. СПб., 1903;

3. Розанов В.В. Легенда о Великом инквизиторе Ф.М.Достоевского. СПб., 1906;

4. Бердяев Н.А. Миросозерцание Достоевского. Прага, 1923;

5. Мочульский К.В. Достоевский. Жизнь и творчество. Париж, 1947;

6. Лосский Н.О. Достоевский и его христианское миропонимание. Нью-Йорк, 1953;

7. Бахтин M.M. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1963;

9. Гус М. Идеи и образы Ф.М.Достоевского. М., 1971;

10. Карякин Ю.Ф. Достоевский и канун 21 в. М, 1989;

11. Померанц Г.С. Открытость бездне. Встречи с Достоевским. М., 1990;

12. Кудрявцев Ю.Г. Три круга Достоевского. М., 1991;

13. О Великом инквизиторе: Достоевский и последующие. М., 1991;

14. Русские эмигранты о Достоевском. СПб., 1994;

15. Gide A. Dostoïevski. P., 1923;

16. Camus A. Le mythe de Sisyphe. P., 1942;

17. Simmons E.J. Dostoevski. L.–N. Y.–Toronto, 1940;

18. Poggioli R. The Phoenix and the Spider. Cambr., 1957;

19. Hingley R. Dostoevsky. His Life and Work. L., 1978;

20. Zweig S. Drei Meister: Balzac, Dickens, Dostojewski. Lpz., 1921;

21. Lauth R. Philosophie Dostojewskis in systematischer Darstellung. Münch., 1950;

22. Cantoni R. Crisi dell"uomo. Il pensiero di Dostoevskij. Mil., 1948;

23. Masaryk T.G. Studie о F.M.Dostojevském. Praha, 1932.

Архивы:

1. РГАЛИ, ф. 212;

2. ИРЛИ, ф. 100, 56;

3. РГБ, ф. 93;

4. ГЛМ, ф. 81.

27. «Фантастический реализм» («реализм в высшем смысле») и особенности творческого метода Ф. Достоевского.

Вопрос о том, какого творческого метода придерживался Ф.М. Достоевский, до сих пор остается неразрешенным. Современная Достоевскому критика исключала его из сферы реализма, отказывая ему в художественности и даже в психологизме: автор “не умеет поймать и обрисовать душу персонажа в ее объективных проявлениях” Марков Е. Критические беседы //Русская Речь, 1879, №12.с. 269. Кроме того, исследователи, в том числе Н. Страхов, отмечали отсутствие предметных деталей, характерных для реалистического метода. Они сопоставляли романы Достоевского с русской и западноевропейской прозой. Романы О. Бальзака, Г. Флобера, И.С. Тургенева, Л.Н. Толстого были насыщены бытом, их герои были узнаваемы, “вживлены” в реальное течение жизни, в то время как у Достоевского детали единичны, и служат они не столько оживлению картины и персонажа, сколько чему - то другому, выступая как самостоятельный смысловой элемент, значимый для всей художественной целостности произведения (топор Раскольникова или нож с оленьими черенками в “Идиоте”), или усиливающий эмоциональный тон эпизода (косыночка и чулки Катерины Ивановны, которые пропил Мармеладов).

В связи с этим, они утверждали, что Достоевский не кто иной, как романтик (или отчасти романтик), аргументируя это тем, что действие в его произведениях не развивается медленно и спокойно, в отличие от романов Тургенева и Толстого, а “совершается лихорадочно, зигзагообразно… неожиданно для персонажей” Фридлендер Г. М. Реализм Достоевского. М.-Л, 1964. с. 126, тем, что центральные образы романа и их поступки долгое время остаются загадкой для читателя, и, наконец, тем, что на центральное место выдвигаются “фантастические”, “роковые” страсти и преступления, что очень характерно для романистов - романтиков. Достоевский комментировал подобные высказывания следующим образом: “Совершенно иные я понятия имею о действительности и реализме, чем наши реалисты и критики. Мой идеализм реальнее ихнего. Господи! Порассказать толково то, что мы все, русские, пережили в последние 10 лет в нашем духовном развитии, - да разве не закричат реалисты, что это фантазия! А между тем это исконный, настоящий реализм! <…>Ихним реализмом сотой доли реальных, случившихся фактов не объяснишь. А мы нашим идеализмом пророчили даже факты. Случалось!” Письмо А.Н. Майкову из Флоренции, 11/23 декабря 1868 года, А. 28(II).с. 329 Так или иначе, но большинство литературоведов все - таки относило творчество Достоевского к реалистическому методу, хотя и отмечая “особость” его реализма. Для определения своеобразия творчества писателя исследователи даже вводили новую терминологию: “идеал - реализм” (Вячеслав Иванов), “Экспериментальный” или “опытный реализм” (Д.Н. Овсянико - Куликовский) и, наконец, “фантастический реализм”

