"Сказание о Вавилонском царстве". "Повесть о Бове королевиче". Сказание о Вавилонском царстве Перевод Н. Дробленковой

Андрей Рублёв. Четыре царства: Вавилонское, Македонское, Римское и Антихристово. Фреска из цикла "Страшный суд" в Успенском соборе Владимира. 1408 г.

По стечению исторических обстоятельств – или по замыслу Творца – Русь приняла эстафету власти православного царя от Византии, раздавленной военной силой турок-османов, грузом собственных грехов и ошибок, невыносимой тяжестью предательства мнимых друзей. Историческая судьба Руси сложилась таким образом, что, пройдя через страшные испытания вражеских нашествий, сохранив и усилив православную веру в условиях чужеземного ига и в конце концов, снова обретя государственную мощь, новая сильная Русь явилась миру для того, чтобы понести дальше космический огонь Христова «правого исповедания» на пути к всемирному Царству благодати.

Эта тема спасения исконной христианской веры через возложение на себя Русью миссии православного «центра силы» отражена в русской культуре. Древние предания устанавливают мистическую закономерность развития мировых цивилизаций. Вселенские царства-империи возникают, усиливаются и гибнут при определенных условиях, и место обреченного на исчезновение «центра силы» должен занять другой – способный осуществить прорыв в будущее, отвечающий задачам Божественного Замысла.

Легенды о передаче вселенской власти:

из древнего Вавилона – в Византию

Устное предание, генетическая память, выраженная в народной культуре, хранит и передает через многие и многие поколения правду о событиях давно ушедших эпох и относительно недавних времен. Древние произведения позволяют установить историческую истину, определить место, роль и взаимосвязь народов в общем процессе развития мировой цивилизации.

Вавилонсий цикл сказаний

С конца XV в. на Руси распространяются сказания о Вавилонском царстве, среди них - «Притча о Вавилоне граде », или «Повесть города Вавилона », «Послание от Льва в Вавилон» и «О женитьбе Навуходоносора».

Навуходоносор-найденыш (персонаж вне исторического контекста ), волей судьбы воцарившись в Вавилоне – первом мировом «центре силы» - велел учинить «знамение змия » на всей городской утвари, на платье, оружии, знаменах, хоромах. У ворот Вавилона был сооружен каменный змей. Себе Навуходоносор сделал меч-самосек, меч-оборотень – «Аспид-змий », отличающийся тем, что во время битвы он сам вылетал из ножен и начинал без пощады рубить врагов. Перед своей смертью царь «скипетродержательного Вавилонского государства» завещал замуровать страшное разрушительное оружие в городскую стену и заклинал никогда не вынимать его.

При сыне Навуходоносора Василии напали на Вавилон «многие цари с великими силами». Василий выслал против них своих воевод с большим войском, но войско не выдержало натиска. Вельможи стали понуждать Василия достать меч-самосек. Василий не решался нарушить запрет отца: «Заклят меч у отца моего до скончания века, не повелел его вынимати» , - но ему говорили: «Выми, государь, на нынешнее время, а как минется воинское время, и ты, царю, опять сохрани его». Царь достал меч-самосек и выехал с ним к войску. Меч выпорхнул из ножен и отсек голову царю и изрубил многих воинов. А змии, изображенные на разных предметах, внезапно сошли и пожрали всех вавилонян. «От тех же мест и до ныне царствующих град Вавилон новый пуст стал» . В нем поселились дикие звери и всевозможные чудовища. Вокруг Вавилона разлегся чудовищный змей – ожившее каменное изваяние. Так Вавилон погиб по собственной вине и от собственной сверхсилы, когда нарушил отеческий завет.

Эту повесть продолжает сказание «Послание от Льва царя греческого, во святом крещении Василия...». Православный царь Лев (Левкий), в крещении Василий, решил добыть из Вавилона «знамения», принадлежащие трем святым отрокам (по Библии, друзьям пророка Даниила) - Онании, Озарии и Мисаилу. Собрав войско, греческий царь направился к Вавилону. За пятнадцать дней пути до Вавилона царь решил направить туда «трех мужей»: грека Гугрия, «обежанина» (абхазца) Якова и русина Лавра. «…и ехали до Вавилона три недели. А когда пришли туда, не увидели града: все быльем поросло так, что не видно было дворца. Пустили они коней и нашли тропу, по которой ходили малые звери. В зарослях же тех была лишь часть травы, а две части гадов; но не было у них страха. И они пошли тем путем и пришли к змею».

Прочитав надпись над змеем, составленную из фраз на трех языках - греческом, «обезском» и русском, - с большим трудом пройдя мимо всех чудищ и перебравшись через змея, посланники проникли в мертвый град Вавилон, поклонились мощам угодников и отпили из кубка, что стоял на гробе. И «глас от гроба» святых отроков направил их в царевы палаты, где послы нашли два венца – один Навуходоносора, царя Вавилонского и « всея вселенныя», а другой – его супруги. При венцах оказалась грамота на греческом языке, в ней было сказано: «До сих пор эти венцы были скрыты, а ныне молитвами трех святых отроков должны быть возложены на богохранимого царя Василия и на блаженную царицу Александру» . Послы взяли венцы с грамотой и, вместе с захваченными драгоценностями, в том числе, «крабицей сердоликовой» с «царской багряницей» , доставили в Византию.

Святое «знамение» - знаки царской власти – было передано патриарху. «Патриарх же взял два венца и, прочитав грамоту, возложил их на царя Василия и на царицу Александрию, родом из Армении».

Навуходоносор – прообраз вселенского царя

Вавилон в русском народном творчестве – это архетип, укорененное в русском сознании олицетворение неагрессивной мощи, сказочного богатства, славных героических деяний. В ходе своей двухтысячелетней истории древний город Вавилон дважды становился столицей великой империи. Вавилонское царство в XIX-VI вв. до н.э. стало колыбелью значительного научного и интеллектуального прогресса. Вавилонский царь Навуходоносор II (605-562 до н.э.) на Руси – легендарный персонаж, он почитался наравне с былинными героями. В сознании народа он – идеальный правитель, победоносный, мудрый и справедливый.

Изображение исторического Навуходоносора II (630-562 до н.э.). Вавилонская камея

Навуходоносор был одним из величайших правителей в истории. Он был сыном Набополасара, основателя Нововавилонского царства. Завоевательные походы Навуходоносора были все направлены к одной цели: укреплению нового государства в границах прежнего Ассиро-Вавилонского царства, разрушенного кочевниками и внутренними восстаниями. Для этой цели приходилось воевать с египтянами, которые вторглись в Сирию. Неоднократные и коварные попытки Египта создать антивавилонскую коалицию с местными царьками в нарушение всех договоренностей повлекли за собой завоевание Иудеи, разрушение Иерусалима и храма Соломона (586 г. до н.э.), вавилонский плен и опустошительный поход самого Навуходоносора в Египет (568 г. до н.э.). Основанное им царство простиралось от Суэца до Ирана. Было объявлено, что бог Мардук отдал Навуходоносору под начало всю землю, чтобы «от горизонта до горизонта ему не было соперников». Он правил 43 года.

Навуходоносор был одаренным полководцем и талантливым дипломатом. Но наиболее славные деяния связаны с его мирными инициативами. Вавилон обязан ему восстановлением в качестве столицы мира. Царь-технократ применял новые технологии строительства дворцов, храмов, городских укреплений. Он внедрял новые материалы (эмалированный кирпич, асфальт в сочетании с природными материалами), передовые оборонительные и инженерные решения (водосборные и ирригационные системы, рвы, висячие парки, многоэтажное строительство жилых домов, семиэтажный 91-м зиккурат – Вавилонская башня), строил дороги, сложные оборонительные комплексы. Молитвы, обращенные им к Мардуку, носят монотеистически-библейский колорит. «Мардук, господин, даруй нам вечную жизнь!» Однако роль «разрушителя града Божьего» и Иерусалимского храма были причиной того, что имя его долго было предметом ужаса и даже отвращения или вообще табуировалось в литературе.

Навуходоносор. Цветная гравюра. Галерея Тейт, Лондон.1795

В Библии, у еврейских пророков (Исайя, 14; Даниил, 4) создан образ горделивого злодея, который в конце жизни сошел с ума и принялся есть траву, будто животное. Но эти сведения сомнительны. Как пишет «The Encyclopedia Americana» («Американская энциклопедия», т.20), «Навуходоносор до конца своих дней являл собой тип совершенного монарха ». В современных источниках его иногда сравнивают с Наполеоном и со Сталиным.

