Интервью с джонни деппом. «Я опустился на такое дно, что хуже было уже некуда»: Джонни Депп дал сенсационное интервью Rolling Stone

Человек, который научился стрелять в шесть лет, начал играть на гитаре рок в 11, курить в 12, попробовал марихуану в 12 с половиной, потерял девственность в 13, показал учителю мягкое место в 14, вылетел из школы в 15, в порыве агрессии разгромил однажды гостиничный номер, выпил «тысячу мегалитров» виски, дрался с папарацци, обвинялся в продаже наркотиков, владел ночным клубом с сомнительной репутацией, имеет 12 татуировок, а потому называет свое тело «живым журналом»... Этот человек передо мной и представляет собой воплощенное спокойствие, радушие и полное приятие мира. Я явно имею дело с «человеком плато», в том смысле, о котором говорит он сам: «Когда долго карабкаешься, обязательно выйдешь на плато». Джонни Депп сейчас на плато - он довольно высоко, и ему открывается вид как на низменность, так и на небо. Но в нем нет никакого высокомерия. Мне, может быть, и хотелось бы смотреть на него снизу вверх - в конце концов, он звезда, но Депп не выносит подобного обращения. Он явно смущается, он стеснительный человек. И деликатный. Но хотел бы перейти со мной на «ты», ведь мы говорим о довольно личных вещах, о его личном опыте, тут нужна доверительность, и Депп сожалеет, что в английском нет «ты», потому что теперь, когда он «полжизни проводит по-французски», почувствовал . Он и вообще думает, что стал на «ты» с миром, и ему нравится эта фаза жизни, «когда тебе под полтинник, ты многое повидал, многое еще впереди, но ты уже знаешь, как с ним обращаться, хотя и не утратил еще способности изумляться».

У него трогательные морщинки вокруг глаз, скрытых очками с голубыми стеклами в массивной оправе, и маленькие руки в кожаных браслетах-напульсниках - много-много ремешков. Он не образец идеального телосложения или мужской красоты. Он угловато, но мягко движется, совсем бесшумно; он не вошел в номер отеля, снятый для нашего интервью, а как-то втек в него, просочился. Его пластика лишена жестикуляции, а мимика сдержанна. Вывернув карманы, он кладет на журнальный столик между нами пачку коротких коричневых сигарилл и зажигалку. Это единственное решительное действие, которое он совершил за все время нашего разговора. Так и не закурил. Как и не поменял позы в кресле.

В его тихом голосе, в этих морщинках, в поведении, будто специально выработанном, чтобы не привлекать внимания, в интонационном «ты», обволакивающем произносимое «вы», есть большее - значимость. Сразу понятно: Джонни Депп - значительная фигура. Хотя и не идеальная.

Даты

• 9 июня 1963 родился в Овенсборо (США).
• 1979 Организует рок-группу The Kids.
• 1984 Дебют в хорроре «Кошмар на улице Вязов» Уэса Крейвена.
• 1998 Начало отношений с французской актрисой Ванессой Паради.Сейчас у пары дочь Лили-Роуз Мелоди (1999) и сын Джек (2002).
• 2003 Роль Джека Воробья в фильме «Пираты Карибского моря: проклятие «Черной жемчужины» Гора Вербински.
• 2010 «Алиса в Стране чудес» Тима Бертона, «Турист» Флориана Хенкеля фон Доннерсмарка.
• 2011 «Ромовый дневник» Брюса Робинсона.

Psychologies: Многие видят в вас нонконформиста, бунтаря, человека с норовом - из-за ваших браслетов, шляп, татуировок, маек с многозначительными надписями... И при этом очевидно, что едва ли не главное из ваших качеств - верность: вы 20 лет дружили с Хантером Томпсоном, 20 лет снимаетесь у Тима Бертона, 12 лет сохраняете отношения с одной женщиной... Чего в вас больше - норова или терпимости?

Джонни Депп:

Внутри меня нет конкуренции. И я не сказал бы, что верен кому-то или чему-то. Я верен себе.

Но чтобы быть верным себе, надо знать себя и свои желания.

Д. Д.:

Можете мне не верить, но у меня никогда не было такого рода проблем.

Но многие помнят, как вы крушили номера в отелях и рассказывали о том, что были так называемым трудным подростком, - у подобных вещей есть причины и следствия.

Д. Д.:

Это и правда, и неправда одновременно. У меня действительно было непростое детство. И отношения с братом - он на 10 лет старше - и сестрами у меня были ближе, чем с родителями. Кристи, старшая сестра, вообще мой самый близкий друг всю жизнь - ассистент, советчик, агент, кто угодно... Родители воевали друг с другом. Мы жили в маленьких домах, а шепотом никто не ссорился. Они воевали - иногда до крови. Они остались вместе ради детей, а не должны были. Когда они наконец разошлись - мне тогда было 15 - всем было ясно: это лучшее, что они могли сделать для семьи. А пока они жили вместе... Мы бесконечно переезжали, за 15 лет сменили 20 мест жительства, жили вшестером в крошечных домиках. Помню, однажды школьный приятель пригласил меня домой, и его мама предложила мне остаться на ужин. Я был потрясен: вся семья собралась за столом, брат приятеля, сестра, мама-папа... И сначала все ели салат... Волшебное название - романо... Вилки лежали слева от тарелки, ножи справа - у нас такого никогда не было. У нас ели принесенное из KFC или «Макдоналдса». И все в разное время, семьей за столом никому в голову не приходило собираться... В общем, жизнь нашей семьи была довольно-таки адской -и в бытовом отношении, и в смысле того, что нам приходилось постоянно чувствовать, насколько родители не выносили друг друга. И при этом они совсем неплохие люди. Мои родители растили четверых детей в довольно сложных условиях и любили нас. Но они пошли на поводу условности - все ради сохранения «полной семьи». Что оказалось пыткой для тех, ради кого они, казалось бы, вовремя не расстались. Следовать условностям, тому, что навязано извне, - ошибка, я убежден. И тогда так считал. А потому считался «трудным» подростком . Сам-то я о себе так не думал. У меня всегда была довольно высокая самооценка, я был абсолютно уверен в себе.

