Майя кучерская. Ситуация современной литературы

В русской литературе 18 века начинает складываться первое самостоятельно направление - классицизм. Классицизм развился на основе образцов античной литературы и искусства эпохи Возрождения. На развитие русской литературы в 18 веке, большое влияние оказали , а также школа европейского просвещения.

Значительный вклад в развитие литературы 18 века, внес Василий Кириллович Тредиаковский. Это был замечательный поэт и филолог своего времени. Он сформулировал основные принципы стихосложения в русском языке.

Его принцип силлабо-тонического стихосложения заключался в чередовании ударных и безударных слогов в строке. Силлабо-тонический принцип стихосложения, сформулированный еще в 18 веке, до сих пор является основным способом стихосложения в русском языке.

Тредиаковский был большим знатоком европейской поэзии, переводил иностранных авторов. Благодаря ему, в России появился первый художественный роман, исключительно светской тематики. Это был перевод произведения «Езда в город любви», французского автора Поля Тальмана.

Большим человеком 18 века был и А. П. Сумароков. В его творчестве получили развитие жанры трагедии и комедии. Драматургия Сумарокова, способствовала пробуждению в людях человеческого достоинства и высших нравственных идеалов. В сатирических произведениях русской литературы 18 века отметился Антиох Кантемир. Он был замечательным сатириком, высмеивал дворян, пьянство и корысть. Во второй половине 18 века, начался поиск новых форм. Классицизм переставал отвечать потребностям общества.

Крупнейшим поэтом в русской литературе 18 века стал . Его творчество разрушало рамки классицизма, и вносило живую разговорную речь в литературный слог. Державин был замечательным поэтом, мыслящим человеком, поэтом - философом.

В конце 18 века, складывается такое литературное направление, как сентиментализм. Сентиментализм - направлен на исследование внутреннего мира человека, психологии личности, переживаний и эмоций. Расцветом русского сентиментализма в русской литературе 18 века стали произведения а и а. Карамзин, в повести высказал интересные вещи, ставшие смелым откровением для русского общества 18 века.

Центральным для понимания своеобразия общественно – литературного движения этой эпохи оставался вопрос о положении крестьян, о крепостном праве. Интеллигенция, особенно творческая, сочувственно относилась к проблемам народа, хотя в ее среде отмечался большой разброс мнений. Оппозиционные настроения этого периода связаны с именами Белинского, Герцена.

Конец 40-х годов знаменуется усилением революционного движения в европейских странах и оппозиционных настроений в России. Салонно – кружковые формы общения интеллигенции были очень популярны. На базе салонов возникали и политические кружки – организации.

В середине 19 века выделяется два периода:

1840 – 1855 – расцвет гоголевской школы, прозаических жанров. Формирование реализма.

1855 – 1860 – господство реалистических принципов изображения действительности.

Славянофильство как общественное движение возникает в 1838-1839 годах. В России одной из предпосылок славянофильства являлась нерешенность крестьянского вопроса: славянофильство здесь выступает как форма оппозиции правительству определенной части дворянства. Антикрепостнические идеи и настроения славянофилов ставили их в прямое отношение к идее русской народности. К этому лагерю относятся А.С Хомяков, Иван и Петр Киреевские, Константин и Иван Аксаковы, Ю. Самарин.

Термин славянофилы ввел Белинский (противник славянофилов). Сами они называли себя туземцами. Своего постоянного издания славянофилы не имели. Печатались в журнале «Москвитянин», позже в «Русской беседе».

Славянофилы противопоставляли Восток Западу, Москву Петербургу, «петербургскую» литературу «Московской». Они ошибочно полагали, что проникновение в России идей западной образованности лишь способствует угнетению русского народа, судьба которого была исключительно предметом их интересов. Западники – противники славянофилов. Вдохновитель движения – В.Г. Белинский. Вокруг него группировались Тургенев, Панаев, Анненков, Некрасов. Западничество не являлось идеологически цельным и организационно оформленным, хотя в Петербурге в распоряжении Белинского и его единомышленников был журнал «Отечественные записки», «Современник», скорее, подразумевалось: ведь они заявили о себе как представители натуральной школы, которую славянофилы не принимали.

В критических статьях Белинского 40-х годов и в трудах, примыкающих к нему писателей формировалась эстетика натуральной школы. Отцом ее следует считать Гоголя. Реалистические литературные традиции, заложенные Гоголем, подспудно и явно развивались в русской литературе, что особенно заметно в содержании периодических изданий и сборников 40-х годов. Принципы натуральной школы первоначально были выдвинуты Белинским в статье «О русской повести и повести Гоголя», в которой он отдает предпочтении « реальной поэзии», воссоздающей действительность в ее высочайшей истине, в противовес поэзии идеальной, пересоздающей действительность в соответствии с авторскими идеалами. Важнейшим принципом натуральной школы было изображение жизни в индивидуальных и типических характерах, в которых соблюдалась социальная и психологическая верность.

Основные темы и образы натуральной школы:

Изображение жизни маленького человека

Изображение лишнего человека

Тема эмансипации

Тема крестьянства

Эстетическая программа школы: обращение к русской действительности, интерес ко всему национальному, литература – проводник общественных интересов, господство отрицательного направления, обнажение жизненных противоречий.

Жанр физиологического очерка – описание фрагмента действительности во всей полноте.

Конфликты: идеологический (сталкивается 2 персонажа с разными взглядами на мир, имеющими отношение к современности – например, «Обыкновенная история», «Кто виноват»), ретроспективное исследование сложившихся аномалий (поступки героев обусловлены обстоятельствами их прежнейжизни – «Кто виноват»), превращение – коренное изменение образа мыслей, мироощущения персонажа, внешне практически не мотивированное, обычно от романтической мечтательности к прагматизму («Обыкновенное чудо»).

Герои – «маленький человек», «обыкновенный человек».

2прОАНАЛИЗИуйте речевые характеристики основных персонажей «Ревизора»

Вот перед нами Антон Антонович Сквозник-Дмухановский - городничий. Это лицемер, меня ющий приемы общения с людьми в зависимости от того, с кем ему приходится иметь дело. Он ласков, почтителен с мнимым ревизором Хлестаковым, заискивает перед ним и льстит ему. Обращаясь к Хлестакову, он подобострастно говорит: «Желаю здравствовать! Обязанность моя, как градоначальника нашего города, заботиться о том, чтобы проезжающим и всем благородным людям никаких притеснений...» «Извините, я, право, не виноват...» - оправдывается он перед Хлестаковым, который рассказывает ему, как плохо его кормят в гостинице. Интересуясь, откуда прибыл мнимый ревизор, Антон Антонович участливо вопрошает: «Осмелюсь ли спросить, куда и в какие места едете?» Совсем по-другому разговаривает он с подчиненными ему людьми. Куда делись его учтивость и вежливость! Грубость, несдержанность, оскорбления сыпятся изо рта городничего, как из рога изобилия. Обращаясь к трактирному слуге, который принес счет Хлестакова, он грубо кричит: «Пошел вон, тебе пришлют». Увидев, как помещик Бобчинский падает, городничий гневается: «Не н&шли другого места упасть! И растянулся, как черт знает что такое».

А вот разговаривает он с полицейскими - Держимордой и Свистуновым: «Экие косолапые медведи - стучат ногами! Так и валится, как будто сорок пуд сбрасывает кто-нибудь с телеги. Где вас черт таскает?»

Купцы, жалуясь Хлестакову на городничего, так описывают его поступки: «Такие обиды чинит, что описать нельзя. Не по поступкам поступает. Схватит за бороду, говорит: «Ах ты татарин!» Таков городничий, «царек» этого уездного городка.

Очень ярко написан Гоголем и образ почтмейстера. Свои представления о мире он черпает из чужих писем. Однако его словарный запас все равно беден. Вот, например, место из письма, кажущееся ему особенно прекрасным: «Жизнь моя, милый друг, течет в эмпириях; барышень много, музыка играет, штандарт скачет».

Очень колоритен и образ судьи Ляпкина-Тяпкина, весьма «образованного человека», прочитавшего пять или шесть книг и отличавшегося вольнодумством. Он всегда сохраняет на лице значительную мину, говорит басом, как бы подчеркивая свою значимость. Однако речь Аммоса Федоровича бессвязна, маловыразительна, неправильна.

Узнав о приезде ревизора, он «глубокомысленно» изрекает: «Да, обстоятельство такое... необыкновенно, просто необыкновенно. Что-нибудь недаром...» Далее следует еще более глупая догадка: «Я думаю, Антон Антонович, что здесьтонкая и больше политическая причина. Это значит вот что: Россия... да. хочет вссти войну, и министерия-то, вот видите, и подослала чиновника, чтобы узнать, нет ли где измены».

В своей бессмертной комедии «Ревизор» Гоголь выступает тонким мастером речевой характеристики героев. В речи каждого персонажа, словно в фокусе, отражается соответствующий характер.

Земляника, попечитель богоугодных заведений, - проныра и плут. Речь его пронизана подобострастием, услужливостью, но так же бедна и бескультурна: «С тех пор как я принял начальство, - может быть вам покажется даже невероятным, - все как мухи выздоравливают!»

Нельзя не удивляться и «красноречию» Луки Лукича Хлопова - смотрителя училищ: «Оробел, ваше бла... преос... сият... Продал проклятый язык, продал!»

Однако самый яркий, незабываемый образ комедии - это плут и прощелыга Хлестаков, который всем пускает пыль в глаза, желая «блистать среди себе подобных при полной умственной и духовной пустоте». Соответственно и речь его такая: бессвязная, глупая, заносчивая. Разговаривая с женой городничего Анной Андреевной, желая показать свою значимость, он рассказывает: «С хорошенькими актрисами знаком. Я ведь тоже разные водевильчики... Литераторов часто вижу. С Пушкиным на дружеской ноге. Бывало, часто говорю ему: «Ну что, брат Пушкин?» - «Да, так, брат, - отвечает бывало, - так как-то все...» Большой оригинал». Вранье одно другого ужаснее так и слетает с языка Хлестакова: «Моих, впрочем, много естьсочинений: «Женитьба Фигаро», «Роберт-Дьявол», «Норма». Уж и названий даже не помню».

