В каком году была казнь людовика 16. Казнь короля Людовика XVI и королевы Марии-Антуанетты

Казнь Людовика XVI

Жизнь королевских особ в период великих потрясений теряет свой лоск и величавость. Монарх, который еще вчера был всесильным владыкой, превращается в человека, находящегося в постоянной опасности. Покорность подданных сменяется яростью и готовностью поквитаться с помазанником Божьим за все обиды.

«Нет, Ваше Величество, это революция»

Король Франции Людовик XVI , занявший трон в 1774 году, не мог и подумать, что абсолютная монархия, которую он считал незыблемой, рухнет всего через несколько лет.

Когда в 1789 году восставшие парижане пошли на штурм Бастилии, король воскликнул: «Но это бунт!». «Нет, Ваше Величество, это революция», — поправил монарха один из приближённых.

Формально отстранения Людовика XVI от власти революционеры не добивались. Но с каждым днем король терял свои полномочия. Воли к активному сопротивлению король не проявлял, им овладела апатия. В тоже время приближенные полагали, что ему необходимо покинуть Париж, добраться до территории, где еще оставались сильные монархические настроения, и возглавить борьбу с революцией.

Сделать это, однако, было не просто. Монаршая семья находилась в парижском дворце Тюильри под охраной Национальной гвардии, возглавляемой Жильбером Лафайетом . С одной стороны, Лафайет выступал гарантом неприкосновенности Людовика XVI и его семьи, а с другой — контролировал все их передвижения. Таким образом, статус короля и его близких можно было определить как «плен с привилегиями».

Неудачный побег

В сентябре 1790 года окружению короля удается убедить его начать подготовку к побегу. Замысел заключался в том, чтобы добраться до крепости Монмеди, в которой находился маркиз де Буйе , командующий войсками Мёза, Саара и Мозеля, верный королевской фамилии.

В ночь на 21 июня 1791 года королевская семья тайно покинула дворец Тюильри в сопровождении трех телохранителей. Король был переодет пажом, однако внешность его была слишком узнаваемой для того, чтобы Людовик мог сохранить инкогнито.

В городе Сент-Мену короля заметил почтмейстер Жан-Батист Друэ . Стопроцентной уверенности у Друэ не было, и он последовал вслед за каретой, двинувшейся в город Варенн.

Согласно плану заговорщиков, в Варенне короля должен был ждать отряд гусар, на который был возложена миссия по сопровождению короля.

Варенн разделен рекой на две части, и гусары разместились в его восточной части, в то время как карета с беглецами прибыла вечером 21 июня в западную часть. Пока сопровождающие Людовика XVI пытались разобраться в ситуации, в город прибыл Друэ, который поднял тревогу. Местные части Национальной гвардии перекрыли мост, соединяющий две части города, не дав гусарам прийти на помощь королю. Беглецов задержали, отправив в Париж посыльного с сообщением. Гусары также отправили гонца, требуя помощи. За час до того, как силы, верные королю, подошли к Варенну, монарха с семьей уже увезли обратно в Париж.

Тайны железного шкафа

Бегство Людовика XVI значительно ухудшило его положение. Хотя он и не был низложен, обвинения в измене и требования отдать монарха под суд звучали все чаще. Тем более и сам король давал к этому повод, все чаще отказываясь утверждать решения революционного парламента. Король надеялся на интервенцию, которая поможет ему одолеть революционеров.

10 августа 1792 года Национальная гвардия и революционные федераты штурмом взяли дворец Тюильри. Законодательное собрание было заменено Национальным конвентом, который 21 сентября 1792 года провозгласил Францию республикой.

Вопрос о суде над королем встал практически сразу — приговор, вынесенный монарху, придал бы легитимности событиям 10 августа.

Людовик был заключён с семьей в крепость Тампль и обвинён в составлении заговора против свободы нации и в ряде покушений на безопасность государства.

В ноябре 1792 года при обыске был обнаружен железный шкаф с документами. По версии обвинения, документы, находившиеся в нем, свидетельствовали, что Людовик XVI поддерживал отношения с эмигрантами, вел тайные переговоры с иностранными монархами, замышлял и осуществлял подкуп революционных лидеров умеренного толка.

«Виновен в злоумышлении против свободы и безопасности»

10 декабря 1792 года начался суд над королем в Национальном конвенте. Монарх держался стойко, отрицал все выдвинутые против него обвинения, однако мало кто сомневался в том, что Людовик XVI будет признан виновным.

Главный вопрос заключался в том, какую меру наказания вынесет ему суд.

Процедура голосования проходила с 15 по 19 января 1789 года. Каждый из членов Национального конвента должен был дать обоснованный ответ на четыре вопроса: о виновности гражданина Луи Капета (так именовали короля революционеры), о необходимости вынесения вопроса о наказании короля на всенародный референдум, о смертной казни короля и о возможности помилования короля.

16 января началось голосование по вопросу о смертной казни. Единства среди депутатов не было, и предсказать его исход не брался никто. В итоге из 721 депутата, которые приняли участие в голосовании, 387 высказались за смертную казнь, 334 были против.

Последний шанс короля был связан с голосованием о помиловании, которое состоялось 18 января. За помилование было отдано 310 голосов, против — 380. Таким образом, король Людовик XVI был приговорен к смертной казни. Исполнение приговора было назначено на 21 января 1793 года.

Прощание Людовика XVI с семьей перед казнью. Репродукция картины.

Последние часы короля

Свидетели сообщали, что, узнав, о вердикте, король попросил принести ему том Британской энциклопедии с описанием казни Карла I . Получив его, он погрузился в чтение.

Вечером 20 января Людовику XVI разрешили проститься с семьей. После этого король до двух часов ночи общался со священником, а затем лег спать.

В пять часов утра его разбудили, он привел себя в порядок при помощи камердинера, вновь пообщался со священником, который затем отслужил обедню.

В восемь часов утра приговоренный передал членам муниципалитета свое завещание, попросил у священника последнего благословения, и в сопровождении офицеров охраны отправился в карету, которая должна было отвезти его к месту казни.

Эшафот на площади Революции был окружен вооруженной толпой. Опираясь на священника, Людовик поднялся по ступенькам к разящему орудию Французской революции — гильотине.

Помощники палача хотели снять с него одежду, но король отказался от их услуг, сам снял коричневый камзол, оставшись в белом фланелевом жилете, серых панталонах и белых чулках.

Зачем отрубленную голову показывали толпе?

Казнить монарха предстояло Шарлю-Анри Сансону , представителю династии палачей, который начал свою карьеру еще при Людовике XV .

Между опытным палачом и монархом возник спор. Сансон, быстро освоивший новое орудие казни, к выполнению всех процедур подходил скрупулезно. Приговоренному было необходимо связать руки, а затем привязать его к доске. Людовик счел это новым оскорблением и отказался подчиниться.

Сансон не горел желанием применять силу, но времени на увещевания у него не было, и шесть ассистентов готовы были скрутить Людовика. Положение спас священник, уговоривший короля принять и это испытание достойно.

«Делайте, что хотите», — изрек король, и обратился к толпе: «Я умираю невинным, я прощаю своих врагов и молю, чтобы моя кровь пролилась на пользу народу Франции и утолила Божий гнев!»

Помощники Сансона, уже успевшие связать приговоренному руки, ловко и быстро положили его на доску и привязали к ней.

Под звуки барабанной дроби голова бывшего владыки Франции оказалась под ножом гильотины. Шарль-Анри Сансон привел ее в действие. Людовик XVI лишился головы под крики ликующей толпы: «Да здравствует революция!»

Спустя мгновение помощник палача поднял отсеченную голову и показал ее толпе. Тогда считалось, что моментально отрубленная голова продолжает жить еще около пяти секунд, и в эти мгновения ее поднимали, чтобы казненный мог видеть ликующую и смеющуюся над ним публику.

Палач спит спокойно

Тело короля похоронили в общей могиле, засыпав слоем негашеной извести. В октябре 1793 года участь супруга разделила королева Мария-Антуанетта . Вслед за королевскими особами на эшафот взошли и многие пламенные деятели революции, включая главного сторонника смертной казни монарха Максимилиана Робеспьера .

Палач Шарль Анри Сансон, казнивший их всех, а в целом проведший 2918 казней, вышел в отставку и умер своей смертью в 1806 году в возрасте 67 лет. Рассказывают, что как-то со знаменитым палачом встретился Наполеон , который в свое время сам едва не стал «клиентом» Сансона. Бонапарт поинтересовался, может ли спокойно спать человек, отправивший на тот совет столько людей. «Если короли, диктаторы и императоры спят спокойно, почему же не должен спокойно спать палач?», — пожал плечами Сансон.