Целью Достоевского было вывести сферу подсознания, где правят смутные эмоции и инстинкты, в мир жизненного действия. Его автор “Преступления и наказания” называл “фантастическим”. Фантастический реализм Достоевского предстает в двух слагаемых. “Реализм”- оттого, что это верно соответствует психологии бытия человека. “Фантастический” - оттого, что скользящие тени в текущей жизни Достоевский представил как явь.

В жизни люди говорят и ведут себя иначе, чем говорят и поступают в романах Достоевского. Но они так думают наедине с собой, инстинктивно так чувствуют. И этот мир тайных эмоций писатель выводит в свет как неоспоримую реальность. И будто не люди разговаривают, а общаются их души, спорят их идеи. В будущем оказалось, что разговоры эти не были выдуманы Достоевским: идеи, мысли, инстинкты и эмоции стали нагляднее и острее отзываться в действительности XX века - в образе жизни, социальных конфликтах, эксцессах уголовной хроники.

Другая важная особенность фантастического реализма Достоевского - это смещение границ реального и фантастического, невозможность порой отделения действительности от “сновидений, фантазий, состояния полудремы, писем, статей, книг, теорий, истинных, ложных и искаженных утверждений, Священного Писания, конфликтующих и диссонирующих голосов других, всех отголосков…”

Достоевский на деле утверждал право художника-реалиста создавать произведения фантастических жанров. Им самим созданы фантастические произведения - повести «Двойник», «Крокодил», рассказы «Бобок», «Сон смешного человека», «Влас», «Мальчик у Христа на елке». Их высокие эстетические достоинства доказывают плодотворность этих художественных опытов. Столь же активно Достоевский использует фантастические образы и мотивы в своих строго реалистических произведениях, романах-трагедиях. И это предпринималось не как причуда или каприз художника, а с далеко идущей целью - создание второго сюжетного плана содержания, взаимодействующего с первым, основным. Подобная усложненная структура произведения и определила принципиально новое качество прозы писателя, именуемой им как «реализм в высшем смысле».

Столь серьезно обоснованный подход к художественной образности позволяет осознавать фантастическое как закономерную и равноправную категорию эстетики.

Формы фантастического в творчестве Достоевского разнообразны. В качестве главных необходимо указать следующие:

5. Фантастический жанр прозы. К нему принадлежат созданные писателем повесть «Двойник» и ряд рассказов. Жанровая природа этих произведений контаминационная. Она включает в себя существенные элементы традиционного реализма. Это вид фантастики в творчестве писателя не явился особенно продуктивным. Объяснение этому можно увидеть в излишне резком неприятии критикой этих произведений, с чем автор не мог не считаться.

6. Фантастические сны занимают особенно большое место в поэтике Достоевского. Таковы четыре сна Раскольникова, сны Свидригайлова, Ставрогина, Версилова, «Сон смешного человека» и другие. Как правило, фантастические сны являются вторым планом основного содержания и находятся с ним в сложном сюжетном взаимодействии, поясняя или усиливая его. Подобного рода фантастика может быть определена как психологическая по своей содержательной функции.

7. К философской фантастике может быть отнесена поэма, сочиненная Иваном Карамазовым, «Великий инквизитор», раскрывающая одну из важнейших составляющих проблематики романа «Братья Карамазовы».

8. К видам фантастической образности могут быть также отнесены кошмары, бред некоторых персонажей, евангельские и легендарные сюжеты и эпизоды.