А чего стоят такие его словесные «перлы»: «Суп в кастрюльке прямо на пароходе приехал из Парижа». Или: «А любопытно взглянуть ко мне в переднюю, когда я еще не проснулся: графы и князья толкутся ижужжат там, как шмели, только и слышно: ж... ж... ж... Иной раз и министр...»

Его болтовня изысканно неправдоподобная. Слова вылетают у него вдохновенно, оканчивая последнее слово фразы, он не помнит ее первого слова: «Меня даже хотели сделать вице-канцлером. О чем, бишь, я говорил?»

Гоголь смеется, а иногда даже издевается над своими героями. И делает это во многом с помощью речевых характеристик персонажей. Он показывает, что в современной ему действительности человеческое начало извращено и придавлено.

Карточка

Так, с недоумением было встречено и одно из величайших и в то же время загадочных произведений XIX века - поэма Гоголя «Мертвые души». Жанровое определение «поэма», под которой тогда однозначно понималось лирико-эпическое произведение, написанное в стихотворной форме и по преимуществу романтическое, воспринималось современниками Гоголя по-разному. Одни нашли его издевательским. Реакционная критика попросту глумилась над авторским определением жанра произведения.

Но мнения разошлись, и другие усмотрели в этом определении скрытую иронию. Ше-вырев писал, что «значение слова «поэма» кажется нам двояким… из-за слова «поэма» выглянет глубокая, значительная ирония». Но разве только лишь из-за одной иронии Гоголь на титульном листе крупно изобразил слово «поэма»? Безусловно, такое решение Гоголя имело более глубокий смысл.

Но почему же именно этот жанр Гоголь избрал для воплощения своих идей? Неужели именно поэма настолько объемна и вместительна, чтобы дать простор всем мыслям и духовным переживаниям Гоголя? Ведь «Мертвые души» воплотили в себе и иронию, и своеобразную художественную проповедь. Безусловно, в этом-то и состоит мастерство Гоголя. Он сумел перемешать черты, присущие разным жанрам, и гармонично соединить их под одним жанровым определением «поэма». На этой почве развернулась полемика между В. Белинским и К. Аксаковым, который считал, что «Мертвые души» написаны точно по образцу «Илиады» и «Одиссеи». «В поэме Гоголя является нам тот древний гомеровский эпос, в ней возникает вновь его важный характер, его достоинство и широкообъемлющий размер», - писал К. Аксаков. Действительно, черты сходства с гомеровской поэмой очевидны, они играют большую роль в определении жанра и раскрытии замысла автора. Уже само заглавие наводит на аналогию со странствиями Одиссея.

На яростные протесты цензуры против такого несколько странного названия - «Мертвые души» – Гоголь ответил, прибавив к основному названию еще одно - «Похождения Чичикова». Но похождения, путешествия, странствия Одиссея описал и великий Гомер. Одной из самых ярких аналогий с поэмой Гомера служит появление Чичикова у Коробочки. Если Чичиков – Одиссей, странствующий по свету, то Коробочка предстает перед нами, пусть в таком необычном виде, нимфой Калипсо или волшебницей Цирцеей: «Эх, отец мой, да у тебя-то, как у борова, вся спина и бок в грязи! Где так изволил засалиться?». Такими словами приветствует Коробочка Чичикова, и так же встречает спутников Одиссея Цирцея, превратив их в настоящих свиней. Пробыв у Коробочки около суток, Чичиков сам превращается в борова, поглощая пироги и прочие яства.

Но не только в описаниях помещиков мы находим сходство с гомеровской поэмой. Интересен и эпизод на таможне, который является как бы продолжением хитроумных затей Одиссея. Идея перевозки кружев на баранах явно взята у античного автора, герой которого спас свою жизнь и жизни своих товарищей, привязав людей под овец. Аналогии есть и в композиции: рассказ о прошлых делах Чичикова приводится в конце произведения - Одиссей рассказывает Алкиною о своих бедствиях, уже находясь рядом с родной Итакой. Но в поэме этот факт является как бы вступлением, а сам рассказ составляет главную часть.

Такой перестановке вступлений, заключений и главной части способствует и еще один интересный факт: и Одиссей, и Чичиков путешествуют как бы не по своей воле - они оба постепенно затягиваются стихиями, которые управляют героями как хотят. Обращает на себя внимание сходство стихий: в одном случае это грозная природа, в другом - порочная природа человека. Итак, мы видим, что композиция непосредственно связана с жанром поэмы и аналогии с Гомером имеют огромное значение. Они играют большую роль в жанровом определении и расширяют поэму до «размеров» «малого рода эпопеи», На это прямо указывают необычные композиционные приемы, позволяющие охватить значительный отрезок времени, и вставные рассказы, усложняющие сюжетную линию произведения.

Но говорить о прямом влиянии античного эпоса на гоголевскую поэму было бы неправильно. Начиная с древних времен многие жанры претерпели сложную эволюцию. Думать, что в наше время возможен древний эпос - это так же нелепо, как и полагать, что в наше время человечество могло вновь сделаться ребенком, как писал Белинский, полемизируя с К. Аксаковым. Но поэма Гоголя, конечно, куда философичней, и некоторые критики усматривают здесь влияние другого великого произведения, правда, уже эпохи средневековья - «Божественной комедии» Данте.

В самой композиции видно некоторое сходство: во-первых, указывается на трех-частный принцип композиции произведения, и первый том «Мертвых душ», задуманных как трехтомник, являет собой, условно говоря, ад дантовской комедии. Отдельные главы представляют собой круги ада: первый круг - Лимб - поместье Манилова, где находятся безгрешные язычники – Манилов с женой и их дети. Грешники калибра Коробочки и Ноздрева населяют второй круг ада, далее следуют Собакевич и Плюшкин, одержимые Плутосом – богом богатства и скупости.

Город Дит – губернский город, и даже стражник у ворот, у которого усы кажутся на лбу и напоминают рога черта, говорит нам о сходстве этих порочных городов. В то время когда Чичиков покидает город, в него вносят гроб покойного прокурора - это черти волокут его душу в ад. Через царство тени и мрака проглядывает лишь один луч света – губернаторская дочка – Беатриче (или героиня второго тома «Мертвых душ» Улень-ка Бетрищева).

Композиционные и текстовые аналогии с комедией Данте указывают на всеобъемлющий и всеуничтожающий характер гоголевского произведения. Одним сравнением России с адом в первом томе Гоголь помогает читателю понять, что Россия должна воспрянуть духом и из ада пройти в чистилище, а затем в рай. Такие несколько утопические и гротесковые идеи, всеуничтожающие и поистине гомеровские сравнения могли быть почерпнуты Гоголем из поэмы Данте, мистической и необычной по своему сюжету.

В том, что Гоголь не умел до конца осуществить свой творческий замысел, состоящий в «создании» чистилища и рая (двух последующих томов), состоит эстетическая трагедия Гоголя. Он слишком хорошо осознавал падение России, и в его поэме пошлая российская действительность нашла свое не только философское, но и дьявольское, сатанинское отражение. Получилась как бы пародия, совмещенная с изобличением пороков российской действительности. И даже задуманное Гоголем возрождение Чичикова несет в себе оттенок некоего донкихотства.

Перед нами открывается еще один возможный прообраз поэмы Гоголя - так называемый «перерожденный» рыцарский роман (таковым является, например, «Дон Кихот» Сервантеса). В основе перерожденного (тра-вестированного) рыцарского романа (иначе романа плутовского) также лежит жанр похождений. Чичиков путешествует по России, занимаясь аферами и сомнительными пред-. приятиями, но сквозь поиски материальных сокровищ проглядывает путь духовного совершенства, - Гоголь постепенно выводит Чичикова, на прямую дорогу, которая могла бы явиться началом возрождения во втором и третьем томах «Мертвых душ».

Перерождение жанра, как, например, перерождение рыцарского романа в плутовской, приводит иногда к тому, что играют свою роль фольклорные элементы. Их влияние на формирование жанрового своеобразия «Мертвых душ» достаточно велико, причем на творчество Гоголя, который был ук-раинофилом, непосредственное воздействие оказали именно украинские мотивы, тем более что и травестирование оказалось наиболее распространенным на Украине (например, поэма И. Котляревского «Энеида»). Итак, перед нами предстают обычные герои фольклорных жанров – богатыри, изображенные Гоголем как бы в перевернутом виде (в виде антибогатырей без душ). Это гоголевские помещики и чиновники, например Собакевич, который, по мнению Набокова, является чуть ли не самым поэтическим (!) героем Гоголя.

Большую роль в поэме играет и образ народа, но это не жалкие Селифан и Петрушка, которые, по сути, тоже внутренне мертвы, а идеализированный народ лирических отступлений. Здесь используется не только такой фольклорный жанр, как лирическая народная песня, но и, можно сказать, самый глубокий в художественном и идейном смысле жанр - художественная проповедь. Гоголь сам мыслил себя богатырем, который, прямо указуя на недостатки, воспитает Россию и удержит ее от дальнейшего падения. Он думал, что, показав «метафизическую природу зла» (по Бердяеву), возродит падшие «мертвые души» и своим произведением, как рычагом, перевернет их развитие в сторону возрождения. На это указывает один факт – Гоголь хотел, чтобы его поэма вышла вместе с картиной Иванова «Явление Христа народу». Таким же лучом, способствующим прозрению, Гоголь представлял и свое произведение.

В этом и есть особый замысел Гоголя: сочетание черт разных жанров придает его произведению всеобъемлющий дидактический характер притчи или поучения. Первая часть задуманной трилогии написана блестяще - только один Гоголь сумел так ярко показать безобразную российскую действительность. Но в дальнейшем писателя постигла эстетическая и творческая трагедия, художественная проповедь воплотила только первую свою часть - порицание, но не имела конца - раскаяния и воскресения. Намек на раскаяние содержится в самом жанровом определении - именно лирические отступления, которыми и должна быть наполнена настоящая поэма, указывают на него, хотя они и остаются, пожалуй, единственной чертой настоящего лирико-эпического произведения. Они придают всей поэме внутреннюю грусть и оттеняют иронию.

Проследите содержание и направление творческой эволюции А.. С. Пушкина в процессе создания «Евгения Онегина» , привлекая для этого не только текст романа, но и другие произведения этого периода.

