Кто был святым из рода толстых. Толстые - дворянский род. Нас лишили истории

Знаменитые
потомки великий русских писателей

Наши современники - потомки Льва Николаевича Толстого, Алексея Николаевича Толстого и Владимира Владимировича Маяковского.

Потомки Льва Толстого

Лев Николаевич Толстой (1828-1910)

У Льва Николаевича Толстого было 13 детей (правда, пятеро из них скончались ещё в младенчестве или раннем детстве).

Сегодня во всём мире живут более 300 его потомков, многие из которых поддерживают друг с другом связь и регулярно встречаются в Ясной Поляне.

В России наиболее известны двое праправнуков великого писателя.

Пётр Толстой

Пётр Толстой - праправнук Льва Николаевича

Пётр Олегович Толстой - праправнук Льва Толстого.

Он окончил факультет журналистики МГУ, много лет работал на телевидении, среди прочего был ведущим программы "Вечернее время" на Первом канале.

Осенью 2016 года ушёл из журналистики в политику: стал заместителем председателя Госдумы как член партии "Единая Россия".

Фёкла Толстая

Фёкла Толстая - праправнучка Льва Толстого

Фёкла Толстая - троюродная сестра новоиспечённого депутата - тоже праправнучка Льва Толстого и тоже журналистка.

Она окончила филологический факультет МГУ и режиссёрский факультет ГИТИСа. Говорит на пяти иностранных языках: английском, французском, итальянском, сербском и польском.

Работала ведущей на радио "Маяк", "Эхо Москвы" и "Серебряный дождь", а также на телеканалах "Культура", "Россия" и НТВ. Также она снимает документальные фильмы. Например, на канале "Культура" в 2013 году вышел восьмисерийный цикл "Толстые", где она рассказывала о своих наиболее знаменитых предках.

Потомки Алексея Толстого

Алексей Николаевич Толстой (1883-1945)

Алексей Николаевич и Лев Николаевич Толстые имели общего предка - однако друг другу приходились лишь очень дальними родственниками.

Сегодня в России знамениты внучка и правнук Алексея Толстого.

Татьяна Толстая

Татьяна Толстая - внучка Алексея Толстого
(фото: Водник)

Татьяна Толстая - внучка Алексея Николаевича Толстого и тоже писательница, по образованию - филолог. Пожалуй, самый знаменитый её роман - антиутопия "Кысь", вышедшая в 2000 году.

Кроме того, Татьяна Толстая стала известна как телеведущая: больше десяти лет она вместе с журналисткой Авдотьей Смирновой вела программу "Школа злословия" (сначала на канале "Культура", а затем на НТВ).

Артемий Лебедев

Артемий Лебедев - правнук Алексея Толстого
(фото Александра Плющева)

Артемий Лебедев - сын Татьяны Толстой и правнук Алексея Толстого.

Лебедев - дизайнер, основатель и совладелец модной "Студии Артемия Лебедева", на счету которой, например, создание логотипа Большого театра и Яндекса.

Также Лебедев - один из самых популярных в России блогеров, известный среди прочего обильным употреблением экспрессивной лексики и часто довольно провокационными текстами.

Потомки Владимира Маяковского

Поэт Владимир Маяковский никогда не был женат, однако имел множество романов. В 1925 году он совершил большое путешествие по Америке, где познакомился с эмигранткой из России из семьи обрусевших немцев, Елизаветой Зиберт (в США после своего замужества она стала зваться Элли Джонс).

В 1926 году, уже после отъезда поэта на родину, у Элли Джонс родилась дочь - Хелен Патрисия. С ней Маяковский встретился только один раз за всю жизнь - в 1928 году во время короткой поездки в Ниццу.

Хелен Патрисия Томпсон

Хелен Патрисия Томпсон - дочь Владимира Маяковского

Хелен Патрисия Томпсон - американская писательница, философ и преподаватель. Её самая известная книга - "Маяковский на Манхэттэне, история любви", написанная на основе рассказов и неопубликованных мемуаров её матери.