Проза Ф. М. Достоевского, несомненно, являлась новаторской, что признавали и его современники, и потомки. Прочитав первые его произведения, Белинский предсказал появление нового гениального писателя, о двойничестве в творчестве Достоевского писал
И. Анненский, об идее Раскольникова и ее несостоятельности - Ю. Карякищ Для меня прочтение Достоевского во многом связано с работой Бахтина «Особенности поэтики Достоевского», написанной в 1929 году. Некоторые характерные черты, увиденные им в мировой культуре (в частности, в книгах Рабле), играют важную роль в стилистике автора «Преступления и наказания».
Одна из главных особенностей произведений Достоевского - это то, что персонажи являются героями-идеологами. Так, например, Родион Раскольников увлечен теорией, суть которой в разделении людей на «право имеющих» и «тварей дрожащих». О том, что «мы все глядим в Наполеоны», писал еще Пушкин, однако дело главного героя романа «Преступление и наказание» приобретает уродливую форму: он убивает «глупую, бессмысленную, ничтожную, злую, больную старушонку» с якобы гуманной целью - спасти людей от смерти, бесчестья, голода. Почти все герои Достоевского имеют свои идеи и реализуют их: «Свидригайлов и Лужин живут по принципу «все позволено», Сонечка Мармеладова искренне верит в бога, любит людей и не позволяет себе судить их. С изображением героев-идеологов связано и создание Достоевским особого романа, названного впоследствии полифоническим, в основе которого лежит не столкновение людей между собой, а конфликт идей. Поэтому одним из широко применяемых автором приемов является антитеза. Противопоставление заложено в названии романа «Преступление и наказание». В центре его мы видим столкновение якобы гуманной идеи Раскольникова и подлинной любви к людям Сони. Но есть и более глубокий конфликт: внутри самого главного героя (между его человечностью и надуманной, противоестественной философией).
Подобный прием автор использует в «Записках из подполья», где герой все время спорит с вымышленным оппонентом, где превращает его монолог в диалог. Не случайно книга Ю. Карякина называется «Самообман Раскольникова». Идеи в романе развиваются, сталкиваются, доходят до своего конечного выражения, проходя пробу на прочность, и либо опровергаются, либо оказываются верными. Полтора месяца Родион обдумывает свою теорию, проверят ее на практике, убивая старуху, и отрекается от нее, встает на путь покаяния после болезни и увиденного им апокалипсического сна - доведенного до абсурда выражения своей идеи.
В связи с тем что авторский голос в романе практически отсутствует, окружающий мир изображается в воспитании героев. Как и в повести «Бедные люди», мы не видим ничего из описанных событий непосредственно глазами автора. Даже гоголевскую «Шинель» и пушкинского «Станционного смотрителя» мы оцениваем с позиции Макара Девушкина. Крайне субъективным и тем более характеризующим героев отображением действительности являются сны. Достоевский интуитивно осознал это раньше, чем изучением подсознания занялись психологи. В первом болезненном сне мы видим, что природа Раскольникова противится насилию еще тогда, когда он отказывается признаться себе в этом наяву.
Полифонизм появляется и присутствует в романе на лексическом уровне. Например, в слове «проба» заложено диалоговое начало. Автор употребляет его в значении проверки Раскольниковым себя на сильную личность, и как часть действия, сюжета романа, и в смысле испытания идеи на прочность.
Интересна и еще одна выделенная Бахтиным особенность поэтики Достоевского - амбивалентность, то есть соединение противоположного (жизни и смерти, гуманизма и презрения к людям, любви и ненависти). Множество противоречий уживается в натуре Раскольникова. Желая спасти пьяную девочку от франта на бульваре, он многократно меняет свое решение. «Двадцать копеек мои унес, - злобно проговорил Раскольников, оставшись один. - Ну пусть и с того тоже возьмет, да и отпустит с ним девочку, тем и кончится... И чего я ввязался тут помогать? - Бедная девочка!.. - сказал он, посмотрев в опустевший угол скамьи. - Очнется, поплачет, потом мать узнает...» Амбивалентность проявляется и в изображении Сони. Несомненно, она является жертвой, что предполагает бессилие и покорность, но Сонечка - спаситель: она помогает Раскольникову встать на путь покаяния. Ее вера оказывается сильнее цинизма и презрения Родиона. Противоречие заложено и в изображении Петербурга. Как писал Пушкин:
Город пышный, город бедный.
Дух неволи, стройный вид...
Иногда среди грязного, душного, зловонного Петербурга Раскольников видит необычайно красивый пейзаж. «Небо было без малейшего облачка, а вода почти голубая, что на Неве так редко бывает. Купол собора, который ни с какой точки не обрисовывается лучше, как смотря на него отсюда, с моста, не доходя шагов двадцать до часовни, так и сиял, и сквозь чистый воздух можно было отчетливо разглядеть даже каждое его украшение».
Интересно, что в сложном, во многом трагическом романе Достоевского Бахтин выделил еще одну особенность - принцип кар- навализации. После похорон Мармеладова Катерина Ивановна идет на улицу с детьми требовать справедливости. «Катерина Ивановна, в своем стареньком платье, в драдедамовой шали и в изломанной соломенной шляпке, сбившейся безобразным комком на сторону, была действительно в настоящем исступлении... Она бросалась к детям, кричала на них, уговаривала, учила их тут же при народе, как плясать и что петь, била их».
Форма произведений Достоевского неразрывно связана с их содержанием. Именно в силу того, что в центре произведений писателя стоит столкновение вечных идей, они остаются такими актуальными. Возможно, ни один автор XIX века не повлиял так сильно на формирование литературы XX столетия. Вопросы гуманизма, возможности насильственного счастья для всех, права встать по ту сторону добра и зла, поднятые Достоевским в «Преступлении и наказании», «Братьях Карамазовых», «Бесах», стали главными для таких писателей, как Платонов, Замятин, Булгаков, Оруэлл, Хаксли, Василь Быков, Чингиз Айтматов.
Вследствие того что в центре романа Достоевский поставил необычный конфликт - идеологический, создается и особого рода роман, названный Бахтиным полифоническим. В нем сталкивается множество равноправных идей, ни одна из которых не утверждается автором как единственно верная. Напротив, Достоевский далек от догматизма. Все теории убедительны. Философия Раскольникова не только следствие его болезни, она - порождение действительности, она «витает в воздухе». Созвучный своим мыслям разговор он слышит еще тогда, когда его идея только зарождается. Автор не является судьей, его собственный голос звучит не громче голосов героев романа.

