Нечеловеческая музыка.100-летию Октябрьской революции посвящается. Персимфанс, библиография

Пресс-релиз предоставлен организаторами концерта

Объединённый симфонический ансамбль двух городов-побратимов - Москвы и Дюссельдорфа - выступит в Концертном зале имени П. И. Чайковского 14 декабря, подводя музыкальный итог 2017-го года – года столетия Октябрьской революции.

Персимфанс (Первый симфонический ансамбль) – оркестр без дирижёра – был организован в Москве в 1922 году и стал одним из самых замечательных явлений культурной жизни в Советской России. Ансамбль давал более семидесяти концертов за сезон; не выступив ни одного раза за пределами Москвы, Персимфанс обрёл всемирную славу как один из лучших симфонических коллективов того времени. По его подобию были организованы оркестры без дирижёра не только в СССР, но и за границей - в США и Германии.

В 2008 году Персимфанс был возрождён по инициативе Петра Айду после нескольких десятилетий вынужденного перерыва в деятельности. Под эгидой Персимфанса проводятся культурологические исследования, организуются выставки и театральные постановки. Персимфанс сегодня – универсальный комбинат искусств.

Демонстрацией последних достижений Персимфанса стал совместный проект с дюссельдорфским Тонхалле: 7 и 8 октября московские музыканты объединились с артистами Düsseldorfer Symphoniker.Выступления интернационального Персимфанса произвело настоящий фурор не только в самом Дюссельдорфе, но и по всей стране, поскольку немецкие СМИ – газеты, электронные издания, несколько ТВ- и радиоканалов всесторонне освещали это событие.

Организатор единственного концерта в Москве – агентство Apriori Arts в лице независимого продюсера Елены Харакидзян в партнёрстве с агентством Helikon Artists и дирекцией Tonhalle Düsseldorf при поддержке Гёте-Института в Москве, МИДа Германии и Федеральной земли Северный Рейн-Вестфалия.

Персимфанс - первый симфонический ансамбль Моссовета, - симфонический оркестр без дирижёра. Заслуженный коллектив Республики (1927).

Организован в 1922 по инициативе профессора Московской консерватории Л. М. Цейтлина. Персимфанс - первый в истории музыкального искусства симфонический оркестр без дирижёра. В состав Персимфанса вошли лучшие артистические силы оркестра Большого театра, прогрессивная часть профессуры и студентов оркестрового факультета Московской консерватории. Работу Персимфанса возглавлял Художественный совет, избиравшийся из состава его участников.

В основу деятельности оркестра было положено обновление методов симфонического исполнения, опиравшееся на творческую активность участников ансамбля. Новаторством было и применение камерно-ансамблевых методов репетиционной работы (вначале по группам, а затем всем оркестром). В свободных творческих дискуссиях участников Персимфанса вырабатывались общие эстетические установки, затрагивались вопросы музыкальной интерпретации, развития техники игры на инструментах и ансамблевого исполнения. Это оказало большое влияние на развитие ведущих московских школ игры на смычковых и духовых инструментах, способствовало поднятию уровня оркестровой игры.

Еженедельные абонементные концерты Персимфанса (с 1925) с разнообразными программами (в них большое место отводилось новинкам современной музыки), в которых солистами были крупнейшие зарубежные и советские артисты (Ж. Сигети, К. Цекки, В. С. Горовиц, С. С. Прокофьев, А. Б. Гольденвейзер, К. Н. Игумнов, Г. Г. Нейгауз, М. В. Юдина, В. В. Софроницкий, М. Б. Полякин, А. В. Нежданова, Н. А. Обухова, В. В. Барсова и др.), стали важнейшим компонентом музыкально-культурной жизни Москвы. Персимфанс выступал в крупнейших концертных залах, давал также концерты в рабочих клубах и домах культуры, на заводах и фабриках, выезжал на гастроли в другие города Советского Союза.

По примеру Персимфанса оркестры без дирижёра были организованы в Ленинграде, Киеве, Харькове, Воронеже, Тбилиси; подобные оркестры возникали и в некоторых зарубежных странах (Германии, США).

Персимфанс сыграл заметную роль в приобщении широких кругов слушателей к сокровищам мировой музыкальной культуры. Тем не менее идея оркестра без дирижёра не оправдала себя. В 1932 Персимфанс прекратил своё существование. Недолговечными оказались и другие оркестры без дирижёра, созданные по его образцу.

В 1926-29 в Москве издавался журнал «Персимфанс».

Литература: Цуккер A., Пять лет Персимфанса, М., 1927.

И. М. Ямпольский

Традиционно, по субботам, мы публикуем для вас ответы на викторину в формате «Вопрос - ответ». Вопросы у нас самые разные как простые, так и достаточно сложные. Викторина очень интересная и достаточно популярная, мы же просто помогаем вам проверить свои знания и убедиться, что вы выбрали правильный вариант ответа, из четырех предложенных. И у нас очередной вопрос в викторине - Чем отличался Первый симфонический ансамбль, созданный в Москве в 1922 году?

музыканты играли стоя
играли без нот
не было дирижера
музыканты были самоучками

Правильный ответ С. Не было дирижера

Программа открытия Бостонского симфонического оркестра (БСО) состояла исключительно из произведений русских композиторов.

При этом, несмотря на отсутствие музыки Чайковского, Стравинского и Рахманинова, вечер получился ярким: дирижер БСО Андрис Нельсонс (Andris Nelsons) предложил свежий взгляд на произведения Шостаковича, Прокофьева и Мусоргского.