Эволюция творчества Пушкина соотносилась с литературным процессом в

России первой трети XIX в. довольно сложно. Взаимоотношения Пушкина с литературным движением его времени строились качественно неоднородно по десятилетиям: в 1810-е гг., - когда он входил в литературу, учился литературному мастерству и был, так сказать, одним из многих; в 1820-е гг.,

Когда он был признан первым русским поэтом, и в 1830-е гг., - когда критика того времени заявила о падении влияния Пушкина на современную литературу. Историко-литературное качество ранней поэзииПушкина следует определять по «школе легкой поэзии», к которой он в то время принадлежал и которая была по-своему прекрасной школой для молодого поэта, обретавшего в ней не только гармоническую точность стиля, но и оптимистическую ясность просветительского взгляда на жизнь. Такое настроение не исключало и более принципиального вольномыслия и высоких тем, - поэтому в раннем творчестве

Пушкина ощущается и струя высокого классицизма («Воспоминания в Царском

Селе», «Александру», «Лицинию»), и сатирическая, прежде всего литературно- пародийная, направленность. В середине 1810-х гг. в лирику Пушкина вторгаются элегические мотивы. Но характерно, что, обогащенная этими мотивами, поэзия Пушкина остается верной своим началам. Любопытно, что южные поэмы Пушкина критического отпора почти не вызвали: они не посягали на классицистические жанры, принадлежа уже к иной - романтической - жанровой системе. Но основные споры по проблемам романтизма в русской критике развернулись именно в связи с южными поэмами - и с этих пор под прямым пушкинским влиянием в русской литературе надолго утверждается в качестве ведущего жанр романтической поэмы. Для оценки литературной ситуации первой половины 1820-х гг. принципиальное значение имел вопрос о творческих взаимоотношениях Пушкина и литераторов-декабристов.

Романтический период творчества Пушкина - с его пиком, стихотворениями

«Свободы сеятель пустынный» и «Демон», - был чрезвычайно стремительным

(1821- 1823 гг.) и, в сущности, явился следствием кризиса просветительских идеалов поэта, убедившегося на примере подавленных национально- освободительных движений 1820-х гг. в недостижимости немедленного воплощения в жизнь заветов Разума и разочаровавшегося в современном ему

«просвещенном» поколении, эгоистически разобщенном и отравленном скепсисом.

Апогей прижизненной славы Пушкина падает на первые годы после возвращения поэта из ссылки. Во второй половине 1820-х гг. выходит девятнадцать пушкинских изданий из тридцати четырех, вообще опубликованных при его жизни. Многие пушкинские произведения появились в это время вторым изданием

(а поэма «Бахчисарайский фонтан» даже третьим). В своем творчестве Пушкин уходил стремительно вперед, а в литературном сознании того времени он оставался романтиком, и в пору окончательного упрочения романтических тенденций русской литературы, связанных с духовным кризисом, который переживало русское общество последекабристской эпохи, в Пушкине видят безусловного лидера литературного движения. В «Литературных мечтаниях»

(1834) Белинский, выражая общее мнение, писал: «Пушкин царствовал десять лет: ..Борис Годунов" был последним великим его подвигом; в третьей части полного собрания его стихотворений замерли звуки его гармонической лиры.

В литературоведении не раз была предпринята попытка оспорить резкое противопоставление Белинским пушкинского и гоголевского периодов русской литературы. Но факт остается фактом: в 1830-е гг. Пушкин перестал быть властителем дум. Точнее - живое значение в ту пору было признано лишь за романтическими произведениями поэта, прежде всего за его поэмами (в толковании Белинского и других критиков середины XIX в. поэмами считались и

«Борис Годунов », и «Евгений Онегин») После 1825 г. русская литература вступила в эпоху расцвета романтизма, причем романтизма нового качества, так называемого философского, основанного па эстетических системах

Шеллинга, Фихте, Гегеля. Пушкинское творчест-во не избежало этого общего движения: нельзя нс заметить с конца 1820-х гг. до второй Болдинской осени

(1833) осложнения реалистической системы Пушкина романтическими мотивами.

Карточка

Определите основные этапы деятельности «натуральной школы» в русской литературе и охарактеризуйте каждый из них

Натуральная школа - условное название начального этапа развития критического реализма в русской литературе 1840-х годов, возникшего под влиянием творчества Николая Васильевича Гоголя.

К «натуральной школе» причисляли Тургенева и Достоевского, Григоровича, Герцена, Гончарова, Некрасова, Панаева, Даля, Чернышевского, Салтыкова-Щедрина и других.

В начале 40-х годов русская литература переживала сложный период. Смерть Лермонтова в 1841 г., Кольцова в 1842 г., длительное молчание Гоголя после публикации I тома «Мертвых душ» в 1842 г. были тяжелыми потерями. Вместе с тем рост „ общественного самосознания, социальные проблемы, выдвинутые временем, не могли не привести к усилению процесса новых идейно-художественных исканий, к постановке в литературе важнейших проблем социально-общественного плана. Несмотря на то что в 40-е годы творили такие интересные поэты, как Ф. И. Тютчев, А. А. Фет, К. С. Аксаков, Я. П. Полонский и другие, все же ведущее место в литературном процессе занимала проза, в которой утверждались принципы критического реализма. Характерно, что Тургенев, Герцен, Гончаров, Салтыков начинали свой творческий путь как поэты, но затем перешли почти исключительно на прозу. Даже Некрасов в 40-е годы по объему написанного в большей степени был прозаиком, чем поэтом (хотя талант его проявился в первую очередь в области поэзии). Эта группа молодых писателей получила название «натуральной школы» (к ней примыкали также Достоевский, Панаев, Григорович, Гребенка и др.).

«Натуральная школа», явившаяся закономерным этапом в развитии русского реализма, усваивала и развивала творческие принципы Гоголя. Школа эта начала оформляться в 1842 г. в связи с полемикой, возникшей вокруг «Мертвых душ», и под влиянием выступлений Белинского, который в это время прочно уже перешел на позиции революционного демократизма. Расцвет школы относится к 1845 - 1848 гг. После смерти Белинского, в обстановке «мрачного семилетия» школа по существу прекращает свое существование.

Сам по себе термин «натуральная школа» был впервые употреблен Булгариным с целью унизить новое направление. Но Белинский подхватил его и, полемически переосмыслив, обозначил им творчество молодых писателей, стремившихся к максимально правдивому воспроизведению действительности. В журналах «Отечественные записки», а с 1847 г. в «Современнике», на страницах книг «Физиология Петербурга» (1845) и «Петербургский сборник» (1846), изданных Некрасовым и явившихся манифестами нового литературного направления, появились многочисленные рассказы, повести, физиологические очерки, изображавшие быт и нравы петербургских бедняков, мелких чиновников, городских

низов. В произведениях участников «натуральной школы» перед читателем открывались новые сферы русской жизни. Выбор тематики свидетельствовал о демократической основе их творчества. Они разоблачали крепостничество, уродующую власть денег, несправедливость всего общественного уклада, угнетающего человеческую личность. Вопрос о «маленьком человеке» перерастал в проблему социального неравенства.

На ранних этапах существования «натуральной школы» характер и судьба человека воспринимались лишь как следствие определенного общественного устройства. В соответствии с этим вся вина за исковерканную личность возлагалась на объективные условия, не зависящие от человека. В дальнейшем представление о взаимоотношениях человека и среды усложняется. В творчестве Достоевского 40-х годов, например, ставится вопрос о том, что в самой человеческой природе существуют глубокие противоречия, не всегда объясняемые прямым воздействием неблагоприятной действительности. У других представителей «натуральной школы» (Некрасов, Салтыков) критика начинает распространяться не только на среду, но и на личность, которая становится объектом более пристального осмысления в плане ее диалектического взаимодействия с окружающим миром.

Со второй половины 40-х годов «натуральная школа» все чаще и чаще обращается к изображению крестьянства. В творчестве Григоровича («Деревня», «Антон-Горемыка»), в «Записках охотника» Тургенева, произведениях Герцена, стихах Некрасова возникают проникнутые глубоким сочувствием образы крепостных крестьян, которые наделены высокими нравственными качествами и противопоставлены жестоким, развратным, невежественным помещикам. Эту тенденцию в русской литературе немедленно поддержал Белинский, полемизируя с идейными противниками «натуральной школы». В одной из своих статей он передавал суть противоположных точек зрения в диалоге: «Что за охота наводнять литературу мужиками? - восклицает аристократ известного разряда…- А разве мужик - не человек? - Но что может быть интересного в грубом, необразованном мужике? - Как что? - Его душа, ум, сердце, страсти, склонности, словом, все то же, что и в образованном человеке». Эти мысли критика стали программой для всего последующего развития русской демократической литературы.

2 Вопрос повторяется. Смотрите выше о символах в «Мертвых душах»)

В литературе? Как он проявляется? Всегда ли можно его заметить даже неопытному читателю? Конфликты в произведениях литературы - явление обязательное и необходимое для развития сюжетной линии. Без него не обходится ни одна качественная книга, способная претендовать на звание вечной классики. Другое дело, что не всегда мы способны увидеть явное противоречие во взглядах описываемого персонажа, глубоко рассмотреть систему его ценностей и внутренних убеждений.

Иногда понимать истинные литературные шедевры бывает трудно. Это занятие требует колоссального умственного напряжения, а также желания разбираться в характерах, выстроенной автором системе образов. Итак, что такое конфликт в литературе? Попробуем разобраться.

Определение понятия

В большинстве случаев людям интуитивно понятно, о чем идет речь, когда заходит разговор о некоем идейном столкновении в той или иной книге. Конфликт в литературе - это противостояние характеров героев с внешней действительностью. Борьба в вымышленном мире может продолжаться длительное время и обязательно приводит к изменению способа героя смотреть на окружающую реальность. Такое напряжение может сформироваться внутри самого персонажа и быть направлено на собственную личность. Развитие подобного хода происходит очень часто. И тогда говорят о внутреннем конфликте, то есть борьбе с самим собой.

Конфликты в русской литературе

Отечественная классика заслуживает отдельного внимания. Ниже приведены примеры конфликтов в литературе, взятые из русских произведений. Многим они окажутся знакомыми со времен школьной программы. На какие книги стоит обратить внимание?

«Анна Каренина»

Величайший памятник русской литературы, который не теряет своей актуальности и в наши дни. Сюжет «Анны Карениной» знают практически все. Но не всякий человек может с ходу определить, в чем заключены основные переживания героини. Задумавшись над тем, что такое конфликт в литературе, можно вспомнить это замечательное произведение.