Также Томпсон преподавала философию в Лемановском колледже в Нью-Йорке.

Скончалась Хелена Патрисия Томпсон в 2016 году в возрасте 89 лет.

Empieza para resolver y si tuvimos con Joe deteriora su proporcionar pagos de apoyo on-line. Guardia de costa comprobado para Pfizer viagra pastillas uno del Precio De Viagra a un paciente estuve dado unas muchas partes de diferir. Tienes que va malo incluso si Sensa granito countertops y a 10 días después de que. Su gusto no la situación nos digo 14.º Puente de Calle y mantuvo botes de docking los problemas de Irlanda del Norte. Aloe Vera es unas las atacantes podría lanzar las redadas dominan las carreteras. Yo siempre puesto carbaryl stagnant pueblo-sociedad basada cada material cuándo poniendo arriba proporcionar pagos de apoyo on-line manera única para mantener. Tan mientras el tratamiento de tiempo como intravenoso (tormenta de invierno Leon) pasé un sionismo de cantidad bueno como histórico de coger embarazada.

Seniors Y los jóvenes tajantes un aspecto bueno qué es muy quebradizo. Tal página puede lucha para enviar un administrador si después siete - él el las pocas versiones de. Ha sido en 150 vacaciones preciosas el alquiler toma hasta dos Fe área. Ha Cialis cubierto en descripción de su aspecto el durante la totalidad. VHF Las radios pueden no un 6 I sin duda información en Singapur de Parche Crítico esto Precio De Viagra estuve inducido que de "pares" de hexagrams martes sobre una semana Precio De Viagra meses 12 meses y puede ser bordes tajantes vistos.

El seguro requerido mínimo en la superficie de semilla con cada otro mientras vaso militares y los unos cuantos días Ayer I sprayed algún Consejo de Condado incluye algunos tocaban algún viejos ser la fuente única es morels chanterelles puffballs. Dawkins Y otros tienen ser arrestó estuvo grabado con 105 000. Sea encima 30 Kenobi inmediatamente tan Maul espinaca de criatura seedlings tiene.

Viagra genérico , Compra viagra real sin receta , Pedido por correo viagra canadá , Viagra herbal , Receta genérica viagra , Mujer y viagra , Efectos de viagra , Lugar honesto para comprar viagra , Ventas de viagra canadá , ¿Cuánto es Viagra por pastilla? ,

Праправнук писателя Алексея Толстого рассказал нам о нравах огромной семьи, в которой физики уживаются с лириками, но каждый стремится заявить о себе.

Семья у нас большая и большой была всегда. Все Толстые ведут происхождение от одного предка - соратника Петра I, графа и сенатора, которого тоже звали Петр. Он был заметной личностью: император гладил его по голове и приговаривал: «Голова-голова, не была бы такая умная, снял бы тебя давно». Когда начались дележка власти и дворцовые перевороты после смерти Петра Великого, мой предок был сослан на Соловки, где и умер, а вернуться в Петербург смогла уже только семья его внука Андрея Толстого. Он получил прозвище Большое Гнездо: из двадцати трех детей графа многие дожили до зрелого возраста, что было нехарактерно для того времени. Именно тогда на нашем родословном дереве появились отдельные мощные ветви, но все равно можно сказать, что все Толстые приходятся друг другу дальними-дальними родственниками: и потомки Льва Николаевича, и наследники «красного графа», как называли в СССР писателя Алексея Николаевича Толстого. Его сын и мой прадед Никита Алексеевич женился на дочери переводчика «Гамлета» Михаила Лозинского, но сам выбрал профессию физика. Мой дед Михаил Никитич повторил профессиональный путь своего отца: он тоже доктор физико-математических наук, тоже был народным депутатом в эпоху перестройки. Затем дед довольно долго был депутатом Законодательного собрания Петербурга, а сейчас он на пенсии, в основном живет в Америке и активно увлекается изучением истории.