Концерт открылся шестиминутной «Праздничной увертюрой» Шостаковича, которую он написал в 1954 году для концерта в московском Большом театре в честь 37-й годовщины большевистской революции.

Основой произведения, которое, как сообщается, он написал за три дня, являются фанфары, в середине угадывается тема композитора из «Леди Макбет Мценского уезда» и мотивы увертюры Глинки к «Руслану и Людмиле».

Отмеченное наградой «Грэмми» в прошлом году исполнение БСО под управлением Нельсонса Десятой симфонии Шостаковича радовало прозрачностью и сложностью. Представленная «Праздничная увертюра» отличалась открытостью, при этом не уступая в чистоте. Начальные фанфары продемонстрировали насыщенные медные оркестра.

После них Нельсонс гнал музыку так, будто это был аккомпанемент к мультфильму «Дорожный бегун»; порой это напоминало добрую пародию Джона Уильямса в эпическом духе. В завершающих фанфарах Нельсонс вынес на первый план легкие отсылки композитора к царской России. Это произведение стало бы прекрасным открытием любого сезона оркестра.

Третьим фортепианным концертом Прокофьева солировал китайский звездный пианист Ланг Ланг (Lang Lang), чье исполнение может: 1) ошеломлять виртуозностью; 2) вызывать странного рода идиосинкразию; 3) отличаться грохотом по клавишам; 4) вмещать в себе все вышеперечисленные черты.

На этот раз мы имели дело с пунктом 5) не отличаться ничем из вышеперечисленного. Конечно, это исполнение было удивительно техничным (разве Ланг Ланг может играть иначе?), но музыкант играл в выдержанном темпе, вдумчиво и атмосферно, как на записи 2013 года с Саймоном Рэттлем (Simon Rattle) и Берлинской филармонией.

Субботнее исполнение, однако, требовало гораздо больше фантазии, чем берлинская запись, за что необходимо отметить работу Нельсонса.

Открывающее произведение сражение между роялем и оркестром было калейдоскопом с четко продуманной динамикой и фразами. Начинающийся во второй части темы прокофьевский по духу гавот и вариации были исполнены резче обычного, но Ланг Ланг не упустил своего шанса воспользоваться обширным пространством знаменитой четвертой вариации и задержаться на ней, не впадая в крайность.

Здесь и в роскошной второй теме финала Allegro ma non troppo он играл в духе Рахманинова, что, наверное, понравилось не всем. Мне действительно не хватало беззаботности (кто-то назовет это неповиновением), присутствовавшей в моих любимых записях Уильяма Капелла (William Kapell) и Марты Аргерих (Martha Argerich). Но, несмотря ни на что, это было взвешенное, вдумчивое исполнение, без вольностей и баловства.

Жаль, я не могу сказать того же о выходе Ланга Ланга на бис. Если что-то должно было продолжить концерт, это должно было быть что-то русское. Вместо этого он сыграл первое интермеццо мексиканского композитора начала XX века Мануэля Понса - салонное произведение, не отражающее ни вдумчивости композитора, ни его техники.

Сделанная в 1922 году Равелем оркестровая аранжировка фортепианного поризведения 1874 года Мусоргского «Картинки с выставки» сохраняла свою популярность почти в течение целого века, и на это были все основания. Возможно, она звучала не в столь русском духе, как, например, у Владимира Ашкенази, но Равель с величайшим уважением отнесся к произведению Мусоргского.

Он написал утонченную аранжировку, с большим количеством нюансов, чем в фортепианном оригинале, полную глиссандо и портаменто, а также захватывающих дух, вдохновляющих инструментальных решений: альт-саксофон для трубадура из «Старого замка», туба для польской телеги («Скот»), засурдиненная труба для жалостливого Шмуйле из «Самуэля Гольденьерга и Шмуйле».

Это произведение в исполнении Нельсонса и Бостонского симфонического оркестра было лучшим, которое мне доводилось слышать за 50 лет. В открывающей произведение «Прогулке» была серьезность, отсутствовавшая в Шостаковиче, это была интересная прогулка, и не только из-за чередования пяти и шести четвертей. Последующие «Прогулки» словно предвосхищали те картины, которые должны были за ними последовать: можно было услышать скрип «Скота», а потом громоподобного Гольденберга.

В целом исполнение продолжалось 34 минуты, что не слишком долго, при этом музыка была необычайно насыщена драматизмом, воздухом и цветом. «Старый замок» раскачивался как нежная баркарола, можно было представить себе отражение старого замка в воде. Дети из «Тюильри» вели хитрый спор, «Скот» начинался мягко и медленно, но подходил к мощной кульминации.

Трио из «Балета невылупившихся птенцов» было полно неторопливой ходьбы, «Лимож» давал пространство для вздоха и взрывался рыночными сплетнями, «Cum mortuis in lingua mortua», прогулка во всем, кроме названия, была нежно умеренной без застенчивости.

«Баба-Яга», вдохновленная избушкой на курьих ножках, служащей к тому же и часами, была более подвижной, но не слишком. Ее напоминающая ночной кошмар кульминация растворилась в умиротворенной магии «Богатырских ворот» Киева, где Нельсонс подчеркнул ритмы и гармонии русской православной литургии. Пространство финальных страниц оправдывалось масштабами прочтения. Надеюсь, Бостонский симфонический оркестр сделал запись этого выступления.