Вавилонское пленение и могущество Вавилона оставило такой след в исторической памяти иудеев, что в позднейших письменных памятниках имя его произносилось в отрицательном контексте – оно сделалось символом страшного, богатого и безнравственного города. В «Откровении Иоанна Богослова» («Апокалипсисе») сказано: «Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным» (Откр.17:3-6). Следует, однако, сказать, что чтение из книги Откровения никогда не входило в богослужебную практику Восточной Церкви.

Вавилон упоминается в первом Послании апостола Петра, где он говорит, что «приветствует избранную церковь в Вавилоне». Некоторые латинские писатели утверждали, что под этим именем ап. Пётр разумеет Рим. Притязания римских пап как преемников апостола Петра, таким образом, соотносятся с перенесением вселенского «центра силы», каким был Вавилон, в Рим.

Символика «Повестей о Вавилоне»

Вавилонские повести полны символов, в них все словно зашифровано. Участие в походе за «знамением» трех представителей Греции (Византии), Абхазии (Грузии) и Руси указывает на единство трех народов в их христианском подвижничестве. Но когда Константинополь пал, Грузинское царство (с Абхазией в ее составе) распалось, а отделившаяся Абхазия, равно как и Армения, попала под гнет Османской империи, все права на знаки царского достоинства должны были перейти русским великим князьям.

Интересно, что главную геополитическую угрозу православию «Сказание» локализует отнюдь не в экзотических южных странах: «Оттуда царь пожелал было идти в Индию. Давид же, царь критский, сказал: «Пойди на страны северные, на врагов иноверных, за род христианский!»

* * * * * * * * *

«Вавилонские сказания» сложились в Византии до 13 в. и символически передавали идею закономерной преемственности именно Византией царской власти от повелителей Вавилона - величайшего и древнейшего «вселенского царства». Сложно сказать, как они попали на Русь: греческий оригинал этих сказаний до нас не дошел. Возможно, легенды о Вавилоне были завезены паломниками с Востока. Известно также, что в начале 13 в. новгородский епископ Антоний (Добрыня Андрейкович) путешествовал в Царьград и видел там «камень драгий», по преданию привезенный императору Льву (вероятно, Льву VI Философу) из Вавилона. Как бы то ни было, цикл легенд был включен в житийный сборник «Великие Минеи Четий», особо почитаемый у старообрядцев.

* * * * * * * *

В 16 веке на Руси уже встречаются версии повести о Вавилоне, где первоначальная византийская легенда дополнена русским окончанием, соответствующим новой геополитической реальности. В «Сказании о великих князех Владимерских » говорится о том, что византийский царь Константин Мономах прислал Владимиру Всеволодовичу, князю русскому, порфиру и скипетр царский, «сердоликову крабицу со всем виссоном царским» и шапку мономахову, «иже взято от Вавилона »: «и от того часа прослы великий князь Владимир Киевский Мономах, и до сего дни по всей России венчашася цари московские в нынешнем веце виссом и порфирою царскою и шапкою мономаховою».

Таким образом, «Сказание о Вавилонском царстве» обосновывает исторический переход «вселенской» власти к русскому царю и главе русской церкви и придает этому акту сакральный характер. Мотивы вавилонской повести стали популярны в народе и распространились на многие русские средневековые произведения (например, житие св. Кирика и Улиты). Сказания наполнены фольклорно-сказочными образами, пришедшими из древних мифов: здесь и змий, охраняющий город и издающий страшный свист, и кубок с волшебным напитком; чудесный меч-самосек, путешествие за драгоценностями в населенный чудовищами город.

О Змее и других гадах, населяющих Вавилон, упоминается в Библии - Книги Бытия рассказывают о борьбе бога Яхве с чудовищным змеем глубин Левиафаном. Образ змея имеет самое древнее происхождение – клинописные шумерские тексты повествуют о битве верховного бога Солнца и света Энлиля (Мардука) с богиней-драконом Тиамат – Змеей Тьмы, олицетворяющей хаос, коварство и порок; о боге Эа - змее-искусителе, о белом царе всех змей – врачующем семиглавом белом змее Шахмере.

Бог Мардук и змей-дракон

Смертоносный змей фигурирует в шумерском эпосе о Гильгамеше (3 тыс. до н.э.), где царь-полубог Гильгамеш искал и нашел цветок вечной жизни, но змей похитил у него бессмертие:

«Змея цветочный учуяла запах,

Из норы поднялась, цветок утащила,

Назад возвращаясь, сбросила кожу».

Образ змея позже перешел в христианскую традицию. Змей или дракон - это Сатана, враг Бога и участник грехопадения. Он олицетворяет силы зла, смерть, разрушение, коварство, врага.

В змее повестей о Вавилоне угадывается образ Уробороса (греч. οὐ ροβόρος, букв. «пожирающий [свой] хвост») - мифологического мирового змея, обвивающего кольцом Землю, ухватив себя за хвост.

Изображение уробороса в алхимическом трактате 1478 г. Автор Теодор Пелеканос

Уроборос является одним из первых символов бесконечности в истории человечества, символом вечного возрождения, циклического характера Вселенной: создание из разрушения, Жизнь из Смерти. Это символ бессмертия и времени, которое не имеет ни конца, ни начала. Успешное преодоление греком и русином препятствия в виде Вавилонского Змея в сказании символизирует то, что само время вручает этим народам «знамение » власти ради вечной жизни.

Сказочные образы и символы, дошедшие до нас с древнейших времен, являются свидетельством общего происхождения и общего исторического прошлого многих народов. Изучение перехода их из одного культурного пласта в другой дает возможность воссоздать картину развития человечества. Корни русского народа через тысячелетия уходят в древний Шумер –Вавилон.

В.М.Васнецов. Бой со змеем

От Навуходоносора – к Ивану Грозному

Легенда о передаче духовной и светской власти приобретала новые акценты и разветвлялась на новые сюжеты вместе с тем, как развивалась сама Русь. Народные сказки о путешествии в Вавилон Феодора Бормы (Бормы Ярыжки) за царским венцом и скипетром увязывают перенесение царских знаков из Вавилона на Русь с взятием Казани Иваном Грозным и принятием им царского титула. В сказке посланец императора Льва Федор Борма, благочестивый, богомольный человек, привозит порфиру, венец и другие царские регалии из Вавилона в Царьград, но застает там войну, видит, что православного царя не стало, вера христианская рушится, и потому везет регалии в завоеванную Грозным Казань: «И улегла тут порфира и корона с града Вавилона на голову Грозного царя правоверного Ивана, царя Васильевича, который рушил царство Проходима, поганого князя казанского».

Сказка запечатлевает события момента: взятие Казани с помощью подкопов и взрывов пороха символически изображено в борьбе Бормы с «гадами», когда он взрывом двадцати семи бочек пороха сжигает змей, нападающих на его корабль. Царство, где хранились царские регалии, именуется в сказке «змииным » и ассоциируется с Казанским царством, которое в летописной повести о взятии Казани и других источниках авторы называют «городом змииным», напитавшимся русской кровью (повторяя предание, будто Казань основана на месте, где прежде было «гнездо змииное»), а изгнанное из Казани «бесерменство» изображают в виде огненного змия, улетающего из города.

Так византийская легенда развивалась в русском фольклоре, и в сказочных символических образах создавалась космогоническая картина возникновения, развития, падения мировых цивилизаций и их возрождения в новых ипостасях. Русь становилась новым Вселенским царством, на которое возлагалась особая историческая миссия: стать православным «центром силы» для того, чтобы не прервался и продолжал осуществляться Божественный Замысел бесконечного развития человеческой цивилизации.

СКАЗАНИЕ О ВАВИЛОНСКОМ ЦАРСТВЕ

СЛОВО О ВАВИЛОНЕ, О ТРЕХ ОТРОКАХ. ПОСОЛЬСТВО ЦАРЯ ЛЕВКИЯ, НАРЕЧЕННОГО В КРЕЩЕНИИ ВАСИЛИЕМ, КОТОРЫЙ ПОСЫЛАЛ В ВАВИЛОН ИСПРОСИТЬ ЗНАМЕНИЯ У СВЯТЫХ ТРЕХ ОТРОКОВ- АНАНИИ, АЗАРИИ, МИСАИЛА

Сначала он хотел послать трех человек, христиан сирийского рода. Они же сказали: «Не подобает нам идти туда, но пошли из Греции грека, из Обезии обежанина, из Руси русского». И он отправил посланцами тех, кого они хотели.