«ВНУТРИ МЕНЯ НЕТ КОНКУРЕНЦИИ. Я НЕ СКАЗАЛ БЫ, ЧТО ВЕРЕН КОМУ-ТО ИЛИ ЧЕМУ-ТО. Я ВЕРЕН СЕБЕ»

Что вам сообщало такую уверенность в себе?

Д. Д.:

Наша семья... она была не просто неблагополучной, а глубоко больной. Из таких семей и выходят, между прочим, серийные убийцы. Я хочу сказать - все провоцировало на крайность. Моя крайность была - отстаивать то, каков я есть. Бороться за собственную индивидуальность. А потом появилась гитара. Мама подарила мне гитару за 25 долларов, когда мне было лет одиннадцать. Это была любовь с первого взгляда, страсть. Меня интересовала только музыка. Знаете, я вообще не помню переходного возраста, не помню конфликтов, ссор, бунта гормонов. Помню, что я тогда слушал, что играл, как пальцы до суставов стер, пытаясь играть на гитаре Перголези, придурок. Ничто не имело большего смысла, чем музыка. Эта история с учительницей, которой я зад показал, - я не вижу тут ничего исключительного. Даже особенно скандального, хотя после нее мне в школе дали понять, что я свободен наутро в нее не вернуться. Собственно, так я и поступил... Она просто все пыталась меня к ногтю, к ногтю... Зачем-то ей это было нужно - чтобы я стал послушным зверьком, чтобы я был как все. А я всегда подозревал, что быть не как все - нормально. Быть другим - не криминал. Школа была постоянным испытанием, если не пыткой. И я бросил ее. Ничего особенного, просто я иначе видел свой путь.

Что помогает вам двигаться по нему, не сворачивать со своего пути?

Д. Д.:

Я не могу быть... чужим продуктом. Я не могу стать результатом усилий других. После сериала «Джамп-стрит»... сколько мне тогда было... да, 27. Так вот, сериал имел огромный успех, я стал чем-то вроде тинейджерской иконы. И на мой счет начали строить планы - агенты, продюсеры, журналисты, даже зрители. Но я не был намерен становиться брендом, продавать этот модный фасон - Джонни Депп из «Джамп-стрит». Я всех послал - без грубостей, внутри себя, но окончательно. И начал искать другую роль. Тогда я и снялся сначала у Джона Уотерса в хулиганской «Плаксе», а потом наконец у Тима Бертона. В роли чудища, а не гламурного юноши с коком. Бледного, худосочного, лохматого парня искусственного происхождения, в шрамах. И с ножницами вместо рук.

Вам не было страшно - отказаться от верной карьеры?

Д. Д.:

Да, я помню это чувство - входишь в ресторан, и все на тебя смотрят. Но это ладно. Что действительно меня доконало - я видел, как работает эта машина по перемалыванию меня в фарш популярного актера. Я видел, как закрутился маховик. Как я окажусь сначала на коробке для школьного завтрака, потом на термосе, а потом на обложке тетрадки... И я взорвал этот асфальтовый каток! Меня не пугала никакая работа - ни в ресторанном варьете, ни клоуном в «Макдоналдсе». Лишь бы не под каток. Я не собираюсь быть чьим-то произведением и соответствовать чьим-то ожиданиям. У меня есть свои. И поэтому никогда не интересуюсь, скажем, бокс-офисом фильмов, в которых снялся. Можно сказать, я сделал карьеру на провалах. В том смысле, что я немало играл в кассово провальных фильмах. Но я не бизнесмен, не интересуюсь экономикой голливудской индустрии. Я не для кассы снимаюсь. Да и потом, не люблю я, когда жизнь дает мне понять, что готовится загнать меня в угол. В эти-то моменты я и начинаю попу показывать, номера крушить, камнями кидаться...

«ГЛАВНОЕ - НАУЧИТЬ СВОИХ ДЕТЕЙ ЧУВСТВОВАТЬ ПО-НАСТОЯЩЕМУ. ОСТАЛЬНОЕ - ЭТО ПРОСТО ОБРАЗОВАНИЕ»

Кидаться камнями?

Д. Д.:

Да это мама... Меня травили в младших классах. И затравили бы. Если бы мама не сказала мне однажды: «Знаешь, Джонни, под ногами всегда есть камень. Так если травят, просто подними и брось. Целься в глаз подонкам». И я тогда подумал: ну правда же - под ногами всегда есть камень. Мама знала, о чем говорит: она всю жизнь проработала официанткой в закусочных. Но с самых первых моих настоящих заработков уже не работала.

Вы были близки с матерью?

Д. Д.:

Ну... когда родители разошлись, я выбрал ее. Остался с ней. Она непростой человек. Когда я получил первую роль в кино, у меня было что-то вроде эйфории. Чем я только до этого не занимался - разнорабочим был, парковщиком, автозаправщиком... И всегда был рад любым деньгам - было бы чем платить за квартиру. В неделю зарабатывал 25 долларов, а тут сразу 1200! Позвонил маме. Говорю: «Мама, я получил роль, буду сниматься в кино!» - А она: «Какого рода кино?»- без всякой эйфории. И пока я не убедил ее, что совсем не того рода, она не радовалась. У нее твердые принципы. Сила. Особая женская сила.