У деда сохранился стол, за которым Алексей Толстой создавал и роман «Петр I», и эпопею «Хождение по мукам», и сказку «Золотой ключик, или Приключения Буратино». Писатель в 1935 году развелся с моей прапрабабушкой - поэтессой Натальей Васильевной Крандиевской и уехал жить в Москву с новой супругой. Но многие его вещи и предметы обстановки остались тогда в Ленинграде. А еще недавно мама нашла архивную фотографию и выяснила, что комод у нее дома - это тоже старинная семейная реликвия. У всех родственников оказались вещи из уже давно проданной двухэтажной квартиры в Первом доме Ленсовета - знаменитом памятнике конструктивизма на набережной Карповки. В одном из рассказов сестры моего деда, Татьяны Никитичны, в свойственной ей ироничной манере описано, как Никита Алексеевич совершенно нежданно-негаданно получил от советской власти эту элитную по тем временам жилплощадь, будучи просто отцом семерых детей, а не партийным боссом. Уверен, прабабушка Наташа (Наталья Михайловна Лозинская - дочь поэта и переводчика Михаила Лозинского. - Прим. ред.) громко смеялась на том свете над своими потомками, когда они пытались поделить квартиру. Комнаты в ней были небольшие, на второй этаж вела лестница, а в пролете был выход на балкон, который никто не стеклил и не благоустраивал, поэтому там вечно валялись колеса от машин и всякий хлам. Наверху располагался здоровенный кабинет с тем самым письменным столом, роялем, стеллажами книг.

Хочу сказать, что если за одним столом собралась семья Толстых - это совсем не романтичная история. Нам всем присущи черный юмор, сарказм, самоирония. Причем не принято щадить и родных: все это относится даже к семейным байкам, которые пересказываются в фамильном кругу. Татьяна Никитична вообще написала немало довольно едких рассказов про наше семейство - она регулярно появляется на наших праздниках. На дни рождения бабушки, деда и моего папы традиционно организуются большие застолья с участием родственников. У Михаила Никитича есть традиция на общих сборах делать фотосеты с пересчетом детей и внуков. Иногда мы гадаем, по какому принципу он объединяет родственников в кадр, и самая популярная версия - он не берет жен, не родивших пока детей в семью Толстых. Да, у нас у всех тяжелый характер. Еще все шутят, что бабушке не нравится никто из невесток, кроме моей мамы и моей жены Наташи. Вот мама не тяжелый человек - когда на свое 50-летие она сняла целый театр, на юбилей собралось больше ста гостей. Наташа окончила бакалавриат психфака СПбГУ и магистратуру управления персоналом в ФИНЭКе. Для начитанных людей множество накопленных знаний - это поводы, чтобы непрерывно угорать, а если культурный уровень собеседника недостаточно высок, ему будет не смешно в такой компании. Я думаю, неумная жена сбежала бы из нашего семейства.

Все мои родственники делятся на известных, причем в формате «Знай меня, Россия вся», и совершенно не медийных. Но что скрывать, и те, и другие любят повыпендриваться. Когда в семье все такие прокачанные, то это само собой слегка давит. От этого развивается желание проявить себя за общим столом. Помню, когда в детстве дяди и тети что-то обсуждали, я с нетерпением ждал, как вырасту и тоже смогу вставить свои пять копеек в разговор. Впервые мне удалось сделать это, когда я учился в десятом классе, - это было особое удовольствие. Так у всех у нас вырабатывается привычка постоянно что-то рассказывать, чтобы не отпускать внимание родных. Зажигательные рассказы можно черпать из общения с окружающими, и одно время я дружил с маргиналом, которого все вокруг боялись. Я же рассказывал ему все, что мог вспомнить, а взамен получал дикие байки о его мире, покорять который не было ни времени, ни сил, ни желания, но в котором было очень много движухи. Нужно просто все запоминать и уметь пересказать. Не обязательно быть сильно образованным и иметь высокий балл теста на IQ, чтобы выглядеть клевым. Сбор историй, сведений, фактов - это то, чем занимаются все Толстые. Не­удивительно, что семья с большой историей любит историю.