Когда они были за пятнадцать дней пути до Вавилона, царь Василий сказал им: «Если здесь будет явлено знамение святых, то я не отрекусь от Иерусалима, но буду приверженцем веры христианской и поборником против врагов иноверных за род христианский».

И пошли три мужа, грек Гугрий, Яков-обежанин, русин Лавер, и ехали до Вавилона три недели, А когда пришли туда, не увидели града: все быльем поросло так, что не видно было дворца. Пустили они коней и нашли тропу, по которой ходили малые звери. В зарослях же тех была лишь часть травы, а две части гадов; но не было у них страха. И они пошли тем путем и пришли к змею.

Через змея была положена лестница из кипарисового дерева, а на ней была надпись из трех частей: по-гречески, по-обежски и по-русски. Первая надпись по-гречески: «Которого человека бог приведет к лестнице этой...» Вторая надпись по-обежски:

«Пусть перейдет через змея без боязни...» Третья надпись по-русски: «Пусть идет с лестницы через палаты до часовни». И была та лестница из восемнадцати ступеней: такова толщина того змея. Взошли они на верх ее, а там - другая лестница, вниз, в город, и написано на ней то же.

А когда они проходили через палаты, то палаты были полны гадов, но те не причинили им никакого вреда.

Когда же они подошли к церкви и вошли в нее, уста их наполнились благоуханием, ибо в церкви было написано много деяний святых. Поклонились они гробам святых трех отроков - Анании, Азарии и Мисаила - и сказали: «Пришли к вам по велению божию и великого богохранимого царя Василия просить от вас знамения». И стоял на гробе Анании золотой кубок, украшенный дорогими камнями и жемчугом, полный мирра и ливана, и стеклянная чаша, подобной которой и не видывали. Они же пригубили из того кубка и возликовали. А восстав от сна, подумали было взять кубок с вином и нести к царю. Но был им глас от гроба в девятый час дня: «Не отсюда возьмете знамение, а идите в царев дом и там получите знамение!» Они же пришли в великий ужас. И был им глас вторично: «Не ужасайтесь, идите!»

И, встав, они пошли. Царева же палата была у часовни. И когда они вошли в цареву палату, тут они увидели ложе, а на нем - два венца: царя Навуходоносора и царицы его. Они же, взяв их, увидели грамоту, написанную греческим языком: «Эти венцы были сделаны, когда царь Навуходоносор воздвиг золотого идола и поставил его на Дирелмесском лугу». И были те венцы из сапфира, измарагда, крупного жемчуга и аравийского золота. «До сих пор эти венцы были скрыты, а ныне молитвами трех святых отроков должны быть возложены на богохранимого царя Василия и на блаженную царицу Александру».

А войдя во вторую палату, они увидели царские одежды, порфиры, но едва прикоснулись к ним руками, как все обратилось в прах. И стояли тут украшенные золотом и серебром ларцы, и, открыв их, увидели они золото, серебро и драгоценные камни. И взяли они двадцать великих камней, чтобы отнести к царю, а себе взяли столько, сколько могли унести, а также взяли и кубок, такой же, какой был на гробнице трех отроков.

Затем они вернулись к церкви и, войдя в нее, поклонились трем отрокам, но не было им гласа свыше. И стали они тужить, но отпили из кубка того и возликовали. А утром на рассвете воскресного дня был им глас, изрекший: «Умоем лица свои!» И они увидели церковный кубок с водой, умыли лица свои и воздали хвалу богу и трем отрокам. Когда же они отпели заутреню и часы, был им глас такой: «Знамение вы взяли, теперь, ведомые богом, пойдите своим путем к царю Василию». Они же поклонились, испили по три чаши и пошли к змею. И, приставив лестницу, перебрались через змея, и перенесли все, что с собой взяли.

Сын же обежаиин, именем Яков, запнулся, и с пятнадцатой ступени полетел вниз, и разбудил змея. И поднялась на змее чешуя, как волны морские. Они же, подхватив друга своего, пошли сквозь заросли и к полудню увидели коней и своих слуг. А когда они начали укладывать на коней своих принесенное, свистнул змей. Они же от страха пали замертво.

Свист змея достиг и того места, где стоял царь Василий, ожидая детей своих, - ибо нарек он их своими детьми. Оттого свиста ослепли и пали замертво многие из их братии, до трех тысяч,. ибо царь подошел к Вавилону на пятнадцать дней пути. И отступил он от того места на шестнадцать дней пути и сказал:

«Уже дети мои мертвы». А затем сказал: «Еще подожду немного».

Те же, вставши, как ото сна, пошли, и настигли царя за шестнадцать дней пути, и, прийдя, поклонились царю. И рад был царь и все войско его. И они рассказали ему всё,- каждый по очереди.

Патриарх же взял два венца и, прочитав грамоту, возложил их на царя Василия и на царицу Александрию, родом из Армении. Царь же, взяв кубок, повелел наполнить его чистым золотом, а пять дорогих камней послал в Иерусалим к патриарху. И обо всем, что они принесли для себя, - о золоте, и серебре, и драгоценных камнях, и крупном жемчуге,- посланцы поведали царю. Царь же не взял себе ничего, но и еще дал им по три золотых монеты. Отпустил их и сказал им: «Идите с миром к отцам вашим и матерям и прославляйте бога, и трех отроков, и царя Улевуя, в крещении нареченного Василием».

Оттуда царь пожелал было идти в Индию. Давид же, царь критский, сказал: «Пойди на страны северные, на врагов иноверных, за род христианский!»

Во второй половине XV - начале XVI в. создаются в Москве и другие повести на тему о политической преемственности Русью византийского наследства. Таковы повести о Вавилонском цар­стве и естественное продолжение этих повестей - «Сказание о кня-зех Владимирских».

В повестях о Вавилонском царстве речь идёт об основании Навуходоносором нового Вавилона и о добывании затем византий­ским царём Василием из Вавилона знаков царского достоинства.

Повести эти сложились в Византии для обоснования идеи преем­ственности Византией всемирно-исторической царской власти, сре­доточием которой считался ранее Вавилон. На Русь повести о Вавилонском царстве пришли, возможно, в устной передаче, види­мо, в конце XV в., как раз в пору зарождения идеи Москвы - третьего Рима. Несомненно, что уже на русской почве в качестве действующего лица упоминается русский человек, который прини­мает участие в добывании для греческого царя Василия знаков царского достоинства. Очень любопытно, что тенденциозная по­весть, возникшая на византийской почве и ничего общего не имею­щая с русской действительностью, в целях оправдания московских притязаний на роль всемирно-исторического государства приспо­собляется к потребностям русской политической действительности.

В первой повести о Вавилонском царстве рассказывается о том, что вавилонский царь Аксеркс всех тех, кто заболевал проказой, удалял в лес, с тем чтобы обезопасить Вавилон от распространения заразы. С высланными общались их родственники, принося им всё необходимое для поддержания жизни. Когда же Аксеркс умер, люди, бывшие в лесу, узнав, что в Вавилоне нет царя, сговорились идти в город, так как не видели сейчас никакого препятствия для своего возвращения. И вот они находят под сосной мальчика, кото­рому дают имя Навуходоносор. Взяв этого мальчика с собой, они идут в Вавилон. Между тем князья и вельможи собираются для того, чтобы определить, кто будет царём. Было решено, что царём будет тот, над кем вскипит и прольётся повешенный над воротами рог со смирной. И когда мимо этого рога проезжает Навуходоносор, рог вскипает и содержимое рога проливается над его головой. Это было знаком, что царём вавилонским должен быть он. Мальчика ввели в царский дворец, возложили на него драгоценные одеяния, дали ему скипетр в руки и посадили на царский престол.