Как вы это понимаете - женская сила?

Д. Д.:

Элементарно. Тот, кто видел рождение своего ребенка, как видел я, уже никогда в ней не усомнится. Женщины сильнее нас. Для них не существует глупостей - только главное. Жизнь, дети, свобода. Они не видят смысла в вечной жизни - они продолжаются в детях, и этого достаточно. Они не завоеватели - им и так принадлежит мир, потому что они способны создать новую жизнь.

И они легко жертвуют собой. Поэтому я теперь все больше отдаю долги.

Кому и какие?

Д. Д.:

Ванессе в первую очередь (Ванесса Паради - французская актриса и певица, гражданская жена Деппа. Прим. ред.). Эти 12 лет, что мы вместе, она отказывалась от ролей, от дисков - ради меня, моей карьеры, нашей семьи. Но когда встречаешь женщину, прекрасную женщину, которая так глубоко тебя понимает... в какой-то момент говоришь: хватит. Хватит принимать ее подарки. Понимаете, встреча с Ванессой изменила мою жизнь кардинально. Не скажу, что изменила меня... Но нет, все-таки изменила - я и не думал, что встречу женщину, которая будет меня так понимать... В общем, надеюсь, что теперь Ванесса займется тем, что сочтет нужным, - запишет новый диск, сыграет в фильмах. Меня совсем не смущает роль «папа всегда дома». Я теперь стараюсь быть дома как можно больше. Пусть Ванесса почувствует свободу выбора - своего личного, не связанного с нуждами семьи.

Как вы встретились? Как начинаются такие отношения - прочные, гармоничные?

Д. Д.:

Обычное дело. Мы познакомились давно, в 93-м. Я помню это ощущение - ух. Ну, было и прошло. Секунда. А потом в Париже я снимался в «Девятых вратах» у Полански. Сидел в лобби отеля за компьютером, ловил мейлы. И вдруг увидел в другом конце лобби немыслимую спину. Женщину в платье с открытой спиной. «Вау...» , - подумал я. Она вдруг оглянулась и посмотрела на меня. Я отвернулся, пошел к лифту. И опять эти глаза. «Вы помните меня?», - спросила она. И все. Я сразу понял: случилась большая беда. Конец, смерть всей прошлой жизни.

«Я ВИДЕЛ СВОЙ ПУТЬ ИНАЧЕ. И ВСЕГДА СЧИТАЛ, ЧТО БЫТЬ ДРУГИМ, НЕ КАК ВСЕ - ЭТО НОРМАЛЬНО»

На каком языке вы говорите с детьми?

Д. Д.:

Я - на английском. Ванесса - на французском. Они билингвы. Но мы много времени проводим во Франции, и мне не хотелось, чтобы мои дети думали: папа идиот, не понимающий, о чем они говорят, когда говорят по-французски. Вот мне и пришлось заговорить на французском. С худшим на свете американским акцентом! Но теперь почти говорю. И когда спрашиваю у Лили-Роуз (его дочь - Прим. ред.), ужасно ли говорю, она всегда отвечает так нежно: «Ohhh, c’est tres bien, papa...(«О, очень хорошо, папа...») Это музыка сфер!

Вы признавались, что играли с ней в Барби...

Д. Д.:

Иногда и сейчас играю. Нет, я согласен с феминистками, что это воспитание на ложном примере, что у живой женщины не может быть ни таких ног, ни вообще такой фигуры, и что это воспитание будущих анорексичек. Но люди, это же просто кукла! Правда, я-то играю корыстно: я выдумываю роль. Того персонажа, которого мне предстоит сыграть. Ставлю Барби в разные ситуации, чтобы понять, как она в них поступит. Готовясь к , я много играл в Барби. Лили-Роуз даже умоляла переключиться на другие игры!

Дети смотрят ваши фильмы?

Д. Д.:

Понимаете, семья... Они главное для меня. Неожиданный подарок, немыслимый выигрыш в лотерею. Спасательный круг. Спасительное убежище. Я никогда не надеялся иметь все это. И поэтому теперь... можно сказать, я живу в страхе. Постоянная тревога: ну не может быть, чтобы у меня все это было! Мой брат был прав. Когда я сказал ему, что Ванесса беременна, он дежурно так, буднично сказал: «Поздравляю. Ты больше никогда не будешь спать так же беззаботно, как прежде. У тебя не будет ни одного спокойного дня. Но оно стоит того». Это правда. Оно стоит того... Лили-Роуз родилась, и мне дали ее подержать. Ей было три часа от роду, она засыпала. Я держал ее и... ну, очень остро почувствовал: никогда ни одно человеческое существо не будет мне ближе. И я никому не буду ближе. Так и было, пока не родился Джек... Ох, я страшно боялся второго ребенка. Как я смогу любить его так же, как Лили-Роуз? А вдруг буду любить меньше? Но когда он родился, сомнений уже не было. Любовь - странное дело. Она не бывает ни меньше, ни больше. Знаете, мне было уже к сорока, когда я сделал первое в своей жизни безусловно правильное финансовое вложение. Купил дом на юге Франции для нас с Ванессой и Лили-Роуз - тогда у нас она была еще одна. И знаете, это было впервые в моей жизни, когда я на съемках говорил: «Мне надо позвонить домой», - я имел в виду буквально - домой. Туда, где правда мой дом...