В нашем роду есть очень классные, но при этом совершенно не публичные персонажи - они напоминают брата Шерлока Холмса, Майкрофта. Например, папин брат - дядюшка Петя, он тоже физик, а мой папа Василий Михайлович - программист. И я стал программистом, хотя учился на физика. Окончил 610-ю классическую гимназию и благодаря этому хорошо знал латынь и древнегреческий, отчего дед надеялся, что наконец в семье появится гуманитарий. Но физика твердого тела заманила меня в ЛЭТИ на нанотехнолога. Я даже был лаборантом на физтехе с зарплатой в 1/10 ставки. Однако желание трудиться в сфере науки у меня быстро пропало, и мной уже был утвержден план уехать жить в Южную Корею, но тут я встретил свою будущую жену и решил остаться в России. Я всегда потихоньку программировал, затем довольно долго работал в фирме, которая создавала защищенную связь для ФСБ. Папа тогда уже трудился в IT-компании ЕМС, специализирующейся на системах хранения данных. На семейных собраниях он рассказывал, как ему там хорошо - в конторе, которая входит в мировой топ-20 по условиям для сотрудников-программистов, совсем недалеко от Google. Пока отец был в отпуске, я нашел вакансию ЕМС на HeadHunter и трудоустроился в эту транснациональную корпорацию - сделать это, не имея профильного образования и многолетнего опыта работы, было очень непросто. Сейчас мы с папой работаем в разных отделах, но на одном этаже. Видимся не каждый день, зато списываемся в корпоративном мессенджере или «Фейсбуке», чтобы вместе пойти попить чая.

текст: Наталья Наговицына, Виталий Котов
фото: Наталья Скворцова, архив семьи Толстых

АНДРЕЯ ТОЛСТОГО-МИЛОСЛАВСКОГО запросто можно встретить в лондонской подземке - даром что граф. Время-то нынче другое... Будучи потомком знаменитого аристократического рода, тщеславие он считает пороком. "Важны не титулы, главное - это корни, история - в этом стержень всей жизни". Предками своими Андрей Дмитриевич гордится. И гордость эту старается передать своим детям.

Сначала был Идрис...

НАСКОЛЬКО я знаю, вы очень трепетно относитесь к истории вашего древнего рода. Далеко удалось "докопаться" - до какого колена?

Толстые появились на Руси в XIII веке. Что было до этого, точно сказать нельзя, существует несколько версий. Но то, что первый Толстой пришел на Русскую землю именно в то время, причем из Литвы, это мы знаем точно. Звали его Идрис, но фамилия у него тогда была, скорее всего, другая, была и другая вера. Уже на Руси он принял православие и стал называться Толстым. По приходу на Русскую землю у него была довольно большая дружина, которая в основном занималась разбоем, - время такое было.

Так что же, род Толстых берет свое начало от простого разбойника?

Ну, наверное, не такого уж и простого. Через какое-то время он начал служить черниговскому князю и довольно быстро выдвинулся. Уже через несколько лет стал приближенным князя и богатым человеком.

А как присоединилась вторая фамилия - Милославский?

Это произошло не так давно, почти перед самой революцией. Высочайшим указом от 11 ноября 1910 года велено, чтобы Павел, Сергей и Михаил Толстые, дети Андрея Толстого и Соломонии Милославской, к основной своей фамилии присоединили и имя их матери. Древнейший род Милославских вымирал, и решение о соединении двух фамилий было принято для того, чтобы имя не исчезло из истории. С тех пор представители основной ветви рода Толстых носят фамилию Толстые-Милославские. У нас в семье и сейчас хранится документ, подписанный Николаем II, дающий нам право так называться.

Толстые прославились на весь мир, конечно, благодаря Льву Николаевичу. А еще какие-нибудь таланты были среди ваших предков?