Несмотря на свою молодость, Навуходоносор был очень мудр и храбр. Задумав построить новый Вавилон, он собрал князей и вельмож и велел им создать новый город о семи стенах, о семи верстах. Въезд в город и выезд из него были через одни един­ственные ворота, около которых был изваян каменный змей. Знаки змея Навуходоносор велел сделать на всех предметах в городе: на оружии, на конях, на уздечках, на сёдлах, на домах, на ложках, на блюдцах, на всех сосудах и на всяком скоте.

Взял Навуходоносор себе царицу из царского рода и прижил с ней царевича Василия. Для всех врагов Навуходоносор был гро­зой. Он был непобедим, особенно потому, что владел мечом-само-секом, который пускал в ход, сталкиваясь с врагами. В повести описывается одна из битв Навуходоносора. Перевес всё время был на стороне Вавилона. Но окончательно вавилоняне побеждают тог­да, когда в сражение вступает сам царь. Меч-самосек, аспид-змий, вырывается из его ножен и сечёт врагов без милости.

Навуходоносор царствовал много лет. Перед смертью он велел замуровать меч-самосек в стену и не вынимать его до скончания мира, предрекая в противном случае неминуемую гибель Вавилона.

Узнав, что грозного Навуходоносора больше нет в живых, мно­гие цари с великими силами двинулись на Вавилон, где стал пра­вить сын Навуходоносора Василий. Василий выступает против врагов, но они берут над ним верх, и тогда он решает преступить отцовский запрет, вынуть замурованный меч-самосек и пустить его в ход. Но меч вырывается из рук Василия и начинает сечь не только вражеское, но и вавилонское войско и всех вавилонян умерщвляет, а змеи, изображённые на всех предметах, вдруг ожи­вают и окончательно пожирают вавилонян. Ожил и большой каменный змей, изваянный у городских ворот.

С тех пор Вавилон совершенно запустел. Вокруг него разрос­лись сорные травы, а о сильном и славном городе не осталось и помину.

Во второй повести рассказывается уже о том, как знаки цар­ского достоинства, находившиеся первоначально в Вавилоне, пе­решли к византийскому царю, т. е., другими словами, как бы доку­ментируется переход всемирно-исторической царской власти из Вавилона в Византию.

Византийский царь Лев, в крещении Василий, отправляет своих росланцев взять «знамение» от трёх отроков - Анания, Азария и Мисаила, мощи которых покоятся в Вавилоне. Василий сперва хочет отправить двух послов - грека и «обежанина» (абхазца), но, по совету приближённых, посылает ещё третьего - «из русских славянина». Таким образом, в добывании знаков царского достоин­ства из Вавилона принимает участие и русский. Царь с войском отправляется вслед за послами и останавливается за пятнадцать поприщ от Вавилона, а послы направляются в самый город. Идут они очень медленно, так как путь был тесен, идут с «великою нуждою». По дороге растёт «былие великое, акы волчец». Этой травы около Вавилона на шестнадцать вёрст. Тут находятся всякие гады и змеи. Но «божьим изволением» послы, невредимые, доходят на третий день до Вавилона и, благополучно минуя спящего змея, проходят через лестницу в восемнадцать ступеней на городскую стену, а по другой лестнице спускаются в город. На этой лестнице, как и на первой, они находят надписи на греческом языке, обежанском и «словянском и российском». Эти надписи ободряют послов, советуя им не бояться змея и смело идти дальше.

Придя в город, послы прежде всего направляются к гробнице трёх отроков, чтобы поклониться им и взять от них «знамение». Они увидели на гробнице кубок, сделанный из золота, украшен­ный жемчугом и разными драгоценными камнями. Кубок этот был полон мирра и ливана. Посланцы испили из кубка и стали «весели». Затем они уснули, а когда проснулись и захотели взять с собой" кубок, из гробницы послышался голос, который запретил им это делать и велел идти в царские палаты и взять оттуда знаки цар­ского достоинства. Посланцы так и делают. Они берут венцы Наву­ходоносора и его жены и грамоту, написанную на греческом языке и объяснявшую происхождение венца и других драгоценностей. Вслед за этим они отправляются в другую палату, где видят раз­личные драгоценности и сердоликовую «крабицу» (коробку), в ко­торой заключена царская порфира. Тут же они видят ларцы, пол­ные золотом, серебром и драгоценными камнями, и золотой кубок. Всё это они берут с собой и идут назад.

Затем они приходят вновь в церковь, к гробнице трёх отроков, опять пьют из того кубка, который стоит на гробнице, вновь чув­ствуют весёлость, засыпают и, проснувшись, идут назад. Во время обратного путешествия один из посланцев, обежанин, оступился, Упал на змея и разбудил его. Тот поднял необычайный свист. Посланцы всполошились, упали на землю и лежали в течение дол­гого времени, как мёртвые, а затем очнулись и пошли на то место, г Де должен был их ожидать царь Василий. Но здесь они нашли полную сумятицу. Свист змея был настолько сокрушителен, что огромное количество людей из войска Василия попадало мёртвыми. Только некоторая часть вместе с самим Василием успела убежать. Царь Василий думал, что послы уже не вернутся, и был очень обрадован, когда увидел их целыми и невредимыми. Они передают Василию добычу, взятую ими в Вавилоне, и Василий часть этой добычи, драгоценные камни и золото, передаёт патриарху, у себя же оставляет царские регалии. Таким образом, византийский царь становится полноправным представителем всемирно-исторической власти, так как обладает такими вещественными знаками царского достоинства, которые её олицетворяют.

Так, для утверждения идеи византийской всемирно-историче­ской монархии создаётся легенда, повествующая о конкретной передаче символов и знаков царского достоинства из Вавилона в Византию.

Обе повести, в основе которых лежат сказочные мотивы, не сохранились в греческом тексте, несмотря на то, что возникли они, несомненно, в Византии; зато, судя по различным отражениям в литературах Запада, они пользовались популярностью в средне­вековой Европе. Однако о добывании знаков царского достоинства речь идёт лишь в русских повестях и сказках, и это заставляет предполагать, что упоминание о вавилонском венце не было искон­ным в круге соответствующих сказаний. Это упоминание оказалось существенным, очевидно, в связи с развивавшейся идеей преемст­венности Москвой византийского наследства: в некоторых списках второй повести говорится о том, что «сердоликова крабица со всем виссом царским» перешла во владение киевского князя Владимира. Отсюда один шаг к прямому перенесению византийских регалий на московских великих князей.

В конце XV или начале XVI в. создаётся у нас «Сказание о князех Владимирских», являющееся непосредственным развитием и продолжением повестей о Вавилонском царстве. Это же «Ска­зание», по установившемуся в науке взгляду, легло в основу «Послания» монаха Спиридона-Саввы о Мономаховом венце, на­писанного при великом князе Василии Ивановиче в первой чет­верти XVI в. ", а также в основу соответствующих статей в «Родо­словии великих князей русских». Особенную популярность «Ска­зание» приобрело при Иване Грозном, впервые официально в 1547 г. венчавшемся на царство, подкреплявшем ссылками на «Сказание» свой авторитет как государя-самодержца. Оно использовано было в пору Грозного как непререкаемый официальный документ, 0 частности в дипломатической практике, нашло широкое от­ражение в московских летописных сводах XVI в. и других популярных памятниках XVI-XVII вв., было переведено на латинский язык.

«Сказание» предваряется вступлением, начинающим рассказ от Ноя и доводящим его до Августа-кесаря, который, «устраивая вселенную», посылает своего родного брата Пруса на берега Вислы, в страну, которая затем по его имени была названа Прусской землёй (она в древности была населена прусами - литовцами). Потомками римлянина Пруса, а следовательно Августа-кесаря, считали себя русские князья. Отсюда - привычное заявление Ивана Грозного, что он ведёт свой род от Августа-кесаря.

Таким образом, легенда, созданная на русской почве, связы­вает московский великокняжеский род с представителем старей­шей мировой монархии, с Августом-кесарем.