Марлон Брандо

Они подружились на съемках «Дона Хуана де Марко», и именно Брандо Депп обязан ценным профессиональным советом. «В скольких фильмах вы снимаетесь в год?» , - спросил тогда Брандо. «В среднем в трех», - ответил Депп. «Берегитесь, у нас не может быть столько лиц,» - предупредил старший коллега.

Тим Бертон

«Если бы Тим предложил мне сыграть не Безумного Шляпника, а Алису, я бы все равно согласился», - так характеризует Депп степень своего актерского доверия к режиссеру Бертону. «У Тима воображение ребенка -человека, который считает, что в жизни все возможно». Вместе они сделали шесть этапных для обоих фильмов и работают над седьмым - «Тенями тьмы», готической сказкой о вампире и его жутких, но закадычных друзьях.

Хантер Томпсон

С изобретателем новаторского стиля гонзо в журналистике и литературе актера связывали 20 лет дружбы. Депп стал менеджером тура писателя в связи с промоушном его последней книги, а после самоубийства Томпсона - распорядителем шумной, с фейерверками, похоронной церемонии.

Умный, сексуальный и притягательный на экране, Джонни Депп кажется еще более соблазнительным в личной беседе. Он любит правильные вопросы и готов отвечать на них всерьез, раскрывая свой богатый внутренний мир гораздо больше, чем перед камерами папарацци, которых не переносит на дух. Узнай его ближе на страницах Pink!

Титул самого сексуального мужчины планеты не играет никакой роли для Джонни Деппа . Стеснительный, закрытый, но в то же время невероятно харизматичный, он гораздо больше думает о своей семье, чем о мировой популярности. Кого бы он ни играл - Капитана Джека Воробья в «Пиратах Карибского моря», безумного парикмахера Суини Тода, храброго Донни Браско или хладнокровного Джонни Дилинджера, Депп всегда остается настоящим характерным актером. А когда он не занят на съемочной площадке, то наверняка посвящает все время своей красавице-жене и двум детям, играет на гитаре или уединяется с книгой. У Джонни и Ванессы даже есть небольшой виноградник в Плян-де-ля-Тур на севере Сен-Тропе, где они делают вино. Кажется, во Франции он нашел свой собственный маленький рай.

Джонни, всех очень удивляет тот факт, что вы так давно во Франции и еще не снялись ни в одном французском фильме. У вас есть такие планы?

Сейчас у меня слишком много ангажементов в кино, чтобы я мог задумываться об этом всерьез, но в будущем я бы очень хотел поработать с французскими режиссерами. Кстати, я уже снялся в фильме Иван Атталя «Они поженились, и у них было много детей» вместе с Шарлотт Генсбур, мне досталась маленькая роль, но было очень забавно и непривычно произносить все реплики на французском.

У вас репутация одного из самых известных актеров мира. А если бы у вас была возможность пойти куда угодно как простой человек, что бы вы сделали?

Какой классный вопрос! Где бы я мог появиться анонимно? Я бы с удовольствием отвел детей в Диснейленд. Я бы катался с ними на каждом аттракционе, как хороший папочка на диснейлендовской прогулке.

Что для вас значит быть Джонни Деппом сегодня?

Я вполне обычный, простой парень. Но большинство времени я посвящаю искусству, создавая что-то. Я не могу от этого уйти, вы же понимаете. Что же касается меня лично, дайте мне хорошую книгу, бутылку неплохого вина и легкий бриз с моря, и я буду счастлив. Когда я 3 месяца не снимался, то вставал рано утром, чтобы посмотреть, как растут овощи на огороде. Никаких разговоров, никакого кино, никакой работы. Мы брали детишек на пикники. Жизнь идеальна, когда не звонит телефон, а папарацци не преследуют тебя на улицах.

Вам больше нравится играть обычных людей или чудаков в некотором смысле?

Я думаю, что все мои персонажи вполне нормальные. Мне кажется, что все люди одинаковы. И мы все немного странные, если задуматься.

Вы когда-нибудь мечтали стать Робином Гудом, брать деньги у богатых и отдавать бедным?

Это то, что я делаю последние 25 лет! Это правда: когда я был подростком, я делал принты на футболках, продавал чернильные ручки, работал на стройке, на заправке, на СТО. И уже тогда, в 1986, я начал брать у богатых в некотором смысле. (Смеется.)

Что касается «Пиратов Карибского моря 4», вам еще не надоело сниматься в этой эпопее?

Да, я ненасытен! Мне кажется, что я просто слишком люблю своего персонажа, и людям он тоже нравится. Я каждый раз вкладываю в него что-то новое.

А чем вам понравились съемки «Мрачных теней», которые недавно вышли на экраны?

Для меня эта роль - давняя мечта. Мне нравилась это телешоу, когда я был ребенком. Я балдел от Барнабаса Коллинза, у меня даже есть фото, где я стою с постерами «Мрачных теней», мне там 6 или 7 лет. Конечно же, я был очень рад сняться в фильме Бартона.

Вы часто играете персонажей, которых обожают дети, - Барнабас Коллинз, Эдвард Руки-Ножницы, Вилли Вонка. Какие у вас отношения с этой аудиторией?

Я думаю, что дети более искренне все воспринимают, так как они не испорчены интеллектуальными ожиданиями. Играя для них, я чувствую обратную связь. Мне повезло сыграть эти роли.

Вы говорите, что больше верите в детей. А что вы ощущаете, получая внимание от взрослых, особенно от женщин?

Вау! Да, я доверяю детям. И дети доверяют мне. Я доверяю женщинам. В жизни у меня было много женщин. И да, я доверяю им, а он доверяют мне, насколько я могу знать.