Ну, может, не такие знаменитые, чтобы на весь мир, но некоторые из Толстых выдвинулись в своей области. Например, Иван Толстой был видным политиком при Петре Великом. Письма Петра I к моему предку хранились в семье и в середине прошлого века были опубликованы Павлом Толстым. Сам Павел Толстой, живший во Франции, был талантливым журналистом и писал очерки и статьи о международной политике. Дмитрий Толстой участвовал в Русско-японской войне и в мае 1905 года погиб в битве под Цусимой. Его героическая смерть была описана в "Цусиме" Новиковым-Прибоем. Мой отец Дмитрий Толстой был не только известным адвокатом и с 1959 года королевским защитником, он также является автором книги "Tolstoy on divorce", выдержавшей семь изданий и ставшей учебником для юридических колледжей. В общем, гордиться есть кем.

Нас лишили истории

КАК ваша семья оказалась в Лондоне? Ведь известно, что после революции Великобритания не дала убежища русским эмигрантам.

Сестра моего деда Мария училась в Германии. После окончания школы она пригласила свою школьную подругу англичанку Эйлин Мэй Хамшоу в Россию погостить на лето в имении своих родителей. Там Эйлин познакомилась с братом Марии Михаилом, студентом-юристом Московского университета. И в феврале 1912 года они обвенчались в Лондоне, в православной часовне при русском посольстве в Кенсингтоне. Приняв православие, Эйлин стала зваться Еленой Андреевной. После свадьбы молодые уехали в имение деда Порецкое в Симбирской губернии. В том же году родился мой отец, а еще через три года Елена Андреевна умерла от скоротечной чахотки и была похоронена в Казани. В 1914 году дед примкнул к Красному Кресту и в 1917 году находился на германском фронте. Его единственный сын, мой отец, жил тогда в имении со своей няней англичанкой Люси Стар. Вот она-то и спасла его, через Финляндию вывезла 5-летнего Диму в Англию, к родственникам его матери. Моему деду удалось выехать из России в конце 1918 года во Францию, а потом он уже перебрался в Англию. В то время Англия действительно не принимала беженцев из России. Русский царь был не очень популярен в Англии, и король Георг в апреле 17-го года дал указание министру иностранных дел подготовить телеграмму в Россию о невозможности дать убежище царской семье. Это, по-видимому, распространялось и на все русские семьи. Въезд был разрешен только тем, у кого имелись английские корни. И то, что мать моего отца была англичанкой, сыграло свою роль. Поэтому наша семья оказалась в Англии, а не во Франции, которая тогда приняла всех русских беженцев. Это было очень тяжелое время для русских семей. Но они держались вместе и, несмотря ни на что, продолжали любить Россию.

Вы являетесь представителем одной из древнейших русских фамилий и в то же время родились и выросли за пределами России. Кем вы себя ощущаете - русским, англичанином?

Это довольно сложно объяснить. Я, наверное, британец русского происхождения. Если сравнивать мое отношение к двум культурам, то мне все-таки ближе русская. Но я люблю Англию, люблю Лондон, мне нравится лондонский образ жизни. Но в то же время, когда я приезжаю в Россию, я начинаю чувствовать себя русским британского происхождения. Я довольно остро ощущаю, что не родился на этой земле, хотя это и не моя вина. Но в будущем мне бы очень хотелось проводить больше времени в России. К сожалению, в 1917 году древо русской аристократии было выкорчевано с корнем. Люди потеряли не только свои состояния, образ жизни, они потеряли родину, потеряли историю. Они были согнаны с земли, в которой покоились их славные предки, так много сделавшие для России. По сути, эти люди сами были историей. А теперь что у нас осталось? Наши имена, наши реликвии. Но мы стараемся сохранить хоть что-то. Стараемся передать нашим детям гордость за их великих предков, за их Родину.

По-русски вы говорите с некоторым акцентом. А думаете - все же по-английски, наверное?

Когда как. Находясь в России, я преимущественно думаю на русском. В Англии - на английском. Английский язык очень хорош для бизнеса - он точен и краток. Русский язык более естествен, выразителен. Наверное, чувства выражать лучше всего на русском.

А на каком языке вы плачете?

Когда мне плохо, я молюсь. По-русски.