Louis XVI

Людовик XVI (23.VIII.1754 - 21.I.1793) - король (1774-1792), из династии Бурбонов. В правление Людовика XVI, в условиях крайнего обострения кризиса абсолютизма, 14 июля 1789 года началась французская буржуазная революция. Совместно со своей женой Марией Антуанеттой (дочерью австрийского императора) Людовик XVI тайно боролся против революции, добивался вооруженного выступления Австрии и Пруссии против революционной Франции. В июне 1791 года пытался бежать из страны (см. Вареннское бегство). После начала войны между Францией, с одной стороны, и Австрией и Пруссией - с другой (апрель 1792 года) Людовик XVI содействовал получению противником важнейших сведений о вооруженных силах и военных планах Франции. В результате народного восстания 10 августа 1792 года Людовик XVI был свергнут с престола и вместе с семьей заключен в Тампль. 11 января 1793 года за контрреволюционные и изменнические действия Людовик XVI был предан суду Конвента, осужден большинством голосов (якобинцев и части других депутатов) на смерть и гильотинирован.

Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 8, КОШАЛА – МАЛЬТА. 1965.

Людовик XVI (1754 - 1793) - французский король (в 1774-1792 гг.), из династии Бурбонов , наследовал своему деду Людовику XV в 1774 г., в то самое время, когда брожение во Франции все более и более усиливалось. Господство двух высших сословий, дворянства и духовенства, вызывало в растущей буржуазии (так называемое третье сословие) острое недовольство. Оппозиция становилась с каждым годом все сильнее и опаснее для абсолютистского государства. Под все растущим влиянием этой оппозиции Людовик XVI прибегает к крайнему средству - созыву Генеральных Штатов, которые не созывались в течение 175 лет. Право выборов было дано всем французам, достигшим 25-летнего возраста и уплачивавшим определенную сумму налога. Генеральные Штаты были открыты 5 мая 1789 г. в Версале. Первые недели прошли в бурных спорах по вопросу о голосовании. Третье сословие предлагало совместные заседания и голосования, привилегированные сословия на это не соглашались. Споры ни к чему не привели. 17 июня третье сословие объявляет себя, как представителей 96% французского народа, Национальным Собранием. 23 июня Людовик XVI приказывает восстановить старый порядок и голосование производить по сословиям. Национальное Собрание отказывается подчиниться. После восстания 14 июля, закончившегося взятием Бастилии, Людовик XVI утверждает декрет Национального Собрания об уничтожении феодальных порядков. С этого времени он уже фактически не правит. Встревоженный быстрой сменой событий, он то приспосабливается к новому порядку, то борется против него посылкой тайных воззваний к иностранным державам. В июне 1791 г. Людовик XVI с семьей пытался бежать в Лотарингию, но в Варенне был задержан и возвращен обратно. 14 сентября 1791 г. Людовик XVI приносит присягу новой конституции, выработанной Национальным Собранием, но продолжает тайно вести переговоры с иностранными государствами и с французскими эмигрантами. Отказ Людовика санкционировать декрет Национального Собрания, направленный против эмигрантов и мятежных священников, и раскрытие его связей с иностранцами вызывают восстание 10 августа 1792 г. 21 сентября в Париже открывается Национальный Конвент. Главнейшим его решением было объявление Франции республикой. Вслед затем жирондистами поднимается вопрос о судьбе короля.

16 января 1793 г. громадным большинством голосов (715 из 748) Людовик XVI признается виновным в заговоре против свободы нации и общественной безопасности. По вопросу о наказании голоса разделились. За смертную казнь проголосовали 387 депутатов, за оковы, тюремное заключение или условную смертную казнь подали голоса 334. Большинством 380 голосов против 310 была отклонена отсрочка смертной казни. 21 января, в одиннадцатом часу утра Людовик XVI был обезглавлен на гильотине, установленной на площади Революции. Отрубленная голова короля была показана народу, окружавшему плотной толпой место казни.

Перепечатывается с сайта
Великая Французская революция

http://liberte.da.ru/

Людовик XVI - Король Франции из династии Бурбонов, правивший в 1774-1792 гг. Сын дофина Людовика и Марии Йозефы Саксонской.

Жена: с 19 апр. 1774 г. Мария Антуанетта, дочь императора Франца I (род. 1755 г. + 1793 г.).

Людовик, получивший при рождении титул герцога де Берри, был вторым сыном дофина Людовика (старший брат его умер в 1761 г.). Отец и мать очень требовательно относились к воспитанию своих детей. Людовик по семь часов в день занимался латынью, историей, математикой. Два раза в неделю его успехи придирчиво проверял отец. Строгое воспитание, даваемое дофину, не нравилось его деду Людовику XV, да и многим другим казалось чрезмерным. Тем более что Людовик вовсе не отличался ни крепким здоровьем, ни особенными способностями. Он рос хилым, болезненным подростком с большими голубыми глазами и неровными зубами, недоверчивым, робким и несчастным выражением лица, переваливавшейся походкой и высоким гнусавым голосом. В 1765 г. после смерти отца он сделался наследником престола, а спустя девять лет - королем. К этому времени уже ясно выступили три отличительные черты его характера: застенчивость, скрытность и благотворительность. Насколько он был сдержан с королем, своим дедом, и особами королевского дома, настолько же он был общителен с подчиненными. Особенно бывал он доволен при встрече с рабочими во дворе дворца или в саду. Его расспросам об извести, о плотницкой работе, о мостовых нс было конца. Если случалось, он охотно помогал передвигать бревна или перетаскивать камни. Особенных успехов дофин достиг в кузнечном и слесарном искусствах. Сильную страсть он имел также к охоте. Игра, шумные удовольствия и театральные представления мало занимали его. Любимыми занятиями его были черчение географических карт и точение разных изделий из железа.

Обстановка его покоев очень много говорила о характере короля. В вызолоченной зале были развешены чертежи каналов, прорытых по его распоряжению, находи- . лась модель Бургундского канала и описание работ в порту Шербурга. В соседней комнате хранилась коллекция географических карт и глобусов. Здесь же находились карты, весьма искусно сделанные самим королем или только начатые им. Рядом располагался столярный зал, в котором, кроме токарного станка, было множество разных инструментов (они достались ему по наследству от Людовика XV). В библиотеке, помещавшейся этажом выше, имелись все книги, изданные в его царствование. Дальше шла большая библиотека, где хранились издания и рукописи, принадлежавшие прежним королям со времен Франциска I. В двух отдельных смежных кабинетах находилось множество других интересных книг, собранных им самим. Между прочим, тут помещалось большое количество английских сочинений, которые Людовик всегда с удовольствием читал (в том числе и отчеты о заседаниях парламента). В отдельных шкафах хранились бумаги, относящиеся к каждому из европейских правящих домов: Габсбургскому, Ганноверскому, Романовых и другим. Над библиотекой помещалось любимое убежище короля. То была мастерская с кузницей и двумя наковальнями, множеством замков и разных железных инструментов. Еще выше был бельведер с особым свинцовым полом, где король, сидя в кресле, с помощью отличной зрительной трубы наблюдал за всем происходящим в Версале, а также вдоль дороги, идущей в Париж, и в самом Париже, насколько это было возможно. Дюре был почти единственным служителем, исполнявшим все личные приказания короля. Он помогал Людовику в уборке столярной комнаты, точил и чистил инструменты, мыл наковальню и оклеивал географические карты.

Людовик родился с довольно слабым здоровьем, но работа и движение, которым он постоянно предавался, развили в нем достаточную Силу. Память у короля была замечательная. Он хранил в своей голове бесчисленное множество имен и названий местностей. Цифры и их значения запечатлялись в его памяти с удивительной четкостью. Однажды в предложенном ему отчете был помещен предмет, уже оплаченный в предыдущем году. «Это написано во второй раз, - сказал Людовик, - принесите мне прошлогодний отчет, я вам докажу». Отчет был представлен, и король без затруднений отыскал желаемое. Справедливость и честность составляли неотъемлемые достоинства Людовика. Он становился строг до грубости, если Имел дело с кем-нибудь, подозреваемый в обмане. Тогда он сердился, кричал, топал ногами и требовал повиновения. Мышление его всегда отличалось последовательностью и ясностью: все, написанное им, всегда правильно разделялось по статьям.

На женщин Людовик не обращал ни малейшего внимания. Всю жизнь он искренне любил свою жену, но и та долгое время имела на него лишь нравственное влияние. Между привычным образом жизни супругов существовала огромная разница. Королева безумно любила удовольствия, постоянно бывала в театре, на балах и маскарадах. Она ложилась спать заполночь и вставала поздно. Король безмерно скучал в театре, не любил балов, ложился спать в одиннадцать вечера и вставал в шесть утра. День его в основном был заполнен молитвой и работой. Выпив с утра лимонного соку И съев сухой хлебец, он совершал короткую прогулку. В восемь утра происходил публичный подъем. Затем Людовик направлялся в кабинет и работал со своими министрами. В час дня он слушал мессу и шел обедать. Как правило, блюда были самые простые. Пил король обычную воду.