Титул самого сексуального мужчины работает вам на руку, как и все то внимание, которое вы получаете вместе с ним?

Внимание - сложная штука. Это здорово, когда кто-то ценит твою работу. Но я не всегда могу понять другие его проявления. В любом случае, то, что вас называют секс-символом редакторы каких-то журналов, - для меня это какой-то параллельный мир. Я просыпаюсь, чищу зубы и вижу себя в зеркале, и мне не всегда нравится отражение. Так что вся эта суета вокруг моего образа никак на меня не влияет.

Что вам больше всего нравится в вашем новом родном городе, Париже?

Все, просто-напросто все. История - города, французов, французского языка, французской литературы. Искусство, сотворенное здесь, всегда меня восхищало: те книги, которые были здесь написаны, картины, которые были созданы известными мастерами. Великие поэты: Бодлер и Диноваль. Это всегда казалось мне чудом, и я почему-то всегда чувствовал себя больше дома в Париже, чем где-нибудь еще. У меня нет этому объяснения. Однако то, что ты окружен произведениями искусства и духом людей, которые здесь творили, позволяет почувствовать нечто - например, если зайти в Caf? de Flore, ты погрузишься в атмосферу прекрасного прошлого. Тут можно ощутить присутствие великих писателей, представить Джеймса Джойса сидящим в углу. Это вдохновляет.

Депп рассказал поклонникам о своей карьере и о работе со знаменитыми коллегами

Фотография: DR

Своими воспоминаниями Депп поделился на встрече со зрителями в рамках кинофестиваля в Санта-Барбаре, где ему вручили премию «Современный мастер» имени Леонарда Малтина. Депп рассказал, в частности, о своей карьере и о работе со знаменитыми коллегами.

Там же Джонни получил награду Leonard Maltin Master Award, которая присваивается за личные заслуги в области культуры на кинематографическом поприще.

«Тебе должно быть весело, когда ты занимаешься этим», - сказал Джонни, комментируя свою работу.

«Есть кое-что, что я обожаю больше всего в Джонни Деппе, - это его уважение к гигантам мира кино, которые добились признания до него. Особенно это касается тех, с кем Джонни встречался и работал: Брандо, Винсент Прайс, Роберт Митчем, Кристофер Ли. Я не думаю, что он ощущает себя частью этой компании, несмотря на 30-летний опыт и около 40 фильмов. Он невероятно скромный человек. В Арлингтоне, на торжественном приеме в его честь, он попытался сбежать через заднюю дверь. Но там его поджидали поклонники. И он терпеливо позировал для фотографий и раздавал автографы несколько часов подряд», - заявил Леонард Малтин о Джонни Деппе после пресс-конференции.

Джонни Депп рассказал и о своих отношениях с юным Леонардо Ди Каприо.

Напомним, что в 1993 году артисты вместе снимались в фильме «Что гложет Гилберта Грейпа?». «По какой-то причине это было трудное для меня время», - заявил Депп, комментируя работу над лентой.

Говоря о Ди Каприо, актер сообщил: «Я очень уважаю Лео. На том фильме он работал действительно упорно, он проводил изыскания и приходил готовым к работе, и я издевался над ним».

По словам Деппа, он заявлял своему молодому коллеге: «Нет, я не дам тебе затянуться моей сигаретой, пока ты снова прячешься от матери, Лео». Кроме того, как рассказал Депп, Ди Каприо постоянно говорил о видеоиграх.

Среди прочих занимательных историй о карьере Депп сообщил, что ему потребовалось 37 секунд, чтобы согласиться на роль капитана Джека Воробья в

ДЖОННИ ДЕПП: «Я БОЛЬШЕ НЕ БУНТУЮ»

У него было неблагополучное детство, мятежная юность и молодость, полная противоречий. Он хотел стать рок-музыкантом, а стал актером. Мог бы играть любовников, а играет фриков.

Встреча с Джонни Деппом, чья личная вселенная пережила не один Большой взрыв.

Человек, который научился стрелять в шесть лет, начал играть на гитаре рок в 11, курить в 12, попробовал марихуану в 12 с половиной, потерял девственность в 13, показал учителю мягкое место в 14, вылетел из школы в 15, в порыве агрессии разгромил однажды гостиничный номер, выпил «тысячу мегалитров» виски, дрался с папарацци, обвинялся в продаже наркотиков, владел ночным клубом с сомнительной репутацией, имеет 12 татуировок, а потому называет свое тело «живым журналом»… Этот человек передо мной и представляет собой воплощенное спокойствие, радушие и полное приятие мира. Я явно имею дело с «человеком плато», в том смысле, о котором говорит он сам: «Когда долго карабкаешься, обязательно выйдешь на плато». Джонни Депп сейчас на плато ― он довольно высоко, и ему открывается вид как на низменность, так и на небо. Но в нем нет никакого высокомерия. Мне, может быть, и хотелось бы смотреть на него снизу вверх ― в конце концов, он звезда, но Депп не выносит подобного обращения. Он явно смущается, он стеснительный человек. И деликатный. Но хотел бы перейти со мной на «ты» ― ведь мы говорим о довольно личных вещах, о его личном опыте, ― тут нужна доверительность, и Депп сожалеет, что в английском нет «ты», потому что теперь, когда он «полжизни проводит по-французски», почувствовал «волшебную разницу между «ты» и «вы»». Он и вообще думает, что стал на «ты» с миром, и ему нравится эта фаза жизни ― «когда тебе под полтинник, ты многое повидал, многое еще впереди, но ты уже знаешь, как с ним обращаться, хотя и не утратил еще способности изумляться».