В «Сказании» и далее говорится о том, что некий воевода новго­родский Гостомысл, приближаясь к концу своей жизни, велит новгородцам послать в Прусскую землю мудрого мужа и призвать оттуда князя. Новгородцы ему повинуются, и из Прусской земли приходит князь по имени Рюрик, прямой потомок Августа («суща от рода римска Августа царя»), и становится князем. Вместе с ним приходят его братья Трувор и Синеус и также становятся князьями в Русской земле. Спустя некоторое время русский князь Владимир Всеволодович, правнук великого князя Владимира, чет­вёртое от него колено ", решил пойти на Византию, сославшись на прецеденты - на походы Олега и Святослава Игоревича. Он соби­рает вельмож «благоискусных и благоразумных и благоразсудных», а также большое войско и отправляется во Фракию, в предместье Царьграда. Пленив многих жителей Фракии, он возвращается с богатой добычей. В это время в Царьграде царём был благочести­вый Константин Мономах, воевавший тогда с персами и латинами. Он созывает царский совет и отряжает к Владимиру Всеволодовичу митрополита ефесского Неофита и других послов, дав им «живо­творящий крест от самого животворящего древа, на нем же распятся владыка Христос», царский венец со своей головы, сердоликовую крабицу, «из нея же Августия царь римский веселяшеся», затем бармы, которые носил на своих плечах, цепь из аравийского золота и многие другие ценные дары, и всё это отсылает Владимиру с просьбой, чтобы тот не воевал Византию (о посылке даров Владимиру Мономаху византийским царём Мануилом речь идёт, как мы знаем, ещё в памятнике XIII в.- «Слове о погибели Рус­ской земли»). «Приими от нас, боголюбивый и благоверный княже, сия честные дарове, иже от начатка вечных лет твоего родства и поколения царьских жребии, на славу и честь, на венчание тво­его волнаго и самодержавнаго царствия»,- обращается Констан­тин к Владимиру Всеволодовичу.

Владимир принимает эти дары, венчается венцом Константина и с тех пор сам называется Мономахом: «И с того времени князь великий Владимер Всеволодович наречеся Манамах, царь великия Росия, и потом пребыста прочая времена с царем Констянтином князь великий Владимер в мире и любви. Оттоле и доныне тем царьским венцем венчаются великий князи владимерстии, его же прислал греческий царь Констянтин Манамах, егда поставятся на великое княжение росийское...»

Царские регалии, вывезенные из Вавилона, совершают, таким образом, свой третий и последний путь: они водворяются у рус­ских князей, которые благодаря этому трактуются как преемники византийских царей. К такому тенденциозному вымыслу прибегает легенда для того, чтобы обосновать права и авторитет московских самодержцев, утверждавших свою власть в борьбе с удельными князьями и оппозиционным боярством и устанавливавших преем­ственную связь Москвы-через посредство Владимира - с Кие­вом. При этом искажаются исторические факты: Константин Моно­мах умер тогда, когда Владимиру Всеволодовичу было всего около двух лет. Эта хронологическая несообразность была замечена лишь в позднейших летописных сборниках, где Константин Мономах заменён был Алексеем Комнином.

Так как, однако, не существовало исторического подтвержде­ния указанию «Сказания», что со времени Владимира Всеволодо­вича русские князья венчались Мономаховым венцом, то для устранения противоречия в некоторых списках «Сказания» гово­рилось о том, что Владимир Мономах перед смертью царские ре­галии завещал своему шестому сыну Георгию, распорядившись, чтобы он берёг их как душу лли как зеницу ока, передавая их из рода в род, пока не появится достойный царь-самодержец, кото­рого «воздвигнет бог» для обладания Российским государством, и чтобы до тех пор потомки Мономаха не возлагали на себя цар­ских регалий и не венчались на царство.

Возникновение «Сказания» и его идейное наполнение следует связывать с южнославянскими автономистическими тенденциями, приспособленными к московской политической действительности. И у сербов и у болгар существовали вымышленные генеалогии их царей, ведших свой род от римских императоров, с целью оправ­дать свои стремления к политической независимости от Византии. Так, сербские книжники утверждали родство Неманей с Констан­тином Великим и с родом Августа-кесаря; болгарские цари Асени также претендовали на происхождение из Рима. Автор «Сказания» оказался ещё смелее: он прямо указывает на брата Августа, Пруса, как на родоначальника русских князей. И. Н. Жданов высказывает предположение, что этим автором мог быть не кто иной, как Пахомий Логофет, немало потрудившийся для развития и укрепления московской политической идеологии.

Что касается вопроса о фигурирующих в «Сказании» отноше­ниях русского князя Владимира и греческого Константина Моно­маха, то эти отношения естественнее всего объясняются следую­щим образом. В XV-XVI вв. на Руси обращалось народно-поэти­ческое сказание о войне Владимира с греками. Это сказание было сродни дошедшим до нас былинам Владимирова цикла и являлось отзвуком эпического предания о походе Владимира Святославича на Корсунь.

В первоначальном своём виде старинная былина о войне Вла­димира с греками до нас не дошла и известна лишь по книжным переделкам XV-XVI вв., в одной из которых идёт речь о войне Владимира Всеволодовича с Константином Мономахом. В дальней­шем произошло сближение сказания о перенесении на Русь визан­тийских царских регалий с переводной повестью о добывании царём Львом (Василием) царских утварей из Вавилона. Это сближение отразилось в памятниках письменной литературы, а также в устной словесности.

Так, в одной песне Грозный на пиру похваляется: и

Есть чем царю мне похвастатн:

Я повынес царенье из Царя-града,

Царскую порфиру на себя надел,

Царский костыль себе в руки взял,

И повыведу измену с каменной Москвы...

В другой песне, сложенной в связи с покорением Казанскогё царства, Грозный говорит:

Казанское царство мимоходом взял,

Царя Симеона под мир склонил,

Снял я с царя порфиру царскую,

Привёз порфиру в каменну Москву,

Крестил я порфиру в каменной Москве,

Эту порфиру на себя наложил, После этого стал Грозный царь.

Конец этой песни имеет следующий вариант:

Эту порфиру на себя положил, После того я стал пресвитер-царь, Грозный царь Иван Васильевич.

Тут, как видим, знаки царского достоинства переносятся в Моск­ву из Казани, и самое венчание на царство Грозного связывается с завоеванием Казани.

О перенесении царских регалий в Москву к Ивану Грозному речь идёт и в сказке о Борме Ярыжке, или Фёдоре Борме, существующей в нескольких вариантах и находящейся в прямой зави­симости от повестей о Вавилонском царстве. По самарскому ва­рианту, царь Иван Васильевич кличет клич: «Кто мне достанет из Вавилонского царства корону, скипетр, рук державу и книжку при них?» На клич царя на третий день отзывается Борма, отправ­ляющийся на корабле со спутниками в Вавилон, представляющий ту же картину запустения, о которой говорится и в письменных повестях. Фигурируют в сказке и те же змеи, что и там, и, кроме того, «царь-девка», одноглазый великан и его сестра, с которой Борма жил двадцать лет и прижил сына. Он добывает то, что пору­чил добыть ему царь, искусно всех одурачивает и уезжает на Русь, куда попадает только через тридцать лет после отлучки. В награду за добытые ценности он просит Грозного разрешить ему три года безданно-беспошлинно пить во всех кабаках.

По другому варианту, пересказанному Е. Барсовым, Борма отправляется в Вавилон за царской порфирой, короной, жезлами и скипетром из Царьграда по поручению тамошних «вышних людей». С помощью неизвестного человека, называющего себя «Правдою», он попадает в Вавилон. В храме Георгия Победоносца и Дмитрия Солунского он находит царские регалии и на ковре, который вручает ему присутствующая при храме девица, приплы­вает обратно в Царьград. «Но тут было во Царьграде великое кровопролитье; рушилась вера православная, не стало царя пра­вославного». И пошёл Борма на Русь, в Казань, «и улегла тут порфира и корона с града Вавилона на голову грозного царя, пра­воверного Ивана царя Васильевича, который рушил царство Про­ходима, поганого царя казанского».

Как видим, устная традиция во всех случаях обладание выве­зенными из Вавилона царскими регалиями присваивает Ивану Гроз­ному, завершившему процесс политического возвышения Москвы ".

"Повесть о взятии Царьграда" Нестора-Искандера

Падение Константинополя под ударами турок-сельджуков в 1453 г. получает философское историческое осмысление в "Повести о взятии Царьграда", написанной Нестором-Искандером. В рассказ об основании города Константином Флавием вводится символическое знамение борьбы змея (символ мусульманства) с орлом (символ христианства): победа змея над орлом временная, и в конечном итоге христианство восторжествует. Падение Константинополя – исполнение первой части пророчества. Явится "русии же род с преже создательными всего Измаила победят и Седмохолмаго примуть прежде законными его, и в нем воцарятся". Это было истолковано как указание на русский народ, миссия которого – освободить Царьград от "неверных". Все это придавало "Повести" публицистическую остроту.