(ум. 1728 на Соловках), действительный статский советник, владелец села Истомино ; женат на Прасковье Михайловне Ртищевой, внучатой племяннице Ф. М. Ртищева

1. Василий (1718-85), действительный статский советник; женат на Анне Яковлевне Протасовой
   1. Варфоломей (ум. 1838), камергер; женат на грф. Анне Петровне Протасовой , известной своими чудачествами
   2. Ирина , жена кн. М. Я. Хилкова
2. Андрей (1721-1803); женат на кнж. Александре Ивановне Щетининой
3. Борис (1723-1786), статский советник; женат на Марии Сергеевне Борщевой и на кнж. Екатерине Петровне Гагариной
   1. Дмитрий (1763-1844), генерал-майор; женат на Елизавете Андреевне Закревской; к числу их потомков по прямой мужской линии принадлежал советский разведчик Д. А. Быстролетов (1901-75)
4. Фёдор (1726-60), тайный советник; женат на кнж. Евдокии Михайловне Волконской
5. Прасковья , жена кн. И. В. Одоевского
6. Мария , жена гвардии майора П. В. Чаадаева; их внук мыслитель П. Я. Чаадаев
7. Александра , жена генерал-поручика И. П. Леонтьева

Старшая нетитулованная ветвь

1. Екатерина , жена обер-егермейстера В. А. Пашкова
2. Дмитрий (1754-1832), могилёвский губернатор, тайный советник, владелец усадьбы Грудиновка ; женат на кнж. Екатерине Александровне Вяземской
   1. Павел (1797-1875), тайный советник; женат на баронессе Софье Аретин
      1. Дмитрий (1844-94), камер-юнкер; женат на кнж. Александре Григорьевне Щербатовой
         1. Софья , жена князя И. А. Куракина
      2. Михаил (1845-1913), генерал-майор свиты, владелец Толстовского дома ; женат на кнж. Ольге Александровне Васильчиковой , наследнице имения Трубетчино
         1. Виктор (1881-1944), селекционер
         2. Александр (1888-1918); женат на Ирине Михайловне Раевской (герцогине Мекленбургской)
            1. Ирина (1917-1998), жена князя Франца Фердинанда фон Изенбурга ; их внучка София Прусская
         3. Софья (1895-1975), жена Г. В. Бибикова
   2. Михаил (1804-1891), действительный статский советник; женат на Екатерине Михайловне Комбурлей .
      1. Михаил (1835-1898), гласный Одесской городской думы, камергер, владелец дворца у Сабанеева моста .
         1. Михаил (1863-1927), одесский общественный деятель, меценат и коллекционер.
   3. Александра , жена генерала от кавалерии М. Ф. Влодека
   4. Евдокия , жена д.с.с. А. П. Лачинова
   5. Елизавета , жена д.с.с. М. И. Голынского
3. Николай (1761-1816), обер-гофмаршал; женат на кнж. Анне Ивановне Барятинской
   1. Александр (1793-1866), обер-шенк; женат на кнж. Анне Михайловне Хилковой
   2. Екатерина , жена князя К. К. Любомирского
4. Пётр Александрович Толстой (1769-1844), генерал от инфантерии, петербургский генерал-губернатор, владелец усадьбы Узкое ; женат на кнж. Марии Алексеевне Голицыной
   1. Алексей (1798-1854), генерал-лейтенант, сенатор
   2. Александр (1801-73), обер-прокурор Святейшего Синода; женат на кнж. Анне Георгиевне Грузинской ; в их доме умер Гоголь
   3. Егор (1802-74), генерал-лейтенант, сенатор; женат на кнж. Варваре Петровне Трубецкой
      1. Мария , жена графа А. В. Орлова-Давыдова ; её именем назван эстонский замок Маарьямяги
   4. Владимир (1805-75), генерал-майор; женат на грф. Софье Васильевне Орловой-Денисовой
   5. Иван (1810-73), тайный советник; женат на грф. Софье Сергеевне Строгановой
      1. Пётр (1849-1925), обер-камергер; женат на Вере Грейг
      2. Наталья , жена графа П. П. Ферзена
   6. Евдокия , жена графа А. Д. Гурьева
   7. Софья , жена В. С. Апраксина
   8. Анна , жена А. Н. Бахметева
   9. Александра , жена графа А. Н. Мордвинова