В «Анне Карениной» показан двоякий конфликт. Именно он не дает главной героине прийти в себя и взглянуть иначе на обстоятельства собственной жизни. На первом плане изображен конфликт внешний: неприятие обществом отношений на стороне. Именно он отдаляет героиню от людей (друзей и знакомых), с которыми раньше так легко было взаимодействовать. Но кроме него еще имеется внутренний конфликт: Анна буквально раздавлена этой непосильной ношей, которую ей приходится нести. Она страдает от разлуки с сыном Сережей, не имеет права забрать ребенка с собой в новую жизнь с Вронским. Все эти переживания создают в душе героини сильное напряжение, от которого она не может освободиться.

«Обломов»

Другое незабываемое произведение русской классической литературы, которое достойно того, чтобы о нем говорить. В «Обломове» показана уединенная жизнь одного помещика, который в свое время решил отказаться от службы в департаменте и посвятить свою жизнь уединению. Сам персонаж достаточно интересный. Он не хочет жить по шаблону, навязанному обществом, и в то же время не находит сил для того, чтобы бороться. Пребывание в бездействии и апатии еще больше подтачивает его изнутри. Конфликт героя с внешним миром проявляется в том, что он не видит смысла жить так, как большинство людей: ежедневно ездить на службу, выполнять бессмысленные на его взгляд действия.

Пассивный образ жизни является его защитной реакцией против непонятного окружающего мира. В книге показан конфликт идейного плана, поскольку он базируется на понимании сущности и смысла человеческого существования. Илья Ильич не чувствует в себе сил для того, чтобы изменить свою жизнь.

«Идиот»

Данное произведение - одно из самых известных у Ф. М. Достоевского. В «Идиоте» изображен идейный конфликт. Князь Мышкин сильно отличается от общества, в котором ему приходится находиться. Он немногословен, обладает крайней чувствительностью, отчего остро переживает любые события.

Остальные персонажи противопоставлены ему своим поведением и взглядами на жизнь. Ценности князя Мышкина базируются на христианском понимании добра и зла, на его стремлении помогать людям.

Конфликты в зарубежной литературе

Иностранная классика не менее занимательна, чем отечественная. Конфликты в зарубежной литературе порой представлены настолько широкого плана, что остается только восхищаться этими мастерски написанными произведениями. Какие же примеры здесь можно привести?

«Ромео и Джульетта»

Уникальная пьеса Уильяма Шекспира, с которой обязательно в свое время знакомился каждый уважающий себя человек. В книге показан любовный конфликт, постепенно переходящий в трагедию. Две семьи - Монтекки и Капулетти - воюют друг с другом на протяжении многих лет.

Ромео и Джульетта противостоят давлению родителей, пытаясь отстоять свое право на любовь и счастье.

«Степной волк»

Это один и самых запоминающихся романов Германа Гессе. Главный герой - Гарри Галлер - оторван от общества. Он выбрал для себя жизнь неприступного и гордого одиночки, потому что не может найти в ней для себя подходящего места. Персонаж сам себя называет «степным волком», который случайно забрел в город к людям. Конфликт Галлера идейного плана и заключен в невозможности принять правила и установки социума. Окружающая действительность представляется ему картиной, лишенной смысла.

Таким образом, отвечая на вопрос, что такое конфликт в литературе, следует обязательно принимать во внимание внутренний мир главного героя. Миропонимание одного персонажа очень часто противопоставляется окружающему обществу.

Задание 1 . Подготовьте рефераты по теме: «Литература последних десятилетий XX - начала XXI века»:

1. Утверждение православной этики как основы человеческих отношений в повести В. Распутина «Пожар».

2. Нравственные проблемы в повести В. Астафьева «Печальный детектив».

3. Философская проблематика повести Ч. Айтматова «Плаха».

4. В. Аксенов «Остров Крым» как современная антиутопия.

5. Повесть В. Войновича «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина».

6. Сказочный условности в повести Ф. Искандера «Кролики и удавы».

7. Кризис современного мира в повести Л. Петрушевской «Свой круг»

8. «Пушкинский дом» А. Битова как произведение литературы постмодернизма.

9. Особенности прозы В. Пелевина.

10. Проза Б. Акунина.

Литература:

1. Белокурова С. П., Друговейко С. В. Русская литература. Конец XX века. Уроки современной русской литературы: Учебно-методическое пособие. СПб.: Паритет, 2001.

2. Лейдерман Н. Л., Липовецкий М. Н. Современная русская литерату-ра: В 3-х кн. М.: Эдиториал УРСС, 2001.

3. Нефагина Г. Л. Русская проза второй половины 80-х—начала 90-х гг. XX века. Мн.: НПЖ «Финансы, учет, аудит»; «Эконом-пресс», 1997.

Консультация

I. Особенности литературного процесса 1980-х—90-х годов

Литературно-журнальная жизнь второй половины 80-х. «Возвращенная литература». Новые условия бытования литературы. Дифференциация читательской аудитории. Обострение контроверзы серьезной и развлекательной литературы. Литература и видеокультура. Поэзия и эстрадная музыка. Влияние новых информационных технологий на культуру.

II. Основные тенденции развития литературы на рубеже тысячелетий

Многообразие направлений, течений и индивидуальных стилей. Многообразие и условность классификаций литературных течений в современном литературоведении.

«Неопочвенничество». Внимание к национальным традициям, утверждение православной этики как основы человеческих отношений, неприятие современной цивилизации. Усиление проповеднических и публицистических тенденций. Кризисные явления в эстетике «неопочвенничества»; опора на реалистические традиции и влияние нормативной эстетики.

В. Белов. «Все впереди»; В. Распутин. «Пожар», «Нежданно-негаданно» и др.

«Жестокий реализм». Жесткость постановки нравственных проблем, непредвзятое изображение исторического пути России и духовного мира соотечественников. Новый взгляд на народ. Разрушение стереотипного образа народа как носителя исключительно светлого, созидательного начала. Изображение ужасов повседневной жизни. Полемичность по отношению к нормативной эстетике.

В. Астафьев. «Печальный детектив»; Г. Владимов. «Генерал и его армия»; А. Азольский. «Клетка» и др.

«Философическая проза» и ее этико-философская проблематика. Человек перед лицом вечности, поиск нравственных ориентиров. Социальное зло как результат утраты веры, поиски путей к ее обретению. Поэтика философической прозы. Использование вставных новелл: легенд, притч, философского диалога. Обращение к мифологическим сюжетам. Обилие философской символики. Герои - идеологи.

Ч. Айтматов. «Плаха»; В. Алфеева. «Джвари»; О. Николаева. «Куке из рода серафимов»; Ф. Светов. «Отверзи ми двери» и др.

Современная антиутопия. Актуальность жанра в период осмысления последствий великих социальных экспериментов. Генетическая связь современных антиутопий и антиутопических произведений предшествующих периодов, сохранение важнейших жанровых черт. Обновление жанра: антиутопический мир, изображавшийся в прежних антиутопиях как мир абсолютно упорядоченный, сменяется картиной мира, в котором утрачены все связи. Отсутствие оптимистической перспективы, бессмысленность индивидуального бунта как формы освобождения личности.

В. Аксенов. «Остров Крым»; А. Бородыня. «Парадный мундир кисти Малевича»; В. Войнович. «Москва 2042»; А Кабаков. «Невозвращенец»; А. Курчаткин. «Записки экстремиста»; В. Маканин. «Лаз» и др.

Условно-метафорическая проза. Условность как способ раскрытия абсурда и алогизма повседневной жизни. Сказочный, мифологический и фантастический типы условности. Использование сюжетно-композиционных форм притчи и легенды. Значение гротеска. Знаковый характер героя (герой как воплощение социальной или философской идеи; отсутствие психологизма). Социальная и философская проблематика условно-метафорической прозы.

Ф. Искандер. «Кролики и удавы»; А. Ким. «Белка», «Поселок кентавров» и др.

«Другая» проза. Субъективизация картины бытия, отказ от поиска объективных истин, противопоставление индивидуального мировосприятия общепринятому. Погруженность в быт, зависимость героя от бытовой среды, разоблачение мифа о человеке - творце своего счастья. Акцент на недолжном, на разрушенном быте, изломанной истории; внимание к фантасмагорическим, патологическим явлениям повседневности. Отказ от морализаторства, от отчетливо выраженной авторской позиции, размытость авторского идеала. Воплощение в произведениях «другой прозы» глубочайшего кризиса современного мира и человека, ее полемичность по отношению к оптимистическим концепциям официальной литературы.

М. Кураев. «Капитан Дикштейн»; В. Маканин. «Андеграунд, или Герой нашего времени»; Л. Габышев. «Одлян, или Воздух свободы»; С. Каледин. «Смиренное кладбище», «Стройбат»; Л. Петрушевская. «Свой круг» и др.

Литература постмодернизма.

Типологические черты постмодернизма; его принципиальные отличия от реализма и модернизма (по материалу предыдущего урока).

Западный и русский постмодернизм. Многообразие индивидуальных стилей в литературе постмодернизма.

А. Битов. «Пушкинский дом»; Саша Соколов. «Школа для дураков»; проза В. Сорокина, В. Пелевина, В. Пьецуха, поэзия Д. А. Пригова, Т. Кибирова, Л. Рубинштейна, И. Жданова и др.

III. Массовая литература*.

Современный детектив. Поэтика детектива. Сюжетная динамика «крутого детектива». Стандартные приемы обострения сюжета. Варианты ложных разгадок и отвлекающих ходов. Причины популярности детективного жанра. Авантюрно-приключенческие элементы в серьезной литературе.

Современная фантастика. Нравственная и научно-техническая проблематика. Социальное прогнозирование. Мотивы глобальных проблем человечества. Русское «фэнтези».

IV. Виктор Астафьев. «Печальный детектив»

Композиция повести: событийный ряд, движение мысли героя и авторское слово. Выбор героя, позволяющий автору сконцентрировать внимание на негативных сторонах повседневности. Насыщенность событийного ряда повести жестокими криминальными событиями. Уголовные и нравственные преступления в повести. Полемика писателя с авторами «деревенской прозы» и «неопочвенниками» о характере русского народа, о русской интеллигенции. Беспощадный портрет современников, изображение темного начала человеческой души. Полемика с идеей терпения и всепрощения. Жалость как путь преумножения преступлений. Тема разрыва человеческих связей: семейных, родственных, социальных.