Сочинение

В свое время Достоевскому до­велось услышать немало упреков в свой адрес: почему он изобра­жает жизнь в столь резких столкновениях, конф­ликтах, даже катастрофах, не слишком ли он жес­ток в своем восприятии действительности, не много ли в его романах элементов случайности и т. д. В конечном счете вопрос ставился так: можно ли назвать Достоевского реалистом, т. е. писателем, правдиво отражающим действительность?

В конце 1868 г. Достоевский писал А. Н. Май­кову: «Совершенно другое я понятие имею о дейст­вительности и реализме, чем наши реалисты и кри­тики. Мой идеализм - реальнее ихнего. Господи! Пересказать толково то, что мы все, русские, пере­жили в последние 10 лет в нашем духовном разви­тии, - да разве не закричат реалисты, что это фантазия! А между тем это исконный, настоящий реализм! Это-то и есть реализм, только глубже, а у них мелко плавает».

Спустя несколько месяцев Достоевский обраща­ется с той же мыслью в письме к Н. Н. Страхову: «У меня свой особенный взгляд на действительность (в искусстве - авт.), и то, что большинство называет почти фантастическим и исключительным, то для меня иногда составляет самую сущность действительного. Обыденность явлений и казенный взгляд на них, по-моему, не есть еще реализм, а даже напротив».

Самооценка Достоевского справедлива. Представ­ление об искусстве как унылом копировании обы­денной действительности ему всегда было чуждо. Он признавал себя реалистом, но в особом смысле. Свой реализм писатель называл «фантастическим», но не потому, что он противостоял реальной дейст­вительности, а потому, что был основан на обо­стренном внимании к наиболее сложным и проти­воречивым формам бытия и общественного созна­ния, самым запутанным, «фантастическим» явлениям духовной жизни человека.

Об американском писателе Эдгаре По Достоев­ский писал: «Он почти всегда берет самую исклю­чительную действительность, ставит своего героя в самое исключительное внешнее или психологическое состояние и с какою силою проницательности, с какою поражающею верностью рассказывает он о состоянии души этого человека». Эти соображения вполне можно отнести и к творчеству гениального русского писателя.