Основное внимание в повести уделяется описанию осады города. Автор передает психологическое состояние осажденных, поведение Константина. Это мужественный воин, презирающий смерть, долг и честь для него превыше всего. Несмотря на страшные, грозные знамения, предвещающие падение Царьграда, Константин отказывается покинуть город ради спасения своей жизни. Он героически гибнет в неравном бою. С оружием в руках гибнет и верный союзник Константина генуэзский принц Зустенея (Юстиниан).

Мужественным и храбрым воином изображен в повести турецкий султан Магмет. Он жесток, но справедлив, ценит воинскую доблесть противника. Такое изображение врага явилось новым шагом в развитии жанра исторической повести. Описания батальных сцен исполнены динамизма, напряженности и художественной выразительности. Сочувствие автора на стороне осажденных. "Кто о сем не восплачется и не възрыдает?" – вопрошает он, описывая разгром города завоевателями.

"Повесть о взятии Царьграда" явилась важным этапом в развитии жанра исторической повести. Сочетание конкретного описания военных событий с художественным вымыслом (небесные знамения, вымышленные монологи, раскрывающие внутреннее состояние героев, эмоциональная оценка, широкое философско-историческое осмысление событий) составляет отличительную особенность повести, подготовившей историческое обоснование политической теории Русского государства: Москва – третий Рим. Повесть пользовалась большой популярностью у читателей и служила образцом для исторических повестей XVI – первой четверти XVII в.

Повести о Вавилонском царстве

Об изменении форм исторического повествования в XV в. свидетельствует появление повестей о Вавилонском царстве, сыгравших важную роль в создании политической теории Московского государства. В состав повестей входит "Притча о Вавилоне граде", в которой сообщаются легендарные сведения о царе Навуходоносоре, создании им нового Вавилона и запустении этой мировой державы и "Сказание о Вавилоне граде".

Обе повести возникли, вероятно, в Византии в период обоснования Константинополем своих прав на мировое первенство.

В "Сказании о Вавилоне граде" повествуется о трех юношах: греке, абхазце и русском, которые добывают знаки царского достоинства из запустевшего Вавилона для греческого царя Василия. Равное участие представителей трех христианских народов в этом подвиге подчеркивало мысль о равноправии трех христианских держав: Греции (Византии), Грузии и России. А когда Константинополь пал и Грузия почти утратила свою самостоятельность, все права на знаки царского достоинства должны принадлежать русским великим князьям.

Тем самым "Сказание о Вавилоне граде" подготавливало появление "Сказания о Мономаховом венце".

Повести о Вавилонском царстве носят сказочный характер: здесь фигурируют волшебный меч-самосек, гигантский спящий змей, стерегущий богатства запустевшего Вавилона; чудесный кубок с божественным напитком, таинственный голос, дающий указания юношам, и т. п. Все это сближает повести о Вавилоне с волшебной сказкой. Только имена царей Навуходоносора и Василия историчны в этих повестях, все же остальное – художественный вымысел .

• См.: Дробленкова Н. Ф. По поводу жанровой природы "Слова о Вавилоне" // ТОДРЛ. Л., 1969. Т. 24. С. 129–135.

Сказание о Троянской войне известно в рукописях под заглавием "Притча о кралех". Это сказание возникло не на основании поэм Гомера, а на позднейших преданиях, свяанных с именами Диктиса и Дарета. Диктис был грек с острова Крита, спутник Идоменея. Он, будто бы, описал Троянскую войну; и его поисание долго оставалось в неизвестности. При Нероне произошло однажды землетрясение, вследствии которого раскрылась могила Диктиса, в которой хранилось его произведение. Соответственно своему происхождению Диктис симпатичными чертами изображает греческих героев и называет варварами троянцев, которые ругаются над трупами врагов. Сказание Диктиса сохранилось в латинском переводе. С противоположной точки зрения излагает Троянскую войну Дарте, который был троянским жрецом Гефеста и написал фригийскую Илиаду: он сочувственными чертами изображает троянцев. Сказание Дарета пользовалось особенной популярностью у западно-европейских народов, возводивших свое культурное начало к Риму, а через Рим к Энею и Трое. Это сказание сохранилось в латинском переводе с именем Корнелия Непота. Сказания о Троянской войне имеются в хрониках Малалы и Манассии, переведенные на древнеболгарский язык.
Сказания и Диктиса, и Дарета не представляют такой поэтической обработки, как "Александрия": это сжатый перечень событий, свидетелями которы будто бы были Диктис и Дарет.
В "Притче о кралех" в начале описывается Троянская местность и излагается родословная царей до Приама, затем идет самый рассказ. Гекуба видит зловещий сон: сын, который у нее родится, будет причиной гибели Трои. Чтобы предотвратить эту участь, родившегося мальчика, Париса (Парижа), забрасывают. Он воспитывается пастухами. На свадьбе Пелея Парис решает спор трех богинь в пользу Венеры, которая обещает ему прекрасную Елену. Кассандра, вещая пророчица троянская, предостерегает Париса от поездки к царю Менелаю. Но он не слушается этих предостережений, отправляется в Грецию, объясняется Елене в любви и несмотря на предостережение Елены увозит ее в Трою. Далее, события от похода греческих царей и до смерти Полимнестора излагаются сжато и кратко. Оканчивается "Притча о кралех" следующим выводом: "Так кончилось троянское кралевство.. так Бог смиряет возносящихся и семя нечестивых истребляет, как провозвестил пророк, говоря: я видел нечествивого превозносящимся и высящимся и прошел мимо, и не нашлось его место, потому что Бог праведен и любит правду, а пути нечестивых истребляет и своею мышцею гордым противится, а право ходящим дает благодать и не лишает добра ходящих незлобою". Этот вывод, сделанный, вероятно, славянским переводчиком, чисто внешним образом привязан к "Притче" и внутренно с нею совершенно не связан.

ПОЭМА "ДЕВГИЕВО ДЕЯНИЕ"