Попытки героя осмыслить творящееся зло и его истоки, стремление противостоять злу. Герои - носители положительного начала и неоднозначность их характеров.

Боль за русского человека, горечь от несовершенства человеческой природы - основа авторской позиции. Соединение художественного и публицистического начала в произведении. Преобладание публицистического как свойство предперестроечной прозы «жестокого реализма», нарушение цельности художественной ткани произведения.

V. Чингиз Айтматов «Плаха»

Своеобразие композиции произведения: соединение трех самостоятельных повествовательных пластов и их взаимосвязь. Духовные искания Авдия Каллистратова, жажда новой веры. Философско-этический смысл исканий. Необходимость идеала. Роль и место вставного эпизода, связанного с Иисусом Христом и Понтием Пилатом. Публицистический характер сцены и ее художественное несовершенство. Мысль о неминуемом возмездии, которое ожидает современный мир. Художественная параллель «Авдий - Христос». Попытка героя противостоять злу словом. Обреченность этих попыток. Мотив распятия. Нравственный тупик как итог исканий героя.

Судьба Моюнкумской саванны в романе. Образы волков. Глубина психологической прорисовки характеров. Гармония природной жизни и варварское вторжение человека в природу. Гибель волков и сайгаков как трагедия и предвестие глобальной катастрофы. Неотвратимость возмездия.

Судьба Бостона Уркунчиева. Характер героя, его трудолюбие, совестливость, близость к природе. Месть природы человеку, возвращение зла. Трагедия героя. Гибель сына как воплощение гибели будущего. Общность судьбы семей Акбары и Бостона. Наказание зла (убийство Бостоном Базарбая) и невозможность для героя жить, переступив нравственную черту. Авдий Каллистратов и Бостон. Место и роль вставной новеллы «Шестеро и седьмой» в романе, ее значение для раскрытия этико-философской концепции произведения.

Символика названия романа. Стремление автора соединить в своем произведении реалистическое повествование, апокриф, притчу, философский диалог и публицистическое начало. Художественные достижения и просчеты.

VI. Фазиль Искандер. «Кролики и удавы»

Жанр социально-философской сказки. Произведение как развернутая метафора. Аллегоричность образов.

Иерархическая структура общества, изображенного Искандером: удавы, кролики, туземцы; их взаимоотношения. Внутренняя иерархичность кроличьего государства. Страх и культ светлого будущего как основы стабильности в обществе. Мотив гипноза в произведении. Мир удавов и его неоднородность. Жестокость по отношению друг к другу, работа репрессивного аппарата, казнь «самопоеданием», борьба с «внутренним врагом». Образ Питона. Роль гротеска и реализованной метафоры в повести, авторская ирония.

Тема интеллигенции в сказке. Образы Первого Поэта, Главного Ученого, Находчивого. Тема конформизма и самообмана; исследование психологии предательства. Тема преодоления страха. Образ Задумавшегося кролика, судьба героя.

Динамика взаимоотношений кроликов и удавов. Ложная демократизация общества. Переход от гипноза к удушению. Ностальгия по ушедшей эпохе. Рефлекс подчинения.

Исторические и злободневные аллюзии в сказке и ее обобщающее философское значение. Связь сказки с антиутопической традицией и ее отличия от антиутопии: изображение в условной форме не гипотетического идеального общества, а общества, обладающего реальными историческими и психологическими приметами государственной системы, осуществленной в социальной практике. Сказочная условность и реалистическая манера изображения в произведении. Авторская позиция; обращение к оптимисту и «мрачнеющему слушателю». Отказ от изображения «легких путей» преодоления последствий авторитарного режима.

VII. Людмила Петрушевская. «Свой круг»

Своеобразие повествовательной организации произведения. Героиня-рассказчица: трезвость оценок, прямолинейность, цинизм. Мир в восприятии героини - мир, лишенный привлекательных, светлых сторон; гиперболизация моральной и физической ущербности окружающих.

Понятие «свой круг»: интенсивность общения и отсутствие духовной близости между людьми; образованность и отсутствие духовных перспектив. Замкнутость существования, оторванность героев от «большого» мира. Обилие бытовых подробностей в рассказе. Отсутствие ценностной иерархии у большинства героев. Значение ретроспективы (воспоминание о прошлом героев, о романтической оттепельной эпохе). Утрата идеалов, разрушение семейных и дружеских связей.

Тема детства в рассказе. Финальный эпизод рассказа: гуманная цель героини, заботящейся о будущем своего ребенка, и жестокость, рассудочность, парадоксальность ее поступка.

VIII. Постмодернистская поэзия

Русский концептуализм. Деконструкция идеализированного и идеологизированного образа реальности, созданного культурой и идеологией. Пародийно-абсурдистская трансформация элементов советского культурного языка. Воссоздание типичных структур мышления, стереотипов массового сознания. Замена лирического героя языковым медиумом, транслирующим готовые идеи-концепты. «Action» как форма бытования искусства концептуалистов.

Творчество Д. А. Пригова. Авторская маска: «Дмитрий Александрович Пригов» как выразитель нормативных представлений о жизни и литературе, «воспитатель масс», плодовитый графоман. Соединение в образе героя архетипов «маленького человека» и «великого русского поэта». Хаос, окружающий маленького человека, и невозможность преодоления хаоса. Представление о власти как единственном средстве противостояния хаосу. Превращение маленького человека в «государственного поэта», советскую версию «великого русского поэта». Пародирование «гражданской поэзии» соцреализма. Понятие центона. Цикл стихов о Милиционере. Контраст корявости стиля с «высоким пафосом» стиха, интонация самодовольного назидания. Милиционер как воплощение наиболее близкой «маленькому человеку» низовой власти и как представитель высшей метафизической реальности, где существует Порядок. Создание языковой утопии, замещающей конкретную реальность существования «маленького человека». Бесплодность противостояния хаосу и пустоте.

Поэзия Тимура Кибирова. Цитатность поэзии Кибирова. Источники цитирования. Понятие палимпсеста. Поэма «Сквозь прощальные слезы». Образ советской истории, созданный литературой и искусством. Цитатное пародирование, перекодировка цитат, изменение контекста и трансформация смысла. Буквализация поэтических и идеологических клише. Выявление симулятивной природы советской культуры. Композиция поэмы. Принцип каталога. Столкновение цитат из официальной и неофициальной литературы советского периода. Создание нового образа эпохи. Тупик и хаос как результат реализации идей революционного преобразования жизни. Финал поэмы: молитва о спасении и исцелении России, поэтизация «частного человека» как высшей жизненной ценности. Лирическое «я» Кибирова. Неприятие героем позорного и пошлого мира, в котором он живет, и неразрывная связь с этим миром. Отказ от попыток превращения хаоса в гармонию, стремление создать из обломков новую конструкцию, возродить из осколков реальность, противопоставить слово хаосу.

IX. Борис Акунин. «Коронация, или Последний из Романов»

Цикл романов об Эрасте Фандорине. Отработка писателем классических схем детективного сюжета. Отличие художественного мира акунинских романов от сложившегося в детективной литературе последних лет стандарта. Многоуровневость романа.

Детективный сюжет. Наличие обязательного для детективной литературы набора событий и разрушение жанровых традиций. Отсутствие счастливой развязки. Погружение сюжета в XIX век. Система персонажей. Традиционная пара центральных персонажей: сыщик и его помощник (аналогии с романами Конан Дойля, Умберто Эко и др.). Образ Эраста Фандорина. Схематизм в изображении, подчеркнутая литературность персонажа. Выведение на страницы романа персонажа из ХГХ века, наделенного идеальными с точки зрения современного человека свойствами и потому невозможного в литературе о современности (патриот, либерал, государственник, сохраняющий личную независимость, деятель, стоящий на страже общественного порядка; редкое сочетание интеллекта, физического совершенства и светскости). Невероятная удачливость и проницательность героя. Образ рассказчика. Психологическая точность в изображении. Зюкин и Фан-дорин: общность наблюдений и разница в понимании фактов. Неизбежность ложных ходов. Внимание Фандорина к деталям как к возможным уликам, внимание к ним Зюкина как профессиональная привычка дворецкого. Подробности быта в романе.

Исторический пласт повествования. Обилие реалий эпохи, исторических лиц, выведенных как под псевдонимами, так и под собственными именами. Кризисная эпоха русской истории и ее проекция на современность. Герой, стремящийся не только найти преступника, но и противостоять всеобщему распаду. Соединение вымышленных и исторических событий. Изменение мотивировок исторических событий в угоду романному сюжету.

Литературный пласт. Стилизация и интертекстуальные заимствования из русской классики (Достоевский, Тургенев, Чехов и др.) Ироническая трансформация классических сюжетных ходов и приемов. «Обман» читательских ожиданий, отсутствие «проклятых вопросов», депсихологизация деталей, которые становятся то уликами, то предметом профессионального интереса дворецкого. Разворачивание действия в пространстве реальной Москвы и в пространстве русской литературы. Игровая природа акунинского текста, его потайной шифр. Билингвистическая игра в романе. Образ мистера Фрейби как проекция автора в текст, автора, которому известен не только исход сюжета, но и будущее России (смысл названия романа). Взаимоотношения автора с читателем.

Причины популярности романов Б. Акунина в массовой читательской аудитории и в среде интеллектуалов. Стирание граней между элитарной и массовой литературой.

Инструкция

для тех, кто собирается отвечать на любой вопрос,

связанный с характеристикой ситуации в современной литературе

1. Кому и зачем нужна эта инструкция

Поскольку в мире становится всё больше средств массовой информации (что не в последнюю очередь связано с нарастающей популярностью профессии журналиста - особенно тогда, когда новостей становится всё меньше), то в мире делается всё больше тех, у кого имеет смысл взять интервью. И, если уж до сих пор сфера литературного художественного творчества не почила с миром, то она иногда подпадает под внимательные взгляды журналистов.