У него трогательные морщинки вокруг глаз, скрытых очками с голубыми стеклами в массивной оправе, и маленькие руки в кожаных браслетах-напульсниках ― много-много ремешков. Он не образец идеального телосложения или мужской красоты. Он угловато, но мягко движется, совсем бесшумно ― он не вошел в номер отеля, снятый для нашего интервью, а как-то втек в него, просочился. Его пластика лишена жестикуляции, а мимика сдержанна. Вывернув карманы, он кладет на журнальный столик между нами пачку коротких коричневых сигарилл и зажигалку. Это единственное решительное действие, которое он совершил за все время нашего разговора. Так и не закурил. Как и не поменял позы в кресле.

В его тихом голосе, в этих морщинках, в поведении, будто специально выработанном, чтобы не привлекать внимания, в интонационном «ты», обволакивающем произносимое «вы», есть большее значимость. Сразу понятно: Джонни Депп значительная фигура. Хотя и не идеальная.

― Многие видят в вас нонконформиста, бунтаря, человека с норовом, ― из-за ваших браслетов, шляп, татуировок, маек с многозначительными надписями… И при этом очевидно, что едва ли не главное из ваших качеств ― верность: вы 20 лет дружили с Хантером Томпсоном, 20 лет снимаетесь у Тима Бёртона, 12 лет сохраняете отношения с одной женщиной… Чего в вас больше ― норова или терпимости?

― Внутри меня нет конкуренции. И я не сказал бы, что верен кому-то или чему-то. Я верен себе.

― Но чтобы быть верным себе, надо знать себя и свои желания.

― Можете мне не верить, но у меня никогда не было такого рода проблем.

― Но многие помнят, как вы крушили номера в отелях и рассказывали о том, что были так называемым трудным подростком, ― у подобных вещей есть причины и следствия.

― Это и правда, и неправда одновременно. У меня действительно было непростое детство. И отношения с братом ― он на 10 лет старше ― и сестрами у меня были ближе, чем с родителями. Кристи, старшая сестра, вообще мой самый близкий друг всю жизнь ассистент, советчик, агент, кто угодно… Родители воевали друг с другом. Мы жили в маленьких домах, а шепотом никто не ссорился. Они воевали иногда до крови. Они остались вместе ради детей, а не должны были. Когда они наконец разошлись ― мне тогда было 15, всем было ясно: это лучшее, что они могли сделать для семьи. А пока они жили вместе... Мы бесконечно переезжали, за 15 лет сменили 20 мест жительства, жили вшестером в крошечных домиках. Помню, однажды школьный приятель пригласил меня домой, и его мама предложила мне остаться на ужин. Я был потрясен: вся семья собралась за столом, брат приятеля, сестра, мама-папа… И сначала все ели салат… Волшебное название романо… Вилки лежали слева от тарелки, ножи справа ― у нас такого никогда не было. У нас ели принесенное из KFC или «Макдоналдса». И все в разное время, семьей за столом никому в голову не приходило собираться… В общем, жизнь нашей семьи была довольно-таки адской ― и в бытовом отношении, и в смысле того, что нам приходилось постоянно чувствовать, насколько родители не выносили друг друга. И при этом они совсем неплохие люди. Мои родители растили четверых детей в довольно сложных условиях и любили нас. Но они пошли на поводу условности все ради сохранения «полной семьи». Что оказалось пыткой для тех, ради кого они, казалось бы, вовремя не расстались. Следовать условностям, тому, что навязано извне, ошибка, я убежден. И тогда так считал. А потому считался «трудным» подростком. Сам-то я о себе так не думал. У меня всегда была довольно высокая самооценка, я был абсолютно уверен в себе.

― Что вам сообщало такую уверенность в себе?

― Наша семья… она была не просто неблагополучной, а глубоко больной. Из таких семей и выходят, между прочим, серийные убийцы. Я хочу сказать ― все провоцировало на крайность. Моя крайность была ― отстаивать то, каков я есть. Бороться за собственную индивидуальность. А потом появилась гитара. Мама подарила мне гитару за 25 долларов, когда мне было лет одиннадцать. Это была любовь с первого взгляда, страсть. Меня интересовала только музыка. Знаете, я вообще не помню переходного возраста, не помню конфликтов, ссор, бунта гормонов. Помню, что я тогда слушал, что играл, как пальцы до суставов стер, пытаясь играть на гитаре Перголези, придурок. Ничто не имело большего смысла, чем музыка. Эта история с учительницей, которой я зад показал, ― я не вижу тут ничего исключительного. Даже особенно скандального, хотя после нее мне в школе дали понять, что я свободен наутро в нее не вернуться. Собственно, так я и поступил… Она просто все пыталась меня к ногтю, к ногтю… Зачем-то ей это было нужно ― чтобы я стал послушным зверьком, чтобы я был как все. А я всегда подозревал, что быть не как все ― нормально. Быть другим не криминал. Школа была постоянным испытанием, если не пыткой. И я бросил ее. Ничего особенного, просто я иначе видел свой путь.

― Что помогает вам двигаться по нему, не сворачивать со своего пути?

― Я не могу быть… чужим продуктом. Я не могу стать результатом усилий других. После сериала «Джамп-стрит, 21»… сколько мне тогда было… да, 27. Так вот, сериал имел огромный успех, я стал чем-то вроде тинейджерской иконы. И на мой счет начали строить планы агенты, продюсеры, журналисты, даже зрители. Но я не был намерен становиться брендом, продавать этот модный фасон «Джонни Депп из «Джамп-стрит»». Я всех послал без грубостей, внутри себя, но окончательно. И начал искать другую роль. Тогда я и снялся сначала у Джона Уотерса в хулиганской «Плаксе», а потом наконец у Тима Бёртона. В роли чудища, а не гламурного юноши с коком. Бледного, худосочного, лохматого парня искусственного происхождения, в шрамах. И с ножницами вместо рук.