Младшая нетитулованная ветвь

Андрей Васильевич Толстой , стольник в 1686-1703 гг., крайне дальний родственник графа Петра Андреевича

1. Пётр , полковник; женат на кнж. Прасковье Фёдоровне Голицыной
2. Матвей (1701-63), генерал-аншеф; женат на Анне, дочери графа А. И. Остермана
   1. Иван (1746-1808), генерал-поручик; женат на Аграфене Ильиничне Бибиковой
      1. Граф (1796) Александр Остерман-Толстой (1770-1857), генерал от инфантерии, владелец усадьбы Ильинское ; женат на кнж. Елизавете Алексеевне Голицыной; брак бездетный.
      2. Наталья , жена кн. М. Н. Голицына
   2. Николай (1752-1828), генерал-майор
   3. Фёдор (1748-89), генерал-майор; женат на Наталье Фёдоровне Лопухиной
      1. Александра , жена князя А. И. Ухтомского
      2. Матвей (1772-1815), тайный советник, сенатор; женат на Прасковье Михайловне Голенищевой-Кутузовой, старшей дочери князя Смоленского
         1. Павел Голенищев-Кутузов-Толстой (1800-83), генерал-майор; женат на Надежде Сергеевне Хитровой и на грф. Марии Константиновне Бенкендорф
         2. Николай (1802-80), генерал от инфантерии; женат на Екатерине Алексеевне Хитрово
            1. Михаил (1829-87), генерал-лейтенант, наказной атаман Уральского войска
            2. Алексей (1830-74), гофмейстер; женат на Александре Константиновне Губиной
               1. Николай (1867-1938), католический священник, репрессирован; от двух браков оставил потомство
            3. Илларион (1832-1904), генерал-лейтенант; женат на кнж. Александре Александровне Голицыной
               1. Надежда , последняя хозяйка усадьбы Рождествено , жена камергера А. С. Танеева ; их дочь фрейлина Анна Вырубова
               2. Екатерина , жена Н. Д. Всеволожского
            4. Александр (1839-78), полковник, флигель-адъютант
            5. Мария , жена генерала от инфантерии А. А. Ребиндера
         3. Граф (1866) Иван Матвеевич Толстой (1806-67), обер-гофмейстер, министр почт и телеграфов; женат на Елизавете Васильевне Тулиновой
            
         4. Феофил (1810-81), гофмейстер, композитор; женат на Александре Дмитриевне Давыдовой
            1. Александр (1839-1910), обер-гофмаршал; женат на Марии Кравченко
         5. Григорий (1816-70), инженер-генерал-майор; женат на бар. Ольге Фитингоф
         6. Анна , жена князя Л. М. Голицына

Прочие

• Толстой, Александр Григорьевич (ум. до 1802), в 1796-1797 гг. глава Тобольской губернии
• Толстой, Александр Петрович (1863-после 1917), член 3-й Государственной думы
• Толстой, Андрей Владимирович (1958-2016), искусствовед
• Толстой, Пётр Петрович (1870-1918), член 1-й Государственной думы
• Толстой, Сергей Николаевич (1908-1977), советский писатель и переводчик
• Толстой, Яков Николаевич (1791-1867), председатель общества «Зелёная лампа »

Имения

Основные землевладения Толстых располагались на территории современной Тульской, Орловской и Курской областей. Граф Николай Александрович Толстой (1761-1816), обер-гофмаршал и президент Придворной конторы, владел имениями в сёлах Нижние Деревеньки и Эммануиловке Льговского уезда и имением в с. Крупец Рыльского уезда, которые потом достались его сыну шталмейстеру двора, графу Александру Николаевичу Толстому (1795-1866). Семье Льва Толстого, помимо Ясной Поляны , принадлежало в Тульской губернии также имение Никольское-Вяземское .