Нет ничего более консервативного, чем процедура отправления двух древнейших профессий - проституции и журналистики, где с течением веков мало что изменилось. И поскольку речь пойдёт не о первой, но о второй, напомним, что самая популярная форма обращения журналиста к тому или иному интересующему его лицу - это интервью. И чем больше средств массовой информации, тем больше требуется признанных писателей, равно как и новых писателей, которых “откроет” публике то или иное средство массовой информации, тем большему числу людей приходится выступать с трибуны того или иного средства массовой информации - в качестве писателя, литературного критика или эксперта - отвечая на вопросы журналистов. Одним из излюбленных вопросов журналистов в таких случаях, помимо вопроса о творческих планах, о выписывании под видом героев самого себя и своих знакомых, равно как и вопроса о соотношении личной жизни с творчеством, является вопрос, касающийся современной ситуации в литературе. Он имеет множество видов и выступает под разными личинами, но смысл его приблизительно один и тот же: как бы Вы охарактеризовали ситуацию в современной литературе? Что такое современная литература? Какое место Вы отводите себе в современной литературе? и т.д. Ранее каждый, на свой страх и риск выпутывался в ответе на этот вопрос, блуждая в тёмной комнате неизвестного дома, блуждая с завязанными глазами и натыкаясь на каверзные подоплеки, таящиеся в вопросах журналистов. Но, сегодня, когда журналистов всё больше и больше, а подоплек всё меньше и меньше, равно как и всё больше и больше тех, кто вынужден - желает он того или нет - отвечать на вопросы этого рода, мы решили восполнить этот вопиющий пробел, несколько стандартизировав процедуру.

Нижеследующая инструкция предназначается для облегчения ответа на вопрос о современной литературной ситуации. Советуем тем, кому завтра предстоит интервью, ознакомится с ней, чтобы хорошенько подготовиться к ответу. Советуем тем, кто уже отвечал на этот вопрос, ознакомится со своим прошлым ответом, дабы не допускать типичных промахов в будущем. Советуем тем, кто уже является писателем, но у кого пока ещё не берут интервью, ознакомиться с инструкцией, потому что интервью могут взять в самом неожиданном и оригинальном месте, застигнув вас врасплох. Советуем также тем, кто ещё не является писателем, ознакомиться с инструкцией, потому что писателями они могут стать в совершенно неожиданной и оригинальной ситуации - чем больше средств массовой информации, тем выше необходимость признавать писательские заслуги за всё менее имеющие к литературной деятельности достижения. В общем, следует быть начеку. Надеемся, что наша инструкция закроет этот вопиющий пробел в существующем положении дел современной литературной ситуации, и вы всегда будете готовы ответить журналисту на вопрос, её касающийся, даже если он подкрадётся к вам посреди ночи, чтобы получить от вас ответ, на который вы сами не рассчитывали.

Следует уточнить, что иногда журналисты спрашивают не о ситуации в литературе вообще, но о какой-то конкретной ситуации (в городе, селе, клубе и т.д.). Несмотря на то, что наша инструкция рассчитана более на ответы о ситуации вообще, тем не менее, её - при надлежащем внимании - можно использовать и для ответа на конкретные вопросы. Однако, процедура конкретизации ответа в соответствии с вопросом не входит в цели данной инструкции. Напоминаем, что, в любом случае, на каждый конкретный вопрос можно давать общие ответы.

2. Структура данной инструкции

Данная инструкция состоит из двух частей. В первой части, которую следует считать поясняющей , мы расскажем о том, как пользоваться второй частью. Во второй части, которую следует назвать практической , мы дадим несколько готовых ответов на вопрос о ситуации в современной литературе. Соответственно, первая часть поясняет, как можно использовать эти ответы в зависимости от необходимости, ситуации, темперамента, характера, времени, места, климата, пола, возраста, сексуальной ориентации, роста, размера ноги, цвета глаз, длины ногтей и волос, тембра голоса и его всевозможных интонаций, и т.д.

I . Поясняющая часть инструкции

I . I . От чего и как следует отказаться в случае лучшего ответа

Тот, кто желал бы приступить к ответу на вопрос о современной литературе, в лучшем случае должен был бы позаботиться - перед самим ответом - о понимании того, что есть современность, литература, и какая у них может быть ситуация.

Это следовало бы сделать, невзирая на огромное обилие сведений, статей и книг о современности в двух её смыслах (modernityи contemporary), об их отличии друг от друга (в том смысле, например, что modernity- это имя собственное исторической эпохи, которая уже кончилась, а contemporary- это та эпоха, которая сейчас идёт, независимо от того, как её именовать). Не взирать на это обилие достаточно просто - для этого всё это можно просто не читать. Дело осложняется тем, что существуют люди, которым проще читать, чем не читать. Но и в этом случае они могут перебороть себя, достаточно посетить юбилей родственников, навестить родителей, купить домик в деревне или отечественный автомобиль, равно как и обратиться в соответствующие службы, которые всегда найдут, чем занять вас, чтобы вы не читали этих книг о современности в различных её смыслах.

Также следует понимать вопрос, невзирая на всегда готовый к нашим услугам расхожий (общераспространённый до степени общепризнанности ) смысл “современности”, неясные очертания коего (а у всего расхожего очертания всегда туманны) варьируются между тем, что на слуху (на глазу, на языке, на прочих местах человеческого организма), тем, что модно и о чём говорят , что это - современно и тем, что и так понятно что это - современно, а это - нет . И, если книги о том, что такое современность ещё можно проигнорировать, не читая их, то от расхожего представления о современности не так-то просто избавиться, не говоря уже о невозможности его банального “незамечания” (“невзирания”). Почему же? Потому что оно нам принадлежит гораздо меньше, чем мы ему.

В лучшем случае (в случае лучшего ответа) речь не идёт о намеренном отрицании, игнорировании, уничтожении, но - лишь о собственном понимании современной литературы и её ситуации тем, кто о ней собирается высказаться. Но, может показаться, что собственное понимание какое-то деструктивное (отказаться от этого, не взирать на другое - сплошь отрицания), а потому позитивно настроенный человек может попытаться отвечать на вопрос без этого деструктивного понимания. Назовём непонимающий ответ позитивным .

I . II . О позитивном и подлинно позитивном ответах

Попробуем настроиться на позитивную волну. Понимать - это, как известно, от слова “поймать”, а также очень близко к “принять”. Рецепт позитивного ответа очень прост: берём что-то из расхожих представлений и выдаём в качестве своего ответа , а далее действует схема, по убедительности своего позитивного настроя равная формуле Декарта: если я это сказал, значит, я так и понимаю .

Этот подход даёт, порою, поразительные результаты, ибо чаще всего можно услышать от себя нечто вроде “ух ты! а я никогда и не думал, что я всегда так думал”. Не то ли это автоматическое письмо, на волшебную методу коего так уповали некоторые литераторы первой половины ХХ века?

Однако, для совсем уж позитивного ответа не стоит так повышать планку интеллектуальных требований, приводя для улова позитивной волны какие-то условия (если сказал, значит понял ). Подлинная позитивность безусловна и непосредственна как младенец, она не должна думать, тем более использовать эту схему импликации (если - то). В случае подлинной позитивности отвечающий сразу же приступает к описанию и характеристикам современной литературной ситуации, пропуская в качестве “само собою разумеющегося” понимание того, а что же это, собственно, такое ? Журналист в таком случае оказывается польщён тем, что и ему, задающему вопрос, отвечающий приписывает полное понимание, а потому, скорее всего, уточнять вопрос дополнительными каверзами не будет. Пример: “что вы скажете о современной литературной ситуации?”, ответ: “всё плохо” или “всё замечательно”, и тогда можно приступать к следующему вопросу).

Таким образом, наша инструкция заканчивается для тех, кто готов отвечать позитивно и подлинно позитивно на вопрос о современной литературной ситуации (чем, кстати, объясняется её невеликий тираж).

Заметьте: понимание того, а что же это, собственно такое - современная литературная ситуация - не предполагает единственно верного ответа на все времена и на всех людей , однако он предполагает, что собеседник понимает вопрос, а это значит: есть то, о чём спрашивается , и отвечающий понимает это . Таким образом, наша инструкция возвращается к тем, кто желает понимать то, о чём он говорит.

I . III . Понятое всегда неузнаваемо самим понимающим

Понять вопрос - это значит проделать большую работу по осмыслению предмета вопроса, которая, в первую очередь, состоит не в том, чтобы найти нечто, принять и пересказать в качестве своего. Понять - это, как минимум, понять, что нами всегда уже нечто принято , и мы всегда уже что-то готовы бездумно воспроизвести , либо отдавая себе в этом отчёт, либо нет (позитивный и подлинно позитивный случаи ответа, см. п. I . II . данной инструкции). И понять - это значит понять, что бездумное воспроизведение нами уже принятого гораздо легче , чем собственное понимание. То есть: легче ответить на сложный вопрос, чем думать над ответом на него .

Таким образом, понять вопрос самому - это, в первую очередь, суметь поставить под сомнение принятое нами без нашего согласия заранее и готовое сорваться с наших губ в качестве ответа. У понятого, поэтому, всегда неузнанный никем вид - в первую очередь, неузнанный самим понимающим . Проверить это достаточно просто: когда мы открываем для себя что-то новое, и неуверенно его высказываем в кругу наших друзей, то среди них всегда найдётся тот, кто скажет, что “это и так понятно” (причём настолько, что не стоило об этом даже говорить), а другой скажет, что ты всегда только об этом и говорил, и потому непонятно, почему ты теперь так не уверен в себе; другое дело, что журналист должен делать вид, что он тот ваш знакомый, которому интересно любое сорвавшееся с ваших губ слово, будь то даже проклятие.

I . IV . Различие ответственности за высказывание и отчёта за него

В случае позитивного ответа на вопрос о литературной ситуации на передающем расхожее представление лежит лишь отчёт о том, что он его передаёт, но никакой ответственности не имеется;

В случае подлинно позитивного ответа на вопрос о литературной ситуации на передающем расхожее представление не лежит ни отчёта, ни ответственности, поскольку он подлинно позитивен.

Ответственность за высказывание появляется там, где ставится вопрос об источнике высказывания не как о стороннем самому высказывающемуся (тогда он лишь передатчик), но о самом себе как об этом самом источнике - независимо от того, говорил ли так кто прежде или нет .