Отдохнув немного, Людовик вновь возвращался к делам и работал до семи вечера. Затем до девяти проходило заседание Государственного совета. Поужинав, Людовик около одиннадцати ложился спать. Тем временем, Мария Антуанетта почти все свободное время проводила в обществе своих любимых подруг: г-жи де Полиньяк и г-жи Ламбаль. В сущности, наделю короля у нее не оставалось ни одной свободной минуты. Очевидная привязанность королевы к молоденьким девушкам вызывала в обществе множество толков, очень невыгодных для нее. Со своей стороны Людовик настолько пренебрегал супружескими правами, что первые семь лет после свадьбы не был даже настоящим мужем Марии Антуанетты. Природная слабость короля как мужчины была хорошо известна. Поэтому все очень удивились, когда в начале 1778 г. внезапно распространился слух о беременности Марии Антуанетты. Злые языки возлагали вину за это на герцога Куаньи, который давно и настойчиво ухаживал за королевой. Но едва ли это подозрение основательно. Известно, что неспособность короля была только случайная и что ничтожная операция могла ему возвратить права мужа. Он, впрочем, не добивался этого по причине холодного темперамента. Хлопоты об этом деликатном деле целиком пришлось принять на себя его жене. По ее просьбе министр Морена убедил Людовика в необходимости решиться на операцию. После того как между королем и королевой установились нормальные супружеские отношения, он стал все больше и больше попадать под ее влияние. С этого времени королева не знала отказа в деньгах, и роскошь двора стала особенно вызывающей.

Современники очень строго судили Людовика. Его буржуазные добродетели многим казались смешными и никчемными, тем более что он не имел черт характера, необходимых для короля. Главными недостатками его были слабая воля, робость, нерешительность, вечные колебания и отсутствие энергии. Эпоха требовала государя совсем с другими качествами. Людовик принял власть в тяжелое время: казна была пуста, королевство отягчено долгом в четыре миллиарда ливров, народ придавлен повинностями и жил в ужасной нищете. Людовик очень хорошо сознавал, что бедность народа была главнейшим несчастьем его времени. У него было доброе сердце и искреннее желание прекратить бедственное положение подданных, но он не имел ни умения, ни дарований для того, чтобы избрать к этому, верные пути. Главная беда Франции, с которой безуспешно боролось правительство в течение всего царствования Людовика, было сильное расстройство финансов. Хотя король имел в своем распоряжении хороших финансистов (быть может лучших из тех, какие были во Франции на протяжении всего XVIII века), это несчастье так и не удалось поправить. Генеральный контролер финансов Тюрго в самом начале царствования попробовал установить режим жестокой экономии и значительно урезал расходы двора. Своей суровостью он вскоре нажил себе могущественных врагов: прежде всего королеву, любившую роскошную жизнь и бесконечные праздники; других министров, чей бюджет был значительно сокращен; дворянство, привилегии которого он начал осторожно ограничивать. В конце концов против него поднялась парижская беднота, недовольная резким повышением цен на хлеб. Тогда в 1776 г. король уволил Тюрго в отставку и в том же году поставил на его место женевского банкира Неккера. Новый контролер финансов старался покрывать потребности государства благодаря займам. При нем долг государства достиг колоссальной суммы, так что почти все налоговые поступления расходовались на выплату процентов. Тем не менее благодаря восстановлению кредита монархии положение в стране улучшилось, и Неккер был очень популярен во всех слоях общества. Но и он стал добиваться сокращения расходов двора, поэтому вскоре сделался ненавистен королеве и ее окружению. Под их нажимом Людовик в 1781 г. отправил Неккера в отставку. Преемники женевского банкира с большим трудом добывали деньги и делали новые займы. В 1786 г. эта возможность иссякла. Стоявший тогда во главе финансов Калонн стал перед выбором - либо объявить государство банкротом, либо провести кардинальную налоговую реформу и уничтожить налоговые привилегии двух первых сословий (дворянства и духовенства). Но едва Калонн завел об этом речь, против него обратилась вся ярость высших классов. Только король мог поддержать его, но Людовик не решился этого сделать и опять отправил министра в отставку. В 1788 г., когда безденежье дошло до крайности и государственное банкротство казалось неминуемым, министерство финансов вновь поручили Неккеру. Однако он был уже бессилен что-либо сделать. Финансовый кризис разросся до катастрофических размеров. Правительство не имело возможности ни ввести новые налоги, ни выбить новые займы, ни провести реформу налоговой системы. В этих обстоятельствах король под нажимом Неккера должен был уступить общественному мнению и согласиться на созыв Генеральных штатов, не собиравшихся с 1614 г. Соответствующий указ был подписан в сентябре 1788 г. Ни король, ни Неккер не думали о глубоких реформах и прежде всего хотели добиться от штатов новых ассигнований. Но их надежды на то, что депутаты будут послушно исполнять волю короля, оказались несбыточными.

По старинным законам выборы депутатов и их заседания должны были проходить по сословиям, причем при голосовании каждое сословие имело один голос. Депутаты третьего сословия с самого начала показали намерение сломать этот феодальный порядок и утвердить за собой решающее слово. Открытие Штатов происходило 4 мая 1789 г. в обширном здании, называемом Меню. Когда, при начале заседания, король покрыл свою голову, дворянство и духовенство воспользовались своим правом, сделав то же самое. Депутаты третьего сословия, хотя и не имели таких прав, демонстративно надели шляпы. При виде этого, король снял свою шляпу, и тогда все, поневоле, должны были последовать его примеру. С этой мелочной борьбы началась Французская революция. 6 мая все три сословия водворились в соответствующих им помещениях. Но первый же протокольный вопрос - о проверки законности избрания каждого депутата - дал повод к препирательствам. Депутаты третьего сословия объявили, что проверка полномочий должна быть всеобщей и что они не приступят к ней иначе как совместно с дворянством и духовенством. Депутатам двух первых сословий было предложено присоединиться к третьему. Целый месяц ушел на споры и препирательства. Наконец, так и не дождавшись дворян и священников, депутаты третьего сословия 7 июня провозгласили себя полномочным Национальным собранием и приступили к законотворчеству. Первым же своим постановлением они объявили незаконными множество податей и обязательств, взимаемых во Франции без утверждения народа. Решение это повсюду было принято с восторгом. Люди дальновидные увидели в этом своеволии начало революции. 19 июня герцог Ларошфуко и архиепископ Парижский предложили Людовику немедленно распустить собрание. Но король решился только на полумеру - велел запереть зал заседания третьего сословия. Однако депутаты собрались в зале для игры в мяч и поклялись, что не разойдутся до тех пор, пока не установят конституцию. Вскоре было объявлено, что король не может отменить законы, принятые собранием. Тогда же был принят закон о личной неприкосновенности депутатов.

Людовик больше не мог молча сносить эти неслыханные дерзости и приказал постепенно стягивать к Версалю войска. К началу июля здесь располагалось до 30 полков.

Этого было достаточно для начала решительных действий, но король медлил и опять упустил инициативу из своих рук. События стали разворачиваться с неожиданной быстротой. 12 июля Париж узнал об отставке Неккера и его отъезде в Брюссель. Весть об этом взбудоражила столицу. Прозвучал призыв: «К оружию!» Войска были направлены разгонять толпу, но это только усилило мятеж. Многие солдаты покинули строй и слились с народом. Вскоре пришло решение ударить по швейцарцам, которые еще сохранили верность королю. Но те отступили из города до появления народной толпы. Город оказался в руках восставших. 14 июля толпы народа двинулись к Бастилии и взяли ее после кровопролитного боя. На другой день Людовик заметил начальнику своего гардероба Лианкуру, что это «можно назвать настоящим возмущением». «По-моему, это слабо сказано, - возразил Лианкур, - это революция». Королю пришлось признать свое поражение. 15 июля он явился к депутатам без конвоя, в сопровождении одних братьев и произнес речь, стоя с обнаженной головой и без всякого церемониала. Он сообщил, что уже отдал приказ войскам отступить от Версаля. 16 июля он обещал вернуть Неккера, а 17-го - отправился в парижскую ратушу и принял там трехцветную кокарду, которая стала тогда символом революции. В эти дни была создана Национальная гвардия, и маркиз Лафайет избран ее начальником. Воодушевленные поддержкой народа, депутаты на ночном заседании 4 августа приняли целый ряд революционных декретов. Все феодальные права и привилегии отныне объявлялись уничтоженными, дворянство и духовенство облагались налогами наравне с третьим сословием. Вместе с тем были уничтожены судебные подати, привилегия на право охоты и все привилегии и пошлины, выработанные феодальным правом. Военные и административные должности были объявлены доступными любому гражданину. Король утвердил все эти декреты лишь 21 сентября. В следующие дни бурная законодательная деятельность депутатов продолжилась: были вотированы «Декларация прав человека и гражданина» и основные положения конституции.