Девгений, герой сказания русско-славянской редакции, соответствует Василию Дигенису Акриту, герою визатийской поэмы X в. Она состоит из 10 песен, в которых рассказывается о происхождении Дигениса и изображаются его подвиги в борьбе с сарацинами на границах Византии недалеко от Евфрата. Содержание ее таково.
У вдовы знаменитого, в царствование Феодоры и Льва Мудрого, деятеля Андроника Дуки было пять сыновей и одна дочь, отличавшаяся замечательной красотой. Однажды, когда мать была в церкви, а братья на охоте, аравийский царь Амир (Эмир) похищает красавицу. Мать посылает в догонку за Амиров сыновей. Братья отправляются и догоняют Амира. Они укоряют его за то, что он "татьбою" увез сестру, и требуют ее возвращения. Амир, указывая на гору, сообщает им, что там лежит труп их сестры, которая убита им. Братья ищут труп сестры и, не найдя его, возвращаются к Амиру с угрозами. Тогда Амир говорит им, что сестра их жива, и он ее любит; из любви к ней он готов отречься от Магомета и поселиться в пределах империи. Братья, увидевшись с сестрой, спросили ее, как обращался с ней Амир. Сестра описала почтительное и безукоризненное поведение Амира и заявила, что, если Амир крестится, то лучшего зятя им и не нужно, потому что он и славою славен, и силою силен, и мудростию мудр, и богатством богат. Братья согласились, и Амир, собрав свои сокровища, отказался от царства и куехал в Византию. Амир принимает крещение и вступает в брак, который торжественно отпразднован.
Мать Амира, узнав об отъезде сына, посылает ему письмо, в котором укоряет его за измену вере предков и требует, под угрозой проклятия, вернуться назад. Амир решается поехать увидеться с матерью и затем вернуться назад. Ему удается склонить мать принять христианство, и она приезжает в Византию с сыном.
У Амира рождается сын Василий, получивший название Дигениса (двоюродный, т.е. от отца-сарацина и матери-гречанки), в русско-славянских переводах - Девгения. Дигенис растет не по дням, а по часам. Он очень рано совершает на охоте ряд подвигов, приводящих в восхищение его отца и дядей. Его красота поразительна.
Когда воспитание Дигениса окончилось, Амир исключительно отдается подвигам благочестия, а Дигенис делается начальником палликаров, сталкивается в апелатами-разбойниками, и его имя скоро приобретает известность и наводит страх.
В это время до Дигениса донеслись слухи о красоте Евдокии, дочери стратига Дука. Дигенис почувствовал к Евдокии любовь. Стратиг Дука не хочет отдавать своей дочери за Дигениса. Тогда Дигенис, с согласия Евдокии, похищает ее. Дука посылает за ним в погоню своих сыновей. Дигенис сражается с ними и выбивает их из седла. Дука вынужден согласиться на брак дочери с Дигенисом. Брачные празднества продолжаются три месяца. Вся природа принимает участие в торжестве: земля расцвела от веселья, горы пляшут, скалы поют, реки замедлили свое течение.
После свадьбы Дигенис отправляется с женой к границам для их защиты. Он совершает множество подвигов в борьбе с богатырями и зверями и получает позвище Акрита (непобедимого). Он борется с драконом, напавшим на Евдокию, поражает льва, принимает поединок с тремя предводителями апелатов-разбойников и побеждает всех. Один из предводителей Филопапп, призывает против Дигениса воинственную девушку Максимо, происходившую от амазонок. В поединке Дигенис побеждает Максимо. По просьбе Максимо поединок возобновляется на следующий день. Максимо является в роскошной одежде, в золотом панцыре и на белоснежном коне. Дигенис ранил Макксимо в пальцы правой руки, и она роняет свой меч. Максимо предлагает Дигенису свою любовь. Дигенис изменяет своей жене. Жена, подозревая, почему ее муж долго не возвращался после второго поединка с Максимо, прощает проступок мужа и опасается только Божьего правосудия над ним. Дигенис не решается сознаться перед женой в своем проступке и успокаивает ее: "Максимо была ранена: я перевязал ее руку. Вот почему я замешкался, душистое мое яблоко, потому что не хочу прослыть убийцей женщин".
В последних песнях поэмы изображается жизнь Дигениса в его прекрасном дворце на берегу Евфрата, описывается смерть его отца, матери и его собственная смерть. Жена не пережила смерти своего мужа.
Русско-славянская редакция поэмы имеет некоторые существенные отличия от греческой: во-первых, историческая, географическая и генеалогическая сторона поэмы в русско-славянской редакции стерта, и поэма приняла характер сказки, действие которой совершается за тридевять земель в тридесятом царстве. Даже отдельные подробности носят сказочный характер; так, мать Амира не грамоту шлет своему сыну, а посылает трех сарацин, которые должны увезти обратно царя с любимой им девушкой; дает она им три вещие книги и трех коней: один конь-ветреница, другой - гром, третий - молния; сарацины, выведя Амира, сядут на ветреницу, и никто не в состоянии будет увидеть их; когда они войдут в сарацинскую землю и сядут на гром-коня, тогда все аравитяне услышат об этом; а когда сядут на коня-молнию они станут невидимы в греческой земле. Во-вторых, отдельные эпизоды подверглись изменениям; так, напр., подвергся существенным изменениям эпизод с Максимо; побежденная Максимо умоляет Девгения вступить с ней в брак: "тогда никто нам обоим не будет в состоянии противостоять": но мудрый Девгений, который, по русско-славянской редакции еще не женат, посмотрелв вещую книгу о "житии своем и о смерти" и увидел там, что если он женится на Максимо, то проживет шестнадцать лет, а если овладеет Евдокией, то проживет тридцать шесть лет; поэтому Девгений отказывается от союза с Максимо. Таким образом, элемент романический заменен в русско-славянской редакции элементом религиозно-мистическим. В-третьих, определенная в греческой поэме борьба греков с сарацинами в русско-славянской редакции борьбою православных с погаными вообще; готовясь к битве, христианские герои поют ангельскую песнь; там, где они стоят, сияет солнце; где крутят Амира, там, аки и тьма, темно.
Вероятно, русско-славянская редакция "Девгиева деяния" имела своим источником какую-нибудь греческую или южно-славянскую переработку поэмы в сказочном стиле с христианским освещением.

"СКАЗАНИЕ О ВАВИЛОНСКОМ ЦАРСТВЕ"

В основу этого сказания легла идея о всемирной власти Византии. В нем рассказывается, как Навуходоносор-найденыш, воцарившись в Вавилоне, велел учинить "знамение змия" на всей городской утвари, на платье, оружии, знаменах, хоромах. Себе Навуходоносор сделал меч-самосек, "аспид-змий", свойство которого состояло в том, что во время битвы он сам вылетал из ножен и начинал без пощады рубить врагов. Перед своей смертью Навуходоносор завещал заделать меч в городскую стену и заклинал не вынимать его до скончания века.
Сын Навуходоносора Василий, в минуту опасности, побуждаемый вавилонянами, решается прибегнуть к помощи меча-самосека. Но едва меч-самосек был вынут из стены, как он выпорхнул из ножен, отсек голову царю и изрубил многих вавилонян; в то же время змии, изображенные на разных предметах, внезапно сошли и пожрали всех вавилонян. Вавилон опустел, и в нем поселились дикие звери и всевозможные чудовища; вокруг Вавилона разлегся чудовищный змей.
Много времени спустя после этого греческий император Лев посылает в Вавилон трех послов, грека, обежанина и славянина с целью узнать, как там тела трех отроков - Анании, Азария и Мисаила, и взять от них знамение. Послы натыкаются на целый ряд чудес и опасностей, но в Вавилон им удается проникнуть. Здесь они поклонились мощам угодников. Они хотели взять с гробницы их кубок с миррой и ливаном и отнести к царю, как знамение. Но в это время послышался голос, приказавший им идти в царские палаты и взять знамение оттуда. Войдя в палаты, послы нашли два венца - один Навуходоносора - царя Вавилонского и "всея вселенныя", а другой - его супруги. При венцах оказалась грамота на греческом языке: в ней сказано было, что этим венцам надлежит быть на императоре Льве и его супруге. Послы взяли венцы с грамотой, захватили еще сердоликовую крабицу с багряницей и доставили все это в Византию. Патриарх венчает византийского императора знамением Вавилона.
Таким образом, повесть символически изображает переход власти над вселенной от Вавилона к Византии. (...)

"СКАЗАНИЕ О БЕЛОМ КЛОБУКЕ"

Константин Великий, победив Мансенция, по повелению апостолов Петра и Павла, явившихся ему во сне, принимает крещение от папы Сильвестра. Сильвестра Константин почитает, как Бога и отца, и даже хочет возложить на его голову царский венец, но папа не соглашается на это. Являются императору апостолы Петр и Павел, которые показывают ему в руках своих "одеяние бело, еже достойно бяше святителем носити на главе". Император завет "ризношвец мудрейших" и велит им сотворить "клобук бел блаженному папе". Этот белый клобук торжественно возлагается на голову папы. В транидцатый год своего царствования Константин пришел к убеждению, что там, где есть власть святительская, где глава христианского благочестия усановлен самим Небесным царем, там не должна находиться власть земного царя. На этом основании Константин, взяв от папы благословение, поручил ему Рим, а сам построил себе новый город, названный им Константинополем.
По смерти папы Сильсвестра белый клобук пользовался первоначально великим почитанием. Но затем настали другие времена: диавол воздвиг некоего царя Карула (Карла Великого) и папу Фармуса (Формоза), которых научил прельстить христианский род ложными учениями. Они велели отступить от православной веры и разодрать святую апостольскую церковь; они впали в Аполинариеву ересь и вменили в правду опресноки (Аполинариевою ересью считалось употребление опресноков: по учению Аполинария Сын Божий приял от Богородицы одну только плоть, без души; кто причащается опресноком, тот принимает мертвую плоть, а не живую, потому что тесто само по себе бездушно; квас для теста - то же, что и душа для тела). Не взлюбили с этого времени и святого белого клобука и заключили его " в приделе некоем церковные стены".
"По мнозех временех" восстал другой папа латинского служения, который стал отвергать поклонение святым иконам. Он пытается сжечь белый клобук, отправить в дальние страны и там поругать его и истребить. Но это ему не удается: буря разбивает корабль, на котором везли клобук; некий Иеремия, тайно державшийся правослаия, спасает клобук. По его молитве буря на море утихает; Константин и Сильвестр привлекают к Иеремии доску, за которую он ухватывается, и велят ему идти и рассказывать о случившемся. Папа, узнав об этом, ужаснулся и приказал поставить клобук в церкви, "а почести ему не воздал никакой". Во сне является к папе ангел Господень ужасного вида с пламенным мечом в руке и велит папе отослать святой клобук в Константинополь к патриарху. Папа исполняет Божье повеление. В то время в Константинополе патриархом был Филофей, отличавшийся постничеством и другими добродетелями, а царем был Иван Кандакузин.
Сказание о белом клобуке имело целью установить сиволически переход духовной власти в христианском мире от папы к византийскому патриарху (...)