― Вам не было страшно ― отказаться от верной карьеры?

― Да, я помню это чувство ― входишь в ресторан, и все на тебя смотрят. Но это ладно. Что действительно меня доконало ― я видел, как работает эта машина по перемалыванию меня в фарш популярного актера. Я видел, как закрутился маховик. Как я окажусь сначала на коробке для школьного завтрака, потом на термосе, а потом на обложке тетрадки… И я взорвал этот асфальтовый каток! Меня не пугала никакая работа ― ни в ресторанном варьете, ни клоуном в «Макдоналдсе». Лишь бы не под каток. Я не собираюсь быть чьим-то произведением и соответствовать чьим-то ожиданиям. У меня есть свои. И поэтому никогда не интересуюсь, скажем, бокс-офисом фильмов, в которых снялся. Можно сказать, я сделал карьеру на провалах. В том смысле, что я немало играл в кассово провальных фильмах. Но я не бизнесмен, не интересуюсь экономикой голливудской индустрии. Я не для кассы снимаюсь. Да и потом, не люблю я, когда жизнь дает мне понять, что готовится загнать меня в угол. В эти-то моменты я и начинаю попу показывать, номера крушить, камнями кидаться...

― Кидаться камнями?

― Да это мама… Меня травили в младших классах. И затравили бы. Если бы мама не сказала мне однажды: «Знаешь, Джонни, под ногами всегда есть камень. Так если травят, просто подними и брось. Целься в глаз подонкам». И я тогда подумал: ну правда же ― под ногами всегда есть камень. Мама знала, о чем говорит: она всю жизнь проработала официанткой в закусочных. Но с самых первых моих настоящих заработков уже не работала.

― Вы были близки с матерью?

― Ну… когда родители разошлись, я выбрал ее. Остался с ней. Она непростой человек. Когда я получил первую роль в кино, у меня было что-то вроде эйфории. Чем я только до этого не занимался ― разнорабочим был, парковщиком, автозаправщиком… И всегда был рад любым деньгам ― было бы чем платить за квартиру. В неделю зарабатывал 25 долларов, а тут сразу 1.200! Позвонил маме. Говорю: «Мама, я получил роль, буду сниматься в кино!» А она: «Какого рода кино?» ― без всякой эйфории. И пока я не убедил ее, что совсем не того рода, она не радовалась. У нее твердые принципы. Сила. Особая женская сила.

― Как вы это понимаете ― женская сила?

― Элементарно. Тот, кто видел рождение своего ребенка, как видел я, уже никогда в ней не усомнится. Женщины сильнее нас. Для них не существует глупостей ― только главное. Жизнь, дети, свобода. Они не видят смысла в вечной жизни ― они продолжаются в детях, и этого достаточно. Они не завоеватели ― им и так принадлежит мир, потому что они способны создать новую жизнь. И они легко жертвуют собой. Поэтому я теперь все больше отдаю долги.

― Кому и какие?

― Ванессе в первую очередь (Ванесса Паради французская актриса и певица, гражданская жена Деппа. Прим. ред.). Эти 12 лет, что мы вместе, она отказывалась от ролей, от дисков ― ради меня, моей карьеры, нашей семьи. Но когда встречаешь женщину, прекрасную женщину, которая так глубоко тебя понимает… в какой-то момент говоришь: хватит. Хватит принимать ее подарки. Понимаете, встреча с Ванессой изменила мою жизнь кардинально. Не скажу, что изменила меня… Но нет, все-таки изменила ― я и не думал, что встречу женщину, которая будет меня так понимать… В общем, надеюсь, что теперь Ванесса займется тем, что сочтет нужным, запишет новый диск, сыграет в фильмах. Меня совсем не смущает роль «папа всегда дома». Я теперь стараюсь быть дома как можно больше. Пусть Ванесса почувствует свободу выбора своего личного, не связанного с нуждами семьи.

― Как вы встретились? Как начинаются такие отношения ― прочные, гармоничные?

― Обычное дело. Мы познакомились давно, в 93-м. Я помню это ощущение ― ух. Ну, было и прошло. Секунда. А потом в Париже я снимался в «Девятых вратах» у Полански. Сидел в лобби отеля за компьютером ловил мейлы. И вдруг увидел в другом конце лобби немыслимую спину. Женщину в платье с открытой спиной. «Вау…» ― подумал я. Она вдруг оглянулась и посмотрела на меня. Я отвернулся, пошел к лифту. И опять эти глаза. «Вы помните меня?» спросила она. И все. Я сразу понял: случилась большая беда. Конец, смерть всей прошлой жизни.

― На каком языке вы говорите с детьми?

― Я ― на английском. Ванесса ― на французском. Они билингвы. Но мы много времени проводим во Франции, и мне не хотелось, чтобы мои дети думали: папа идиот, не понимающий, о чем они говорят, когда говорят по-французски. Вот мне и пришлось заговорить на французском. С худшим на свете американским акцентом! Но теперь почти говорю. И когда спрашиваю у Лили-Роуз (его дочь. ― Прим. ред.), ужасно ли говорю, она всегда отвечает так нежно: «Ohhh, c"est très bien, рара…» («О, очень хорошо, папа...») Это музыка сфер!