Между тем кризис все усиливался. В столице появились признаки голода. 5-6 октября толпа женщин, к которым потом присоединились и вооруженные мужчины, двинулась из Парижа на Версаль. Часть недовольных прорвалась во дворец и попыталась захватить королеву. В свалке было убито несколько человек. Только появление гвардии несколько охладило пыл нападавших. Чтобы успокоить народ, король и королева должны были выйти на балкон. На другой день, по требованию восставших, король переехал в Париж и обосновался в Тюильри. 4 февраля 1790 г. Людовик в Национальном собрании торжественно утвердил конституцию, по которой король получал высшую исполнительную власть. Законодательная власть вручалась высшему Законодательному собранию.

В это время Людовиком уже всецело владела мысль о бегстве, но для него долго не представлялось удобного случая. В октябре Людовик и Мария Антуанетта попытались тайно отправиться в Монмеди, однако были остановленны народом в Сен-Клу. В июне 1791 г. королевское семейство во второй раз попыталось покинуть Париж. Графу Прованскому удалось тогда благополучно добраться до границы, но сам король был узнан в Варение и под конвоем возвращен в столицу. Его престиж после этого пал очень низко. Собрание вернуло ему власть только 14 сентября, когда Людовик клятвенно подтвердил окончательно утвержденную конституцию. Вслед за тем Национальное собрание разошлось, а 1 октября, согласно конституции, открыло заседания Законодательное собрание.

Казалось, что после введения конституции компромисс в обществе найден. Но взаимное ожесточение вело Францию к внешней и внутренней войне. Множество роялистов эмигрировало за границу, где принц Конде сформировал из них армию. Австрия и Пруссия готовились поддержать ее самым решительным образом. Вооруженное столкновение с ними сделалось неизбежным. Опережая события, Законодательное собрание взяло инициативу в свои руки. 20 апреля 1792 г. Людовик по требованию депутатов и против воли объявил войну «королю Чехии и Богемии» (так именовался император Франц II по своим наследственным владениям). Боевые действия начались неудачно. Враги наступали. Кроме того, повсюду обнаруживалась измена. В мае-июне собрание приняло революционные декреты о ссылке не присягнувших священников и об образовании под Парижем военного лагеря из 20 тысяч национальных гвардейцев. Людовик наложил вето на эти законы и тем вызвал новое восстание в Париже. 20 июня огромная толпа вооруженных парижан окружила Тюильри. Часть народа прорвалась в залу, где сидел король. Людовика осыпали угрозами и бранью. От него добивались, чтобы он взял назад свое вето. Король отвечал на это, что он соблюдает конституцию. В этой тяжелой ситуации он держался мужественно - принял поданный ему из толпы стакан вина и выпил его за здоровье парижского народа. Ему отвечали рукоплесканиями, толпа отхлынула, оставив Людовика в покое. Однако, несмотря на запрещение короля, из всех департаментов двинулись в столицу добровольцы и пресловутый военный лагерь образовался сам собой. В эти дни в народе окрепла уверенность, что король стоит на стороне интервентов. Престиж его власти пал так низко, как никогда до этого. Негодование сделалось особенно сильным и всеобщим после того, как герцог Брауншвейгский, стоявший во главе немецкой армии, опубликовал декларацию, в которой говорилось, что национальные гвардейцы, взятые с оружием в руках, будут наказываться как бунтовщики против своего короля. Он также грозил парижанам, что разрушит их город, если Тюилири вновь подвергнется нападению. Эта декларация сослужила очень дурную службу Людовику, которого с этих пор считали главным союзником пруссаков. Сразу после обнародования манифеста (28 июня) парижская коммуна стала готовить низложение короля. 3 августа мэр Парижа Петион явился в Законодательное собрание и от имени всех секций потребовал свержения Людовика. Депутаты не решились открыто пойти на такое нарушение конституции. Тогда коммуна стала действовать самостоятельно. Основной силой для свершения переворота стал Марсельский батальон национальной гвардии, прибывший в Париж 30 июля. В ночь на 10 августа мятежники ударили в набат. На рассвете королевская семья тайком бежала из Тюильри в залу Законодательного собрания. Около шести утра восставшие окружили дворец и попытались ворваться внутрь. Швейцарская гвардия открыла по ним жестокий огонь. Завязался чрезвычайно кровопролитный бой. Наконец, народ овладел дворцом и принялся ломать, разорять и жечь все, что попадалось под руку. Видя, что победа осталась за народом, депутаты приняли чрезвычайное постановление о преобразовании высших органов власти и о временном отрешении короля. По требованию коммуны королевскому семейству была отведена «квартира» в Тампле.

20 сентября Законодательное собрание самораспустилось, уступив место избранному на основании закона 10 августа Национальному Конвенту, имевшему неограниченные полномочия как законодательной, так и исполнительной власти. На втором заседании 21 сентября Конвент принял закон «об упразднении королевской власти во Франции». Особой комиссии было поручено рассмотреть бумаги коро-,ля, найденные в Тюильри, и его переписку с братом, графом Прованским, находившимся в армии роялистов. 6 ноября комиссия доложила, что нашла достаточно улик для того, чтобы обвинить короля в измене и предать его суду (действительно, найдены были письма, из которых явствовало, что Людовик призывал чужеземные армии напасть на Францию). 7 ноября вопрос о суде был решен утвердительно. 3 декабря Конвент образовал специальную комиссию из 21 человека для подготовки обвинительного доклада. Он был представлен 10 декабря, обвинительный акт - 11-го. Людовик, приведенный в Конвент, должен был ответить на 33 вопроса, касавшихся его поведения во время, главных событий революции. Он спокойно отрицал все возводимые на него обвинения, но его лаконичные ответы не могли удовлетворить даже тех, кто был к нему расположен. Было постановлено дать королю адвокатов, чтобы они построили более продуманную защиту. Людовик сам избрал троих, и в их числе ловкого де Сеза. 26 декабря тот в искусной речи опроверг многие из возводимых обвинений. После этого прения продолжались до 15 января 1793 г. В этот день перед депутатами были поставлены три вопроса. На первый из них: «Виновен ли Людовик Капет в заговоре против общественной свободы и в посягательстве на безопасность государства?» - Конвент почти единогласно ответил утвердительно. Затем был предложен второй вопрос: «Должен ли быть передан на утверждение народа приговор, произнесенный Конвентом над Людовиком Капетом?» Большинство депутатов ответило на него отрицательно. Вынесение приговора было отложено на два дня. 17 января в ответ на вопрос: «Какому наказанию должен быть подвергнут Людовик Капет», 387 депутатов проголосовало за смертную казнь, а 334 - за тюремное заключение. Казнь была назначена на 21 января.

По свидетельству Мальзерба, Людовик, узнав о решении своей участи, остался спокоен и сказал: «Смерть меня не страшит, я уповаю на милосердие Божие». Он написал завещание, а также посмертные письма родным и близким. Затем он простился с женой и сыном, утешая которых сказал: «Успокойтесь, друзья. Будем лучше благодарить Провидение, приведшее меня к концу страданий». За день до смерти он отслушал литургию и приобщился святых тайн. Утром 21 января Людовика доставили на место казни. Когда его возвели на эшафот, он повернулся к толпе и произнес твердым голосом: «Я умираю невиновным во всех преступлениях, в которых меня обвиняют, и молю Бога простить врагам моим». Однако слова его не произвели на чернь никакого впечатления. Через минуту нож гильотины отсек ему голову. Когда ее показали толпе, площадь содрогнулась. от неистовых криков: «Да здравствует нация! Да здравствует республика!»

Все монархи мира. Западная Европа. Константин Рыжов. Москва, 1999 г.

Репродукция с сайта http://monarchy.nm.ru/

Людовик, получивший при рождении титул герцога де Берри, был вторым сыном дофина Людовика. От родителей он получил хорошее образование и строгое воспитание. Правда он не отличался ни особыми способностями, ни крепким здоровьем. После смерти отца в 1765 г. Людовик стал наследником престола (его старшие братья умерли еще раньше), а после смерти деда в 1774 г - королем.