I . V . О том, как важно после воспроизведения банальности, добавлять “имхо”

Сотни и сотни лиц говорят банальные вещи, которых не понимают (ни их, ни того, о чём они говорят) - и по тому, как именно они говорят, видно насколько они не понимают того, что говорят. Эти позитивные ответы характеризуют их не только в качестве фигуры интервью, но и в качестве писателей - они воистину позитивны. Когда они говорят эти вещи, они выдают их за свои мысли: “я так думаю”, “по крайней мере, я так считаю”, или, куда более лаконичная форма: “имхо”. Однако в данном случае это фальшивое замыкание на себе расхожего и лишь передаваемого тобой мнения есть именно ясное указание на то, что источник моего высказывания - не я , и, тем не менее, такое же ясное указание на то, что источник этот чувствуется , и, более того, обладает потрясающей силой наделять владеющего им статусом Творческой Личности. Чем выше степень банальности высказывания, под которым ставят слова “я так думаю”, тем сильнее примыкание к сакральному кругу Творческих Личностей , очень близким к кругу подлинно позитивных людей.

Также можно пойти обратным путём: узнать о том, что уже говорили Творческие Личности и передавать это в качестве своих слов. Велика вероятность, что их слова, сказанные вами, будут признаны за ваши собственные, и вы прослывёте Творческой Личностью. В этом случае не нарушаются никакие авторские права, поскольку не менее велика вероятность того, что их слова, которые вы прочли и взяли себе, они тоже где-то уже прочли и тоже взяли себе. Кроме того, если журналист уже знает, что эти слова - не ваши, то он тем более проникнется к вам уважением, поскольку вы произносите те слова, которые говорят только настоящие Творческие и подлинно позитивные люди, причём произносите в качестве своих.

I . VI . Какое-то длинное предложение,

которые мы не поняли, но в котором речь идёт о деле литературы ,

и, кроме того, осуществляется логический переход к дальнейшему,

а потому мы решили его оставить в инструкции,

обособив в отдельный пункт

После всего сказанного, следует обратиться к тому, что займёт практическую часть инструкции: к расхожим предпосылкам и мнениям , из коих исходят как из очевидных (и тем легче распространяются они в своей непродуманности и непонятости - в самом деле, если “это так и есть”, то зачем над этим ещё думать?), но каковые - тем, кто желает дать лучший ответ - следовало бы поставить под сомнение: не для того, чтобы смастерить что-то своё вопреки всем, но хотя бы для того, чтобы начать сознавать сложность - нет, не литературной ситуации в современности, и не современной литературы сегодня, но - самого дела литературы .

I . VII . Характеристика перечня практической части

Эти, якобы очевидные предпосылки большей части безотчётных высказываний, передающих “общее мнение” приводятся в части второй (практической) нашей инструкции безо всякой систематизации и без претензии на полноту. Единственно доступный нашему разумению критерий, который мы смогли обнаружить в этом перечне - это следование от большей распространённости в самом начале к более случайному употреблению в конце списка, хотя и это весьма условно.

Изначально перечень содержал более тысячи пунктов, но ради компактности данной инструкции, мы ограничились только ста положениями. Кому этого покажется мало, могут приступить - после прочтения сотого положения к прочтению первого, или выбирать их наугад - до тех пор, пока не запомнят их наизусть. Ещё до этого момента ум читателя начнёт формировать автоматически всё новые и новые пункты, и здесь уже надо будет сожалеть не столько о неполноте списка на бумаге, сколько о его чрезмерности в собственной голове.

Этот перечень не преследует целей какого-то “разоблачения”. Мы рекомендуем попытаться поставить их под сомнение тому, кто их у себя обнаружит. Обратите внимание на эту мягкую форму: “рекомендуем попытаться”, ибо действительно поставить их под сомнение очень сложно; поначалу будет казаться, что сомневающийся оказался в неведомом лесу, в мире без указателей, и сразу же захочется из него убежать, что многие “попытавшиеся” тут же и сделают, сказав себе: “ну да, непонятно зачем в данной инструкции эти положения названы предрассудками - ведь всё так и есть”.

В самом деле, кто же предпочтёт неуют ответственного понимания стерильной (и в подлинно позитивном случае - совершенно смутной) передаче разного рода банальностей, в коих и так уютно?

I . VIII . Отступление о способности сомнения

Напоминаем, вам, что сомнение - это не разоблачение, и служит лишь целям собственного понимания. Кроме того, неуютность подлинного сомнения не сможет быть всеми испробована в полной мере, поскольку, если каждый из нас готов усомниться во всём, в чём угодно, то далеко не каждый готов на сомнение в себе. А именно с этого - с того, что я уже готов считать своим то, что мне не принадлежит, а потому мне следует усомниться в том, что мне же легче выдать за своё, именно с этого всё и начинается. И потому будет казаться, что сомнение в этих, так легко находящихся элементах, - это саморазрушение и потеря всех возможных координат. Но то, что на деле выглядит разрушением себя, на деле есть очищение от чуждого себе и попытка подступиться к себе впервые. Но кому нужен он сам, если можно без него обойтись? Тем более, если ты - писатель, и можешь легко и безболезненно подвергать сомнению всё вокруг, а вместо себя - выдавать всегда подлинно позитивные ответы, узнаваемые журналистами и вписывающие тебя в круг Творческих Личностей?

I . IX . Напоминание о предмете данной инструкции

У каждого из изложенных в практической части инструкции предрассудков есть множество протагонистов. Как становится понятно из нашей инструкции, какие-то из этих протагонистов - подлинно позитивные люди, какие-то - люди, дающие себе отчёт, и потому позитивные, какие-то даже принадлежат к сонму Творческих Людей. Однако мы не называем их имен, поскольку ни одно из этих мнений и предположений, которыми руководствуются при ответе на вопрос о современной литературной ситуации, не является собственным пониманием ни одного из этих людей . Ведь одним из признаков подлинного понимания является постановка вопроса и невозможность одним высказыванием покрыть всю предметную область вопроса. Если бы мы приводили здесь имена наиболее известных протагонистов, то, после только что сказанного, это выглядело бы так, будто мы хотим их упрекнуть в непонимании. Но разве такое ставится в упрёк? В упрёк ставится скверный поступок, несносный характер, чесночный запах изо рта (почему именно он?), липкие ладони, но кто же ставит в упрёк другим то, что человек предпочёл что-то не понимать? Или даже, что человек не понял, что он предпочёл не понимать там, где следовало бы понимать? В деле понимания презумпция невиновности работает лучше, чем в уголовном процессе.

Кроме того, не стоит забывать, что нас интересует предмет - современная литературная ситуация, предмет, а не люди. Предмет этот, впрочем, задействует людей лишь постольку, поскольку они сами о нём (или думают, что сами) специально говорят, берутся поучать других и ещё умудряются на этом зарабатывать себе символический капитал. Причины этого явления нами подробно рассмотрены в п.1 данной инструкции, где каждому очевидно, что писатели не одни повинны в том, что этот предмет существует.

I . X . Понять - это значит изменить ситуацию

I . XI . Чужие слова о том же самом

Может быть по ошибке, а может быть и по лени найдутся те позитивные люди, кто дочитав нашу инструкцию до данного места, тут же задаст контрвопрос: “чем же это понимание может помочь?” и тут же дадут на него подлинно позитивный ответ: “ведь очевидно, что понимай - не понимай, всё остаётся тем же самым”. Мы здесь воспользуемся их же оружием, и приведём чужие слова из Нобелевской речи, произнесённой в 1989 году Камило Хосе Селой:

“И если мы хотим быть свободными, мы будем строить наш мир примерно так же, как если бы мы уже были свободны”.

Тот, кто не понимает, чем может нам помочь понимание, не понимает пока ещё, что такое понимание, хотя и действует и говорит так, будто уже всё понятно . Наша инструкция призвана избавить её внимательного читателя от этого лишнего “будто”.

I . XII . Способы использования практической части

Существует четыре способа использования практической части данной инструкции, соответственно которым можно выделить четыре типа читателей её. Первые два способа мы называем - в соответствии с принятой в данной инструкции классификацией - позитивными , вторые два - понимающими . Кроме того, имеется ещё особый способ , касающийся изобретения манифестов .

I . XIII . Позитивные способы использования практической части

1. При быстром, беглом чтении вооружиться одним, несколькими или всеми положениями практической части. Способ такого чтения характерен для типа “свиньи”, поскольку это животное всеядно, но, при наличии более благополучных вариантов, свинья, как и любое другое разумное животное, предпочтёт то, что наиболее соответствует её внутреннему миру и что ей сейчас хочется больше всего.

2. Прочитать все пункты подряд и сделать вывод, что современная литература, как и ситуация в ней - полифонична, мультикультурна и т.д. Способ такого чтения характерен для типа “лампочки”, поскольку об неё ночью бьются ночные мотыльки разных видов, но ей эти мотыльки остаются как до самой себя, то есть - до лампочки. Лампочка освещает всё вокруг, но с таким же успехом она может освётить и любое другое вокруг.

I . XIV . Понимающие способы использования практической части

3. Прочитать все пункты подряд и задуматься над тем, что разговор о современной литературе и о ситуации в современной литературе, который происходит с задействованием всех этих и подобных им пунктов, больше не имеет смысла, что он не может продолжаться в том же роде - и навсегда отказаться от него, заявляя, по меньшей мере, что здесь “всё - сложно” и “я не готов отвечать на этот вопрос”. Так отвечающий уже начинает отдавать себе отчёт в том, что с него спрашивают. Это будет подготовка к интервью куда более лучшая, чем бездумное воспроизведение пунктов из списка или подобных им. Такому способу чтения соответствует тип “игрока” - уход от ответа со ссылкой на сложность ситуации, “я так больше не играю”. Игрок отказывается играть там, где мухлюют, где очевидно наличие несостыковок в правилах игры, партийность и прочие вещи, составить впечатление о коих из прочтения списка практической части можно без особого труда.

4. Прочитать внимательно практическую часть, останавливаясь на каждом пункте, и пробуя извлечь предмет - ситуацию современной литературы - в применении к каждому из них, а именно - отказываясь принимать и понимать эту ситуацию так, как предлагают это данные тезисы. Если предмет - ситуация современной литературы - не извлечётся так, то следует его попробовать понять самому, или же навсегда признать его пустоту - и похоронить под хламом этих “общепризнанных положений”. Напоминаем, что в данном случае, параллельно внимательному чтению этих пунктов, будет совершаться работа по извлечению себя , похороненного под хламом этих - и бесчисленного множества других - “общепризнанных положений”. Такая работа наиболее соответствует подготовительному и сопроводительному этапу любой литературной деятельности, а потому мы назовём этот способ чтения - “писательским”.