О СИНАГРИПЕ И ЕГО СОВЕТНИКЕ АКИРЕ

Повесть "О Синагрипе" - восточного происхождения. Она отразилась на легендарной биографии Эзопа и вошла в арабский сборник сказок "Тысяча и одна ночь". В русско-славянской редакции, которая основана на византийской переработке повести, имена действующих лиц и мест искажены: Санхериб, властитель Аравии (Ассура) и Ниневии превратился в Синагрипа, Синографа, царя Адоров (Тор, Ассур) и Наливской (т.е. Ниневийской) страны, или в царя Аневицкого (Аравитского) и Азорского (Ассурского); Гейкар - в Акира и Надан - в Анадана, Анадона, Анадама. Вероятно, у византийцев эта повесть приобрела христианско-поучительный характер. Элемент поучительный, выразившийся в целом роде афоризмов, передаваемых Акиром Анадану, пользовался такой популярностью, что даже был выделен из повести и распространялся в самостоятельных списках. Содержание повести состоит в следующем.
Мудрый советник царя Синагрипа Акир много имеет богатств, но одного не дал ему Бог: детей. Он молится Богу: "Господи, Боже мой! Если я умру без наследника, то будут говорить: вот Акир был праведен и служил Богу, а умер и не нашлось никого от мужского пола, кто бы постоял у гроба его, ни от девического, кто бы его оплакал". Раздается в ответ с неба голос, говорящий Акиру, что потомства у него не будет, и советующий ему усыновить "сестрина сына" Анадана. Акир последовал этому совету. Он стал учить Анадана всей той премудрости, которой сам владел. Насытив Анадана своим учением, "яко хлебом и вином", Акир дает ему ряд наставлений: " Человече, внимай глаголы моя, господину мой, Надане!.. Если что слышишь от царя, или видишь в его доме, пусть это останется в твоей душе и не рассказывай об этом людям... Сына своего укрощай с детства, а если не укротишь, он преждевременно состарит тебя... Не будь многоречивым, чтобы не согрешить перед своим господином... Лживый человек сперва будет пользоваться любовью, а в конце над ним будут смеяться... Если тебя позовут на обед, то не ходи по первому приглашению; если же тебя пригласят во второй раз, то это будет означать, что тебе действительно воздают честь... Лучше для человека добрая смерть, чем злая смерть... Лучше иметь в своей руке овечью ногу, нежели овечье плечо в чужой руке; лучше близкая овца, нежели далекий вол. Лучше один воробей, которого имеешь в руке, нежели тысяча птиц, летающих по аеру. Лучше болеть огнем (быть в жару) или трясавицей, нежели жить с злой женой... Когда вода в реке потечет к истоку своему, когда птица станет летать задом наперед, или синечь или сарацин побелеют или желчь станет сладкой, как мед, тогда только безумный научится уму-разуму".
После таких наставлений Акир ставит своего племянника в советники царю вместо себя. Но Анадан оказался неблагодарным Акиру. Убедившись в этом, Акир отдал свой дом не Анадану, а его младшему брату. Тогда Анадан решился погубить Акира. Он написал будто бы от имени Акира письма к царям египетскому и персидскому с предложением передать им владения Синагрипа без боя и подбросил эти письма во дворце. Письма попались царю. Царь поверил, что Акир ему изменил и велел казнить его. Но слуга, который должен был исполнить приказание, вместо Акира казнит другого, похожего на него, а Акира заключает в тюрьму.
Некоторое время спустя после этого египетский царь, услышав о казни Акира, посылает к Синагрипу посольство с требованием прислать ему искусного строителя, который возвел бы дом между небом и землей и отвечал бы на все его вопросы. Если Синагрип пришлет такого мудреца, фараон обещает платить дань в течение четырех лет; если же не пришлет, Синагрип будет платить дань ему. Синагрип обращается к Анадану; но Анадан не в состоянии дать совет, как поступить, и все невольно вспоминают мудрого Акира. Тогда слуга решается открыть царю, что Акир жив. Царь в великой радости спешит освободить Акира и посылает его в Египет под чужим именем. Приехав в Египет, Акир остроумно отвечает на мудреные вопросы фараона. Так, фараон загадывает Акиру такую загадку: стоит дубово бревно, на нем двенадцать сосен, на каждой тридцать колес, а на колесе по две мыши - одна черная, а друга белая. Акир разгадывает загадку: бревно - год, 12-ть сосен - 12-ть месяцев, 30-ть колес - 30-ть дней, черная мышь - ночь, белая мышь - день. Требование фараона построить дом между небом и землей он исполнил так: ястребники Акира научили двух орлиц взлетать на воздух с клеткой, привязанной к ним; в клетке был мальчик, который кричит: "Вот делатели доспели, понесите камение и известь! Акир говорит царю: "Повели, чтобы нести камение и известь, дабы не медлили делатели". "Как нести их на такую высоту?" отвечает царь и отказывается от своей затеи.
Когда Акир, благополучно исполнив поручение, возвращается домой, Синагрип осыпает его почестями и наградами, а Анадан подвергается наказанию.

"ЧУДО СВ. НИКОЛЫ О СИНАГРИПЕ ЦАРЕ"

В связи с предыдущей повестью находится повесть о чуде святого Николая с царем Синагрипом.
Царь Синагрип отправляется по морю на войну. Поднимается буря, которая грозит потопить корабль. У царя был в то время советник по имени Акир, очень мудрый и "зело крестьян" (т.е. глубокий христианин). Акир советует царю, для избавления от угрожающей опасности, обратится к св. Николаю и обещать ему канун и свечу. Царь обрадовался совету и стал призывать святого Николу. Буря стала затихать, и корабль благополучно доехал до родного города. По прибытии царь сказал Акиру: "Кто есть святой Никола? Призови его ко мне!" Акир ответил: "Есть митрополит в Халкидоне, именем Феоктирист: он может призвать Николу в образе человека". Царь послал пригласить к себе митрополита, так как он "обещал на море святому Николаю канун и свечи, и трапезы и столы готовы". Феоктрист явился. Чтобы призвать св. Николу, необходимо было выстроить церковь. В три дня церковь была готова. Отслужены были литургия, молебен, и был освящен канун. Все сели за трапезу и Феоктрист приготовил за столом место св. Николе. Присутствовавшие сомневались в том, чтобы св. Никола в самом деле явился, как вдруг Феоктирист первый увидел идущего святого. Феоктирист вскочил с места и пошел навстречу святому со свечами и кадилом. Приблизившись, св. Никола сказал: "Был я на море Тивериадском, и поднялась великая буря, и начали призывать мое имя, и я избавил из моря корабль". Феоктирист спрашивает святого, что дали ему спасенные. Святой ответил: "Обещали мне канун и свечи, и темьян и дали мне печеного тестяного кура" - и показал Феоктиристу подарок. Феоктирист заметил святому "философиею" : "А я бы ради этого тестяного кура и трех ступеней не ступил". Услышав эти слова, св. Никола повернулся, чтобы уходить, и сказал Феоктиристу: "Ты - горд, а называешься святителем, но сотворю на тебя молитву Всевышнему царю, Христу Богу". Испуганный Феоктирист с плачем пал к ногам святого, а царь и все присутствующие стали умолять святого, чтобы он вошел в палату царскую. Святой вошел, лагословил брашна и вино, и питье; начали есть и пить, а св. Никола стал невидим. Царь и все люди прославили Бога и сотворили св. Никлое честной праздник. За "три ступени" святые отцы велели поминать святого Феоктириста через три года в четвертый в високосный год, а святого Николу поминать трижды в год: в день его рождения, на его успение и на перенесение его мощей.