Людовик был хилым молодым человеком с несчастным выражением лица. Основными чертами его характера были робость, застенчивость и скрытность. Насколько он был сдержан в общении с членами королевской семьи, настолько раскрепощен со своими подчиненными. Особенно он любил разговаривать с рабочими, трудившимися во дворе или в саду. Короля часто можно было видеть таскающим бревна и камни, больших успехов он достиг в кузнечном и слесарном ремесле. Кроме того, Людовик любил охоту и увлекался черчением географических карт, а вот шумные развлечения и театральные представления совершенно его не занимали. Его покои были заставлены книгами и глобусами, на стенах висели географические карты, в том числе, вычерченные самим Людовиком. В библиотеке можно было найти не только все книги, изданные в годы его правления, но и многие старинные рукописи. В отдельном помещении находилось любимое убежище Людовика - слесарная мастерская с небольшой кузницей. Доступ туда имел только один слуга - верный Дюре, который помогал королю в уборке помещения и чистке инструментов. Людовик обладал феноменальной памятью на имена и цифры. Мышление его всегда отличалось последовательностью и ясностью: все, написанное им, всегда правильно разделялось по статьям.

К женщинам Людовик был равнодушен. Возможно дело было в небольшом физическом недостатке, не позволявшем ему жить половой жизнью. Даже женившись в 1774 г. на Марии-Антуанетте, король пренебрегал супружескими обязанностями, так что королеве пришлось настоять на том, чтобы Людовику была сделана несложная операция, вернувшая ему мужские способности. После этого Людовик целиком и полностью попал под влияние жены. В отличие от мужа Мария-Антуанетта очень любила шумные развлечения, театры и балы. На Людовика все это навевало скуку, однако королева не знала отказа в деньгах. Несмотря на бедственное экономическое положение страны, роскошь ее двора была вызывающей.

Главными недостатками Людовика были робость и отсутствие энергии в государственных делах. Кризис, в котором оказалась Франция, требовал государя волевого и решительного. Людовик осознавал бедственное положение народа, однако на кардинальные реформы решиться не мог. Главной бедой французского государства были расстроенные финансы. Несмотря на наличие хороших финансистов, эту проблему так и не удалось решить. Генеральный контролер финансов Тюрго попытался ввести жесткий режим экономии денег, в том числе и при дворе, но тем самым нажил себе множество врагов, в первую очередь, королеву, привыкшую к роскоши. В конце концов, после повышения цен на хлеб в 1776 г. против него поднялась парижская беднота, и он был уволен. Занявший его место женевский банкир Неккер начал покрывать дефицит бюджета за счет займов, хотя государственный долг и так был огромен, а все налоги уходили на выплату процентов. Но когда и он стал добиваться сокращения расходов двора, то под нажимом королевы был уволен. Преемникам Неккера брать кредиты было все сложнее и сложнее, пока наконец в 1786 г. эта возможность не иссякла совсем. Стоявший тогда во главе финансов Калонн стал перед выбором - либо объявить государство банкротом, либо провести кардинальную налоговую реформу и уничтожить налоговые привилегии двух первых сословий (дворянства и духовенства). Без поддержки короля подобная реформа была невозможна, однако Людовик не решился на это и отправил Калонна в отставку. В 1788 г., когда безденежье дошло до крайности и банкротство государства было неминуемым, вновь был возвращен Неккер, но он уже был бессилен что-либо сделать.

Король был вынужден пойти на созыв Генеральных Штатов впервые после 1614 г. По старинным законам выборы в парламент должны были проходить по сословиям. Представители третьего сословия, простонародья, находившиеся в проигрышном положении по сравнению с дворянством и духовенством, потребовали себе права решающего голоса. Во время открытия первого заседания 4 мая 1789 г. депутаты от третьего сословия демонстративно надели шляпы во время выступления короля, хотя не имели такого права. С этой мелочи началась Французская Революция.

Первое заседание должно было начаться с проверки полномочий выбранных депутатов. Однако это вылилось в препирательства, длившиеся целый месяц и закончившиеся тем, что представители третьего сословия вышли из состава Генеральных Штатов и 7 июня провозгласили себя Национальным собранием. Первым же своим постановлением они объявили незаконными множество податей и обязательств, взимаемых во Франции без утверждения народа. Людовик не решился распустить собрание и ограничился тем, что запер зал, в котором проходили заседания. Однако депутаты собрались в зале для игры в мяч и поклялись, что не разойдутся до тех пор, пока не установят конституцию. Вскоре было объявлено, что король не может отменить законы, принятые собранием. Тогда же был принят закон о личной неприкосновенности депутатов. В ответ Людовик начал стягивать в Версаль войска.

Далее события стали разворачиваться с невиданной быстротой. 12 июля был отправлен в отставку Неккер. Жители Парижа начали вооружаться, к ним примкнули многие солдаты. Швейцарские гвардейцы, еще сохранявшие верность королю, отступили из города, и Париж оказался в руках восставших. 14 июля после кровопролитного боя была взята Бастилия. Людовик был вынужден признать свое поражение и приказал войскам отступить от Версаля. 17 июля он явился в городскую ратушу и принял там трехцветную кокарду - символ революции. В эти же дни была создана Национальная Гвардия, а ее начальником избран маркиз Лафайет. В ночь на 4 августа Национальное собрание приняло ряд революционных декретов: были уничтожены все феодальные льготы и привилегии, дворяне и духовенство должны были платить налоги наравне со всеми. Военные и административные должности были объявлены доступными любому гражданину. Король утвердил все эти декреты лишь 21 сентября. В последующие дни была принята "Декларация прав человека и гражданина" и основные положения конституции.

Между тем кризис усиливался. В столице появились первые признаки голода. 5-6 октября толпа недовольных двинулась на Версаль. Чтобы успокоить народ, король и королева вышли на балкон дворца. На другой день, по требованию восставших, король переехал в Париж и обосновался в Тюильри. 4 февраля 1790 г. Людовик в Национальном собрании торжественно утвердил конституцию, по которой король получал высшую исполнительную власть. Законодательная власть вручалась высшему Законодательному собранию.

К этому времени Людовик уже не раз задумывался о бегстве. Первая попытка в октябре 1790 г. закончилась неудачей. В июне 1791 г. брату короля Людовику, графу Прованскому, удалось добраться до границы, но сам король был задержан и под конвоем возвращен в столицу. После этого его престиж пал как никогда низко. 14 сентября Людовик клятвенно подтвердил уже утвержденную конституцию, а 1 октября начало работу Законодательное собрание.

Казалось, что после введения конституции компромисс в обществе найден, однако множество роялистов, сумевших бежать за границу, начали подстрекать правительства соседних с Францией государств к войне. Принц Конде сформировал армию, составленную из эмигрантов, однако Законодательное собрание опередило события. 20 апреля 1792 г. против своей воли Людовик объявил войну "королю Чехии и Богемии", Германскому императору Францу II. Боевые действия начались для революционеров. Тут и там вспыхивали очаги измены. В мае-июне Людовик наложил вето на революционные декреты о ссылке не присягнувших священников и об образовании под Парижем военного лагеря из 20 тысяч национальных гвардейцев, однако несмотря на запрет короля к Парижу двинулись толпы добровольцев со всей страны, и военный лагерь образовался сам собой. Герцог Брауншвейгский, глава немецкой армии, объявил национальных гвардейцев бунтовщиками и пообещал разрушить город, если те попытаются напасть на Тюильри. Парижская коммуна начала готовить свержение Людовика, который считался пособником интервентов. Законодательное собрание не решилось пойти на нарушение конституции, и тогда коммунары начали действовать на свой страх и риск. В ночь на 10 августа Тюильри был окружен. Людовик с семьей сумел бежать в залу, где заседало Законодательное собрание. Чтобы избежать кровопролития, депутаты пошли на экстренное преобразование верховных органов власти и временно отрешили короля от власти. Людовик с семьей был помещен в Тампль.

20 сентября Законодательное собрание самораспустилось, уступив место избранному на основании закона 10 августа Национальному Конвенту, имевшему неограниченные полномочия как законодательной, так и исполнительной власти. 21 сентября Конвент принял закон "Об упразднении королевской власти во Франции". Была сформирована комиссия, которая должна была изучить бумаги Людовика, найденные в Тюильри. Среди них были найдены письма, призывавшие иностранные державы напасть на Францию. 10-11 декабря специальная комиссия зачитала обвинительный доклад против Людовика. Низложенный король был приведен в Конвент, где дал ответ на 33 вопроса, касавшихся его поведения во время революции. Людовик держался с достоинством, отрицая все возложенные на него обвинения. Тем не менее 15-17 января 1793 г. депутаты Конвента признали "Людовика Капета" виновным "в заговоре против общественной свободы и в посягательстве на безопасность государства" и большинством голосов - 387 против 334 - приговорили к смертной казни.

Весть о своей участи Людовик принял спокойно. Он написал завещание, посмертные письма родным и близким и простился с женой и сыном. Утром 21 января 1793 г. он был казнен на гильотине.

Использован материал с сайта http://monarchy.nm.ru/

Далее читайте:

Литература:

Беркова К.Н. Процесс Людовика XVI. М. 1923. (В сокр. варианте опубликовано в сб.: Корона и эшафот: исторические очерки. М. Политиздат. 1991)

Хартман П.К. Людовик XVI. В кн.: Французские короли и императоры. Ростов-на-Дону. "Феникс" (Исторические силуэты). 1997.