I . XV . Особый способ использования: составить манифест

Нижеследующие положения можно использовать также и для составления литературных манифестов. В этом случае надо выбрать из списка то, что пришлось по вкусу - это будет основное положение , а затем - все остальные положения, которые не противоречат основному (традиционный манифест) или те, которые противоречат ему (авангардный манифест). Такому способу чтения соответствует тип настолько подлинно позитивный, что мы можем просто назвать его “невменяемым”, как и всякого, кто ещё до сих пор пишет манифесты литературных групп и до сих пор ещё не понял, что литература - это всегда дело одного человека, даже если он создаёт целый мир. Скорее даже наоборот: создать целый мир может только один человек. Объединение людей в литературе никогда ещё не создавала того, что было бы меньше каждого из них.

I . XVI . Обещания разработчиков

Разработчики данной инструкции признают несколько устарелый характер её бумажного носителя и просят прощения за то, что её следует читать и, что хуже, думать. Однако они надеются, что этот ущербный характер инструкции будет извинён тем обстоятельством, что она закрывает важнейший пробел в современной литературной ситуации. В свою очередь, они бросили все свои силы на программирование автоматического генератора ответов на вопрос о современной литературной ситуации, который будет доступен во всех без исключения мобильных устройствах, включая офисные калькуляторы, плееры, автомобильные навигаторы и даже счётчики такси, поскольку (см. п.1 данной инструкции) вопрос о современной ситуации в литературе может быть задан когда угодно и кем угодно, а наша цель - защитить неподготовленный ум современных литераторов, критиков и экспертов от яростной информационной атаки третьих лиц. Если кому-то покажется, что мы подошли к делу чересчур формально, и автоматический генератор будет выдавать безответственные ответы , то разработчики ответственно заявляют: именно такова их цель в идеале, потому как вопрос о современной литературной ситуации должен получать подлинно позитивные ответы, дабы современная литературная ситуация становилась с каждым днём всё лучше и лучше.

II . Практическая часть инструкции

1. Такого понятия, как “современная литература” не существует.

2. Современная литература хуже литературы прошлой.

3. Современная литература намного значительнее литературы прошлого.

4. Современная ситуация сильно отличается от ситуации прошлых времен, а потому сильно отличается от прошлых литератур литература современная.

5. Современная литература ничем не отличается от любой другой.

6. Литература прошлого ничем не может помочь литературе современной.

7. Современная литература всё - от начала и до конца - заимствует у литератур прошлого.

8. Современная литература должна искать свой собственный путь, лишь тогда она вступит в диалог с традицией.

9. Всё, чем располагает современная литература - это ресурсы литератур прошлого времени, из коих она - в свободной игре - формирует себя.

10. Современная литература выработала (вырабатывает, скоро непременно выработает) свой особый стиль, который мы назовём “стилем современной литературы” или даже “стилем эпохи”.

11. Современная литература располагает своим неподражаемым стилем, даже если она этого не знает.

12. Современная литература не располагает никаким стилем - не считать же таковым пёструю смесь из стилей предшествующих литератур, эклектика современности - это не стиль.

13. Современная литература умерла, ибо её никто не читает и она никому не нужна.

14. Современная литература живее всех живых, она на пороге расцвета и небывалого своего всплеска - нас вскоре ждёт эпоха литературного торжества.

15. Ситуация современной литературы характеризуется небывалой свободой - в темах, сюжетах, способах письма, каждый может делать что хочет, неограниченный поток творчества.

16. Современная литература очень жёстко ограничена в своих рамках достижениями прошлых эпох, а потому она вынуждена нетворчески повторять былое, бесконечно ремиксируя, перефразируя, составляя и делая римейки - по отношению к своим великим предшественницам.

17. Современная литература очень жёстко ограничена в своих рамках достижениями прошлых эпох, а потому она вынуждена искать своё собственное Я, пусть и узкое, ограниченное, но своё, потому что своё - это когда не чужое.

18. Современная литература должна отображать социальную действительность и верно передавать её.

19. Современная литература никому ничего не должна и она - свободный полёт фантазии, творчества и лишь в лучшем случае развлекает уставших серьёзных людей нашего мира.

20. Современная литература должна отвечать на социально-политические вызовы своего времени, разоблачая тупой конформизм, коррумпированность и безответственность властей, устаревшие устои, былые и сегодня уже лживые ценности.

21. Современная литература должна отвечать на социально-политические вызовы своего времени, разоблачая тех, кто разоблачает тупой конформизм, коррумпированность и безответственность властей, устаревшие устои, былые и сегодня уже лживые ценности.

22. Современная литература должна отвечать на социально-политические вызовы своего времени, поддерживая и восхваляя подлинные силы нашего времени: уютный конформизм, готовность к диалогу и человечность властей, незыблемые традиции и непреходящие ценности.

23. Современная литература должна отвечать на социально-политические вызовы своего времени, указывая образцы, поучая, направляя своих читателей.

24. Современная литература должна отвечать на социально-политические вызовы своего времени, то есть, в первую очередь, развлекать своих читателей.

25. Современная литература сосуществует среди других современных искусств - фотографии, кино, компьютерных игр и т.д. - и потому вынуждена учитывать их достижения, ассимилироваться, чтобы быть - собой, признанной, конкурентноспособной, вменяемой, просто быть и т.д.

26. Современная литература должна противостоять современным искусствам.

27. Современная литература должна игнорировать современные искусства.

28. Современная литература не современна.

29. Современная литература может быть только национальной, поскольку мы живём в эпоху глобализации, а литература - это средство формирования идентичности народа, его исторической памяти.

30. Современная литература может быть только интернациональной, поскольку мы живём в эпоху глобализации, а литература - это средство формирования идентичности народа, его исторической памяти.

31. Современная литература - это литература электронных форматов, она читается иначе и пишется иначе, чем прежняя.

32. Современная литература - это литература электронных форматов, а потому она свободна от авторского права: автор давно мёртв, теперь скончался и книжный носитель.

33. Современная литература живёт только потому, что она до сих пор не перешла на электронный формат и ценит бумажную книгу более всего.

34. Современная литература экспериментальна и авангардна.

35. Современная литература консервативна по своей сути.

36. Современная литература требует быстрого чтения, ибо сейчас время высоких скоростей.

37. Современная литература рассчитана на изысканного интеллектуала и эрудита, ибо сейчас выше уровень образования, чем когда-либо прежде.

49. Современная литература - это жёстко конкурирующая среда, но только для себя самой, а простым людям на неё наплевать.

50. Литературные премии показывают лучшее в современной литературе и работают на неё.

51. Литературные премии вообще не показатель для современной литературы и служат каким-то сторонним интересам.

52. Такие слова, как художник, творчество, произведение и другие из набора патетического лексикона позапрошлого века, в современной литературе неприемлемы; сейчас пришло время артобъектов, перформансов. проектов, не говоря уже о гипертекстах.

53. Ситуация современной литературы характеризуется тем, что мы вновь слышим такие важные слова как художник, творчество, произведение и другие, и хорошо, что в прошлое ушли все эти артобъекты, перформансы. проекты, не говоря уже о гипертекстах прошлого века.

54. Современную литературу уже не делают литераторы, она вся - сплошь и рядом - состоит из простых людей, пробующих себя на поприще письма.

64. Современная поэзия совершенно неритмична, не рифмуется и потому какую угодно дрянь можно выдать за литературу.

65. Современная поэзия совершенно неритмична, не рифмуется и потому уже не выдашь за литературу какую угодно дрянь.

66. Если бы кто-нибудь читал вслух современную литературу, то он убедился бы в её несостоятельности.

67. Если бы кто-нибудь читал вслух современную литературу, то он убедился бы в её превосходстве.

68. Современная литература характеризуется огромным количеством откровенно графоманских произведений, а потому очень легко выделить несколько выдающихся произведений на этом фоне.

69. Современная литература характеризуется огромным количеством откровенно графоманских произведений, а потому совершенно невозможно выделить какую-либо особенную не то что книгу, но даже тенденцию.

70. В современной литературной ситуации всё захватило несколько столичных кланов, а провинция погибает без государственных дотаций.

79. Сегодня, в современной литературе, совершился-таки отказ от постмодернистских всяких методов заумных, и, самое главное - никакого больше искусства ради искусства, это декадентство, ведущие к разжижению мозгов, а ныне всё должно говориться запросто, душевно.

80. Современная литература наконец-то отказалась от призраков душевности и простоты, и сегодня мы видим расцвет того, что раньше называли искусством ради искусства, не в последнюю очередь благодаря постмодернизму.

81. Современная литература - это я.

82. Современная литература - это кто угодно, но не я.

83. В современной литературе, как и во всех отраслях нашего общества, господствует жидомасонский заговор гомосексуальных чиновников.

84. Сегодня нашей литературы не видно, поскольку информационное пространство захламлено книгами зарубежных авторов, может быть, и хороших, но не наших.

85. Сегодня наша литература наконец-то вышла вперёд переводной - из зарубежных авторов продаются массово только классики.

86. Ни о какой современной литературе не может идти и речи, ведь достойные внимания тиражи кончились с собранием сочинений классиков марксизма-ленинизма.

87. Современная литература, как и всё современное, утратила подлинность, ощущение присутствия, и в ней только интеллектуальные игры да эрудиция.

88. Современная литература, если она подлинно современна, — это комиксы, анимэ и компьютерные игры.

89. Современная литература не угодна богам, но и боги не угодны современной литературе.

90. Современные литераторы далеки от того, что могло бы составить существо современной литературы.

91. Современная литература - это банановая кожура на дороге современного общества: даже если и больно, зато - смешно.

92. Чаще всего современная литература - это способ заявить о психологических отклонениях самих литераторов.

93. Читайте Льва Толстого.

94. Не читайте Льва Толстого.

95. Современная литература есть не что иное, как альтернативная версия того, что само по себе не может иметь альтернатив, и, как видите, положение её безнадёжно.

96. Современная литература - это оксюморон, такой же как и: Пелевин - писатель.

97. Современная литература - это здравый путь в безумие.

98. Современная литература - это безумный путь к здоровью.

100. Надо подумать.