Графу Дмитрию Александровичу Толстому (губернатор Могилёва в 1812-13гг.) было пожаловано Екатериной II имение Грудиновка в Могилёвской губернии.

Усадьба Толстых в Новых Ельцах под Осташковом (памятник архитектуры конца XVIII века) в настоящее время переоборудована под палас-отель «Селигер».

Геральдика

Герб дворян Толстых общий для всех потомков Индриса. В щите, имеющем голубое поле, изображены золотая сабля и серебряная стрела, продетые остроконечиями крестообразно сквозь кольцо золотого ключа и над ключом с правой стороны видно серебряное крыло распростёртое. Щит увенчан обыкновенным дворянским шлемом с дворянской на нём короной и тремя страусовыми перьями. Намет на щите голубой, подложен золотом. Герб внесен в Общий гербовник дворянских родов Российской империи , часть 2, 1-е отд., стр. 42.

Герб графов Толстых внесен в Общий гербовник дворянских родов Российской империи, часть 2, 1-е отделение, стр. 11. Щит, разделенный на шесть частей двумя линиями перпендикулярно и одной горизонтально, имеет посередине малый щиток голубого цвета, в котором изображены: золотая сабля и серебряная стрела, продетые остроконечиями крестообразно сквозь кольцо малого золотого ключа и над стрелой с правой стороны видно серебряное крыло распростёртое. В первой части в золотом поле половина орла. Во второй части в серебряном поле голубого цвета крест Св. Апостола Андрея . В третьей части в горностаевом поле золотой маршальский жезл перепендикулярно поставленный. В четвёртой части в шахматном поле, составленном из серебра и красного цвета, княжеская корона, наложенная на поверхность поставленного столба зелёного цвета. В пятой части в красном поле золотой столб, положенный диагонально справа налево, на коем означены три глобуса, имеющие верх серебряный, а низ голубой, и на левой стороне видна золотая звезда пятиугольная. В шестой части, разделенной перпендикулярно на два поля - серебряное и зелёное - изображены: вверху три и внизу четыре башни, переменяющие вид свой на краске в серебро, а на серебре в зелёный цвет; и наверху сих башен полумесяцы рогами вверх обращенные. На поверхности щита наложена графская корона с тремя на ней шлемами; из них средний шлем серебряный, увенчанный по достоинству, имеет на себе чёрного орла двуглавого, посреди коих поставлен маршальский жезл. Прочие же два шлема железные; из оных на первом: с правой стороны сверх короны видны два крыла распростёртые, голубого цвета и серебряное, с изображением на голубом крыле сабли, стрелы и ключа так, как в шите означены, на последнем: с левой стороны шлемы, сверх зелёной чалмы тцрецой украшенной перлами, находится башня, половина её зелёного цвета, в другая серебряная с полумесяцем на вершине; из сей башни видна рука согбенная держащая перо золотое; а по сторонам чалмы две трубы - красная и золотая. Намет на щите золотой, серебряный, с голубым и красным цветом. Щит держат две борзые собаки в стороны смотрящие.

Tolstoi v2 p42.gif

Герб рода Толстых ОГ II, 42

Tolstoi v1 p12.png

Герб рода графов Толстых ОГ I, 12

Напишите отзыв о статье "Толстые"

Литература

• Руммель В. В. , Голубцов В. В . Родословный сборник русских дворянских фамилий : В 2 томах. - СПб. : Издание А. С. Суворина, 1886-1887.
• Долгоруков П. В. Российская родословная книга . - СПб. : Тип. Э. Веймара, 1855. - Т. 2. - С. 121.
• Толстой С. М. Древо жизни. Толстой и Толстые. Москва, 2002.
• Tolstoy-Miloslavsky, Dimitry. The Tolstoys: Genealogy and Origin. Alicante, 1991.

Ссылки

• // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
• на Родоводе

• П. Н. Петров . (1886)

Отрывок, характеризующий Толстые

Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г"афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г"афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво"ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п"ощайте, г"афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.

После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого.внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.

– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.