Пименова Л.А. Людовик XVI - французский король века Просвещения. В кн.: Человек эпохи Просвещения. М. "Наука". 1999.

Людовик Огюст герцог Беррийский оказался на французском престоле в некотором смысле случайно: ему не было и 12-ти, когда безвременно скончались два старших брата и отец, наследный принц Людовик Французский. Дедушка будущего монарха Людовик XV Возлюбленный по примеру великого предшественника - короля-солнце предпочитал держать семейство своих преемников в стороне от Версальского двора, от важнейших дел, интриг и тайн французской политики. Оно проживало в Медоне, расположенном в 11 км от Версаля и в 9 км отПарижа. Дворцы, их убранство, парки - все здесь было великолепно, но словно отмечено провинциальной ущербностью и монаршей неприязнью.

Воспитанием и обучением Людовика Огюста и двух его младших братьев, ставших впоследствии Людовиком XVIII и Карлом X, ведал герцог Вогийон, человек религиозный, старомодный и не очень далекий. Просвещение уже вступило в пору своего расцвета, а мальчикам настойчиво внушали строгие правила христианской веры и морали. Усилия эти не пропали даром - Людовик XVI был образцовым католиком, нежным мужем и отцом, добросердечным, хотя порой и резким, даже грубым человеком.

Не раз наставники говорили ему о расточительстве, распущенности, лицемерии, вероломстве и праздности Версальского двора. Юный принц видел это и сам, а потому, усвоив уроки о высоком предназначении королевской власти, намеревался, когда пробьет его час, многое изменить. К этому взывали не только учителя, но и сама жизнь. К концу дней своих Людовик XV снискал ненависть и презрение немалого числа подданных. Даже самые тихие и послушные нетерпеливо ждали кончины старого и воцарения нового короля. Кто-то из знати лукаво и трепетно спросил наследника: "Некоторые уже сейчас предлагают прибавить к Вашему имени слово "Желанный". А какое прозвище предпочли бы Вы сами?" Ответ испугал придворного: "Людовик Суровый". Версаль охватила паника. Поползли слухи, и Франция замерла в ожидании мрачного, жестокого и непредсказуемого правления.

Людовик XVI произнес за свою жизнь немало громких фраз и грозных речей, но так и не стал могущественным государем, слова и даже намеки которого обретали бы силу незыблемого закона. Воспитателям не удалось преодолеть в нем ни природную вялость, ни робость характера. Он был излишне уступчив, удручающе непостоянен, легко и как-то равнодушно отвергал собственные решения, словно заранее зная, что любое из них не имеет существенного значения.

Хотя, быть может, Франции, менявшей свой общественный облик, изнемогавшей от неразрешимых противоречий, а затем вступившей на путь насилия и гражданской войны, и нужен был такой - молящийся, добродетельный, но беспомощный правитель. Когда логика революционной борьбы потребовала ликвидации монархии, Людовика XVI без особых затруднений отправили на эшафот.

Считалось, что он был хорошо образован. Владел латинским, имел обширные познания в географии, ибо сам составил инструкции для экспедиции Лаперуза, увлекался историей и даже переводил на французский язык книги о жизни древних римлян и английского короля Ричарда II. Был не чужд литературного творчества и еще в юности написал "Размышления о беседах с герцогом Вогийоном". Сохранилась и опубликована его обширная переписка. Однако обнаруженный и в 1873 году изданный дневник Людовика XVI вызвал недоумение и чувство неловкости. Франция переживала едва ли не самый трагичный период своей истории, а в дневнике только сухие, невероятно примитивные записи об охоте и времяпрепровождении между трапезами, о приемах, празднествах и т.д. Король отметил, сколько знатных особ поклонилось ему по случаю кончины тещи, сколько ласточек (более двух сотен) он настрелял между завтраком и обедом. Однажды, подводя итоги дня, вершитель судеб Франции начертал: "Ничего. Не охотился". Кроме охот, его серьезно занимало, пожалуй, лишь ремесло слесаря. Он делал замки. Каждый из них, волнуясь, приносил на суд своего строгого учителя и очень гордился, когда удавалось заслужить его скупую похвалу. Король любил также молиться, исповедываться и читать псалмы.

Женили его в 16 лет на очаровательной Марии Антуанетте, своенравной и умной дочери Марии Терезии и Франца I Австрийских. Свадебные торжества омрачились двумя жуткими происшествиями, которые и во Франции, и за ее пределами породили суеверное предчувствие, что новобрачных ждет беда. Во время венчания в Версале придворные, хлынув к алтарю, сбили с ног и насмерть задавили многих (по некоторым сведениям, сотню) швейцарских гвардейцев. А фейерверк на площади Людовика XV, ставшей через 23 года местом казни супругов, завершился страшной давкой - обезумевшие парижане опрокидывали экипажи, топтали друг друга. По одним данным, на этом народном "гулянии" погибли 333 человека, а по другим - более тысячи.

Французы сразу невзлюбили юную австриячку, полагая, что будущий король попадет под ее каблучок, а это неблагоприятно скажется на делах государства. Скоро выяснилось, что Мария Антуанетта капризна и упряма, что она недопустимо много тратит на наряды и драгоценности, на бесчисленные увеселения и пиршества, что она покровительствует консерваторам и самым ярым защитникам сословных привилегий. К тому же у нее так долго не было детей. Только в 1778 году, через восемь лет после свадьбы, она родила дочь, в 1781 - первого, а в 1785 - второго сына. Словом, Франции целых 11 лет пришлось ждать законного наследника престола.

Десятого мая 1774 года Людовик Огюст и Мария Антуанетта стали владыками Франции. Ему было 20 лет, ей - на год меньше. "Мы начали править слишком молодыми", - сказал Людовик XVI своей венценосной супруге. Однако не только молодость мешала ему выглядеть "настоящим королем". Конечно, в облике его легко угадывались фамильные черты. Привлекали прекрасные голубые глаза, породистый римский нос, приветливая улыбка. Однако не было в нем ни величия и изящества предков, ни присущей Бурбонам значительности, которую те сохраняли даже в старости. Кроме того, новый монарх был маленького роста, довольно тучен, ходил, шарахаясь из стороны в сторону, будто страшась чего-то, принимал порой нелепые позы. Стоял он, покачиваясь и переступая с ноги на ногу, а когда разговаривал, не мог скрыть, что тяготится этим. Лишь немногие полагали, что за невзрачной внешностью и неуклюжими манерами скрывались доброта и благородство, презрение к неправедным вельможам и тоскливые мысли о жизни.

Впрочем, пересуды о короле чаще всего вели те, кто имел возможность близко его наблюдать: придворные, приживалы, лакеи, а также посетители парижских салонов. Что касается большинства французов, то они наивно и трогательно обожали своего монарха, связывая с ним и его наследниками самые светлые надежды. Обожателей Людовика XVI значительно поубавилось лишь в годы революции, особенно в 1791-м после его неудавшегося бегства из Парижа.

За 15 лет дореволюционного правления Людовик XVI не провел ни одной реформы, способствовавшей обновлению, успокоению и процветанию своей родины. Не то чтобы он не хотел этого, но для осуществления задуманного ему не хватало ни государственной мудрости, ни политической хватки, ни державной отваги, ни редчайшего таланта подчинять людей своей воле. Плывя по течению, намереваясь быть хорошим королем для всех французов, он правил так, что вынуждал их еще больше противостоять друг другу.

Желая подчеркнуть свое отличие от предшественника и показать, что наступили новые времена, Людовик XVI уже через несколько месяцев после восшествия на престол отменил знаменитую реформу Мопу, восстановив в прежнем виде французские парламенты, в том числе и Парижский, то есть те судебные палаты, которые ревностно охраняли законы, обычаи и сословные привилегии Франции старого порядка. К Парижскому парламенту вернулось важнейшее право решать вопрос о законности, регистрации и тем самым вступлении в силу любого королевского декрета.

Воссоздав такой мощный заслон нововведениям и собственному волеизъявлению, монарх легко соглашался на реформы и столь же легко мирился с их отменой; он учтиво приглашал в министры передовых людей своего времени, выдающихся экономистов и финансистов, а затем бесцеремонно отстранял их от дел. Так было с Тюрго, который пытался упразднить ставшие помехой развитию промышленного производства цехи, намеревался содействовать предпринимательству, внедрить свободу торговли хлебом, ограничить непомерное расточительство двора. Так было с Неккером и Колонном, которые стремились укрепить финансовое положение королевства, сократить расходы на содержание чиновников, упорядочить налогообложение, а кроме того, посягнули на сословные привилегии. Правда, при Людовике XVI Франция помогла североамериканским колониям Англии стать независимым государством - это бесспорное достижение его правления. Достаточно успешно проходила реорганизация армии. Но в целом положение было воистину абсурдным. О реформах охотно и страстно спорили; верх одерживали то сторонники, то противники преобразований; королевские декреты то провозглашали, то отменяли крупные нововведения. И при этом все оставалось по-прежнему; скорее, не так - дела шли все хуже и хуже. Во Франции росли напряженность и озлобление, готовность покончить со всеми трудностями быстро и решительно, раз и навсегда.

К 1787 году стало совершенно ясно, что действующие государственные институты не способны вывести страну из затянувшегося кризиса. Король собирает нотаблей - представителей высшего духовенства, придворной знати и мэров городов - для введения новых налогов, которыми частично облагались бы даже привилегированные сословия. Попытка эта провалилась. В том же году для тех же целей король соглашается созвать Генеральные штаты. Их заседание открылось 5 мая 1789 года в Версале. Людовик XVI произнес напыщенную и нелепую речь, осудив "неумеренное стремление к новшествам". 17 июня Генеральные штаты вопреки монаршей воле объявили себя Национальным собранием; 9 июля оно стало Учредительным, провозгласив тем самым свое право на принятие конституции.

Верховные власти, утрачивая контроль над ситуацией, начали стягивать войска для разгона собрания. Франция ускоренно и неумолимо, словно обреченно, вступала на путь революционных, насильственных средств решения противоречивых общественных проблем. И без того тяжелое положение страны еще больше осложнилось из-за неурожая, недостатка и дороговизны продовольствия в 1788 году. А потом грянул 1789: захват восставшими парижанами Бастилии; "муниципальные революции" в провинциях; жестокие, кровавые, озаренные пожарами крестьянские восстания, вошедшие в историю под названием "Великого страха"; поход многотысячной толпы, главным образом, женщин, и отряда Национальной гвардии в Версаль 5-6 октября, в результате чего Учредительное собрание, королевская семья и правительство переехали в Париж.

Происходило это так. Дойдя до Версаля, толпа направилась в зал заседаний Учредительного собрания, потребовала хлеба и, получив обнадеживающие обещания, двинулась к королевскому дворцу. После долгих колебаний и уговоров Людовик XVI принял делегацию бунтовщиков. Во время аудиенции он говорил о своих неусыпных заботах на благо Франции и обязался утвердить декреты Учредительного собрания от 4 августа, отменявшие дворянские привилегии.

Между тем наступила ночь. Казалось, пик противостояния миновал. Однако ранним утром обстановка резко обострилась. Настойчиво распространялся слух о том, что захвачены кареты, на которых королевское семейство собиралось бежать в Нормандию. Во всем винили королеву. Разгневанная толпа, оскорбляя и проклиная Марию Антуанетту, штурмом преодолела дворцовую ограду, убила нескольких гвардейцев охраны, водрузила их головы на пики и проникла в недосягаемые еще вчера апартаменты французских монархов. Через тайный ход королева поспешила в комнату супруга. А чуть позже венценосная чета была вынуждена появиться на балконе перед разъяренной толпой, требовавшей: "В Париж! В Париж!" Согласия, собственно, не требовалось. Король покорно выполнил приказ. Привезли его с женой и детьми в столицу около семи часов вечера, сначала в Отель де Вилль, где пришлось выслушать торжественную и поучительную речь мэра города и только ночью - в опустошенный и мрачный Лувр. С переездом в Париж Учредительное собрание укрепило свою власть, угроза его разгона практически исчезла, и король уже не в силах что-либо изменить вместе с семьей превратился в заложника революционеров.

До гибели на эшафоте ему довелось пережить еще немало испытаний и унижений. В Париже король постоянно страшился за себя и своих близких. Правда, 14 июля 1790 года во время Праздника федерации он произнес клятву на верность народу и закону, вызвав шумное одобрение всех присутствующих и доказав, что его популярность еще достаточно велика. Однако этот успех оказался призрачным. Монарх пробовал как-то влиять на стремительные перемены, чему-то препятствовать, что-то предпринимать, но каждый раз убеждался в тщете своих попыток. Он мечтал восстановить во Франции, - пусть даже с помощью войск, в том числе иностранных, - многие прежние порядки, укрепить свою власть, прекратить надругательства над правами и достоинством священнослужителей. В ночь на 21 июня 1791 года, подстрекаемый королевой, он вместе с семьей бежит из Парижа в Мец, где находилась армия генерала Буалле, верная Бурбонам. Но и здесь его ждала неудача - в местечке Варенн переодетого короля узнал почтовый чиновник. Под конвоем Национальной гвардии, сквозь враждебные толпы возвращались беглецы в столицу. Законодательное собрание, ставшее преемником Учредительного, временно отстранило короля от власти, но вскоре восстановило на троне, сохранив за ним лишь титул и право отлагательного вето.

Начало войн Франции со странами монархической Европы, активизация противников революционных изменений в стране, попытки согласовывать действия внешней и внутренней контрреволюции, Манифест герцога Брауншвейгского, грозившего французам полным разрушением Парижа и казнями бунтовщиков, в случае, если будет нанесен "малейший ущерб" августейшей семье - все это оказалось роковым для Людовика XVI.

В ночь на 10 августа 1792 года Париж не спал. Надрывно звонили колокола, сухо трещали выстрелы, грозно ухали пушки. Мирные обыватели затаились. Толпы вооруженных революционеров штурмовали Лувр. Восстание удалось. Дворцовые чертоги заполнили ликующие победители. Королевская семья была взята под стражу. 10 августа по решению мятежников и Законодательного собрания король был лишен трона и вместе с семьей заключен сначала в Люксембургский дворец, а затем, с 13 августа 1793 года, в одну из башен Тампля.

Необычному арестанту отвели помещение на третьем этаже с прихожей, столовой, спальней и комнатой для слуги. Его близких разместили на четвертом.

Отставной государь давал семилетнему сыну уроки географии и латинского языка, играл с желающими в шахматы, гулял по монастырскому двору. При его встречах с Марией Антуанеттой всегда присутствовали два офицера стражи. Обедали всем семейством в столовой на третьем этаже.

Двадцать первого сентября Людовика XVI ожидал еще один удар. Вновь избранное Законодательное собрание - Конвент - приняло декрет о ликвидации во Франции монархии. До тех пор даже отрешенный от власти, даже в тюрьме он все же был королем и, надо думать, не терял последних надежд на перемены к лучшему. Но после 21 сентября оставалась лишь жизнь, семья да горькие раздумья о будущем. Но и это длилось недолго.

Уже 20 ноября в Лувре был обнаружен секретный сейф, в котором хранились документы, свидетельствовавшие о тайных связях короля с недругами Франции, в частности, с государями враждебных ей стран. Понятно, что в республике, решавшей судьбу бывшего монарха и его семьи, эти связи были объявлены преступными.

Процесс начался уже 11 декабря в Конвенте. Подсудимый держался с большим достоинством. Не соглашался ни с одним из предъявленных ему обвинений. Его блестяще защищал Мальзерб, видный государственный деятель дореволюционной поры, поборник справедливости и закона, сторонник свободы слова и печати, друг и покровитель многих знаменитых просветителей. Все тщетно. При поименном голосовании недавний суверен был признан виновным и приговорен к смерти. 387 депутатов проголосовали за казнь, 334 - против. 18 января 1793 года так же поименно 380 голосами "за" и 310 - "против" приговор был подтвержден тем же судилищем.

Ему позволили попрощаться с семьей. За день до казни Людовик XVI долго молился; ночь провел довольно спокойно и даже спал. На утро его духовник аббат де Фирмон отслужил в спальне узника мессу. Затем последний, недолгий, но такой страшный путь от Тампля до Площади революции в простом экипаже с двумя стражниками и духовником. На эшафот Людовик XVI взошел мужественно и твердо, к гильотине приблизился, не дрогнув. Он пытался сказать, что невиновен, что прощает своих врагов, но голос его заглушил барабанный бой, а через несколько мгновений его жизнь навеки оборвал нож гильотины.

16 января 1793 года Национальный Конвент начал поименное голосование по трем вопросам: "Виновен ли Людовик ХVI ?" ("да" - 683 человека, то есть подавляющее большинство), "Следует ли любое принятое решение передавать на обсуждение народа?" ("нет" - большинством голосов), "Какого наказания заслуживает Людовик XVI?" (за смертную казнь без всяких условий проголосовали 387 человек, за смертную казнь условно или тюремное заключение 334 человека). Таким образом, большинством в 53 голоса король был приговорен к смертной казни. Но прения продолжались еще несколько дней. Наконец 19 января Конвент постановил гильотинировать короля в течение 24 часов.

Узнав о решении Конвента, Людовик, находившийся в заключении в Тампле, попросил, чтобы к нему допустили аббата Эджворта де Фримонта. После прибытия священника к Людовику несколько часов они оставались наедине. По воспоминаниям Эджворта, вначале оба расплакались, но вскоре король собрался с силами.

Простите мне, месье, миг слабости, если это можно назвать слабостью,- сказал он.- Уже долгое время я живу среди врагов, и привычка как бы сроднила меня с ними, но вид верного подданного говорит моему сердцу совсем другое: это - вид, от которого отвыкли мои глаза, и он меня растрогал. Король пригласил священника последовать за ним в кабинет. Эджворта поразила бедность кабинета: он не был обит обоями и не имел никаких украшений, камином служила плохая фаянсовая печь, и вся мебель состояла из стола и трех кожаных кресел. Посадив Эджворта напротив себя, король сказал:
- Теперь мне остается одно-единственное великое дело, которое занимает меня целиком. Увы, это единственное важное дело, которое мне осталось...

Эджворт повествует, что, когда речь зашла о герцоге Орлеанском, король оказался очень хорошо информированным о его поведении . Людовик говорил об этом без горечи, скорее с сожалением, чем с гневом.
- Что я сделал моему кузену,- сказал он,- что он меня так преследует? Он больше достоин жалости, чем я. Мое положение ужасно, но если б оно было еще хуже, я и тогда не хотел бы оказаться на его месте.

На этом разговор между аббатом и смертником был прерван комиссарами, сообщившими королю, что семья его сошла из верхних камер тюрьмы вниз для свидания.

"В половине девятого отворилась дверь в переднюю,- вспоминает камердинер короля Клери,- первой показалась королева, ведя за руку сына, потом madame Royale и сестра короля Елизавета; все они бросились в объятья короля. Несколько минут царило молчание, нарушаемое только рыданиями. Королева пошевельнулась, чтобы отвести Его Величество во внутреннюю комнату, где ожидал Эджворт, о чем они не знали. "Нет,- сказал король,- пойдемте в столовую, мне можно вас видеть только там". Они вошли туда, и я притворил дверь, которая была стеклянная. Король сел; королева села по левую руку его, принцесса Елизавета - по правую, madame Royale - почти насупротив, а маленький принц стоял между коленями отца. Все они наклонялись к королю и часто обнимали его. Эта горестная сцена продолжалась час и три четверти, во время которых мы ничего не могли слышать; мы могли только видеть, что всякий раз, когда король говорил, рыдания принцесс усиливались и продолжались несколько минут; потом король опять начинал говорить".

Наконец слезы прекратились, ибо для них не осталось больше сил... Прощаясь, королева попросила:
- Обещай, что ты еще увидишься с нами завтра.
- О, да, да, еще раз; а теперь идите, милые, любимые; молите Бога за себя и за меня!
После этого король возвратился к аббату в состоянии глубокого потрясения. Эджворт оставался наедине с ним до глубокой ночи и, заметив усталость Людовика, предложил ему немного отдохнуть. По просьбе короля аббат прошел в маленькую клетушку, где обыкновенно спал слуга Клери, отделенную перегородкой от комнаты короля. Эджворт слышал, как Людовик спокойным голосом отдавал приказания к завтрашнему дню Клери, оставшемуся бодрствовать в молитвах у постели монарха.

В 5 часов утра, согласно приказу, Клери разбудил Людовика. Камердинер причесывал короля, а Людовик пытался надеть на палец свое обручальное кольцо, которое он прятал в карманных часах. Немного погодя король послал за аббатом. Они снова прошли в кабинет и проговорили около часа. Затем в соседней комнате, превратив комод в алтарь, аббат отслужил обедню. Король прослушал Эджворта, стоя коленями на голом полу, после чего принял причастие.

На время аббат покинул короля, а когда вернулся, то застал его сидящим около печки. Людовика бил озноб, он с трудом мог согреться. Утренняя заря разгоралась все сильнее. Уже во всех кварталах Парижа раздавался бой барабанов. Эти звуки были ясно различимы сквозь стены тюремной башни, а вскоре к ним добавились голоса офицеров и лошадиный топот кавалерийской части, вошедшей во двор Тампля. Король прислушался и хладнокровно проговорил: - Они приближаются. С 7 до 8 часов утра под разными предлогами тюремщики то и дело стучались в двери.

Возвращаясь в комнату после одной из таких проверок, Людовик сказал, улыбаясь:
- Эти господа видят всюду кинжалы и яд. Они боятся, как бы я не покончил с собой. Увы, они плохо меня знают. Покончить с собой было бы слабостью. Нет, если нужно, я сумею умереть!

В восемь часов к королю пожаловали члены муниципалитета. Людовик передал им свое завещание и 125 луидоров, которые просил возвратить одному из кредиторов. Были у него и другие поручения. Поначалу заартачившись, визитеры все же согласились выполнить просьбы короля. На некоторое время Людовик вновь остался наедине с Эджвортом. Наконец в двери постучали офицеры с приказом собираться.
- Обождите несколько минут,- твердо сказал король,- и я буду в вашем распоряжении.
Закрыв двери, он бросился на колени перед священником.
- Все кончено. Дайте мне ваше последнее благословение и просите Бога, чтобы он поддержал меня до конца.

Через три минуты из-за двери раздалось напоминание: пора отправляться. - Едем,- решительно ответил Людовик.
...Среди жуткой тишины карета подъехала к немощеной площади Революции (бывшей площади Людовика XV). Вокруг эшафота было отгорожено большое пространство, которое охраняли пушки, направленные дулами в толпу. Впрочем, толпа тоже была вооружена.

Когда король понял, что экипаж прибыл на место, он обернулся к священнику и прошептал:
- Если не ошибаюсь, мы приехали.
Один из палачей поспешно открыл дверцы экипажа. Жандармы, охранявшие короля, собирались выйти первыми, когда Людовик остановил их.
- Господа, я рекомендую вам этого господина,- он положил руку на колено Эджворта.- Позаботьтесь, чтобы после моей смерти его не подвергли оскорблениям. Вы обязаны позаботиться о нем.

После этих слов Людовик вышел из кареты. Ступени эшафота были очень круты, и королю пришлось опереться о плечо священника. Однако, достигнув последней ступени, король оттолкнул плечо Эджворта и твердым шагом прошел всю площадку эшафота.

Все это время раздражающе громко били барабаны. Король не выдержал и крикнул срывающимся голосом:
- Замолчите!
Барабанщики, стоявшие у подножия эшафота, опустили палочки. Палачи подступили к Людовику, чтобы сиять с него одежду, но король, презрительно оттолкнув их, сам снял коричневый камзол, оставшись в белом фланелевом жилете, серых панталонах и белых чулках. Самообладание короля привело было палачей в смущение, но скоро они опомнились и снова окружили Людовика.
- Что вы хотите? - спросил король, отдергивая руки.
- Мы должны вас связать,- сказал главный палач Сансон.
- Связать? Меня? - Людовик гневно прищурился. - Я никогда не соглашусь на это! Делайте, что вам приказано, но не пытайтесь меня связать.
Палачи настаивали на своем, повысив голоса. Казалось, вот-вот и они решатся применить силу.

Ища поддержки, Людовик обернулся к священнику. Эджворт молчал, но поскольку король продолжал вопросительно смотреть на него, аббат проговорил со слезами в голосе:
- В этом новом оскорблении я вижу только сходство вашего величества с Христом.
При этих словах Людовик на мгновение поднял глава к небу.

Делайте, что хотите,- обратился он затем к палачам.
- Я выпью чашу до дна.- И громко к народу:
- Французы, я умираю невиновным в преступлениях, в которых меня обвиняют; говорю вам этого с эшафота, готовясь предстать перед Богом. Я прощаю своих врагов и молю Бога, чтобы Франция...

Командовавший казнью генерал Сантер на белом коне выскочил вперед. Он яростно прокричал приказ, и рота ударила в барабаны. Короля не стало слышно. Палачи схватили Людовика, чтобы привязать к доске. Сопротивляясь, король выказал недюжинную силу, однако палачей было шестеро, и борьба быстро закончилась. Доска с Людовиком приняла горизонтальное положение.

Едва Эджворт, наклонившись к королю, успел прошептать: "Сын Святого Людовика, взойди на небеса", как раздался роковой удар ножа гильотины. Дикий крик толпы потряс площадь: "Да здравствует Республика!" Эджворт упал на колени. Он оставался в этом положении до тех пор, пока один из палачей, по виду почти мальчик, схватив отрезанную голову, чтобы показать ее толпе, не капнул кровью короля на шею аббата.

Филипп Орлеанскнй (Эгалите), заигрывавший с революционерами, голосовал в Конвенте за смертный приговор Людовику.
Дочь Людовика XVI и Марии Антуанетты, герцогиня Ангулемская.