― Вы признавались, что играли с ней в Барби…

― Иногда и сейчас играю. Нет, я согласен с феминистками, что это воспитание на ложном примере ― что у живой женщины не может быть ни таких ног, ни вообще такой фигуры, и что это воспитание будущих анорексичек. Но люди, это же просто кукла! Правда, я-то играю корыстно: я выдумываю роль. Того персонажа, которого мне предстоит сыграть. Ставлю Барби в разные ситуации, чтобы понять, как она в них поступит. Готовясь к «Туристу», я много играл в Барби. Лили-Роуз даже умоляла переключиться на другие игры!

― Дети смотрят ваши фильмы?

― Они ― да. А я никогда не смотрю и компанию им не составляю. В день окончания озвучания моя работа закончена. Я не очень люблю видеть себя на экране ― чего я там не видел? А дети да, смотрят.

― И кто из ваших героев им нравится больше ― наверное, капитан Джек из «Пиратов Карибского моря»?

― Совсем нет. Они любят Эдварда Руки-ножницы.

― Но ведь это очень печальный персонаж…

― Трагический. Это-то и здорово, что именно его они любят. Он такой одинокий, безысходно… А они жалеют его, сочувствуют. Чему еще мы можем научить своих детей, как не чувствовать по-настоящему, глубоко? По-моему, главное ― научить именно этому. Остальное ― просто образование.

― Какой вы отец, как бы вы себя в этой роли охарактеризовали?

― Понимаете, семья… Они главное для меня. Неожиданный подарок, немыслимый выигрыш в лотерею. Спасательный круг. Спасительное убежище. Я никогда не надеялся иметь все это. И поэтому теперь… можно сказать, я живу в страхе. Постоянная тревога: ну не может быть, чтобы у меня все это было! Мой брат был прав. Когда я сказал ему, что Ванесса беременна, он дежурно так, буднично сказал: «Поздравляю. Ты больше никогда не будешь спать так же беззаботно, как прежде. У тебя не будет ни одного спокойного дня. Но оно стоит того». Это правда. Оно стоит того... Лили-Роуз родилась, и мне дали ее подержать. Ей было три часа от роду, она засыпала. Я держал ее и… ну, очень остро почувствовал: никогда ни одно человеческое существо не будет мне ближе. И я никому не буду ближе. Так и было, пока не родился Джек… Ох, я страшно боялся второго ребенка. Как я смогу любить его так же, как Лили-Роуз? А вдруг буду любить меньше? Но когда он родился, сомнений уже не было. Любовь ― странное дело. Она не бывает не меньше, ни больше. Знаете, мне было уже к сорока, когда я сделал первое в своей жизни безусловно правильное финансовое вложение. Купил дом на юге Франции для нас с Ванессой и Лили-Роуз, ― тогда у нас она была еще одна. И знаете, это было впервые в моей жизни ― когда я на съемках говорил: «Мне надо позвонить домой» я имел в виду буквально ― домой. Туда, где правда мой дом...

― И все же вы с Ванессой не собираетесь закрепить брак официально…

― Моя бабушка говорила: «Не чини, что не сломалось».

― Как осторожно ― вам больше не по вкусу решительные поступки?

― Конечно, я больше не бунтую. Бунтарь может быть только бывшим, если в его жизни есть некто, кто говорит: «Ohhh, c"est très bien, рара...»

Интервью Сэйра Дженнингс/Famous Features.
Подготовила Виктория Белопольская

В конце этого месяца в прокат выходит долгожданная пятая часть «Пиратов Карибского моря», что еще больше подогревает интерес к бессменному исполнителю роли капитана Джека Воробья. Напомним, что после громкого развода с теперь уже экс-супругой Эмбер Херд в начале этого года Джонни Депп снова отправился в суд, дабы подать иск против компании The Management Group (TMG), которая занималась управлением финансами знаменитости. В частности, Депп хочет отсудить у нее $25 миллионов, так как считает, что за 13 лет их сотрудничества по причине их некомпетентности он потерял именно такую сумму.

В свою очередь, представители компании TMG утверждают, что в данный момент Депп находится на грани разорения из-за его нежелания контролировать свои траты. Стоит отметить, что Джонни необходимо ежемесячно выплачивать налог в размере $2 миллионов за свою многочисленную недвижимость, тогда как доходы звезды резко сократились за последние годы: «Мистер Депп уже несколько лет живет в долг, требуя выплачивать ему огромные гонорары еще до начала съемок, - утверждает адвокат TMG. - Кроме того, мистер Депп любит совершать импульсивные покупки. Не так давно он потратил $75 миллионов на произведения искусства, дабы украсить ими стены 14 своих резиденций, расположенных по всему миру. Мистер Депп приобрел картины Климта, Уорхола, Модильяни, не говоря уже о персональном рисунке, который сделал для него один из самых дорогих художников современности Бэнкси».

К тому же ни для кого не секрет, что в последнее время продюсерские компании стали все реже приглашать Деппа принять участие в своих проектах из-за его тяжелого характера: «На съемках «Пиратов Карибского моря» Джонни устраивал каждодневные истерики, он частенько был пьян, не говоря уже о том, что постоянно опаздывал на площадку. Пришлось даже придумать специальное устройство, которое подавало сигнал на наши телефоны в тот момент, когда он включал свет в своем номере, чтобы мы могли примерно рассчитать реальное время начала съемочного дня», - признался один из членов съемочной группы.

Кроме того, поклонников особенно заинтересовало заявление, которое сделал представитель компании TMG на одном из недавних слушаний: «Когда мы посоветовали мистеру Деппу продать часть его земли на Лазурном берегу, а также один из его французских замков, чтобы выплатить половину суммы, которую он задолжал налоговому департаменту, бывшая гражданская супруга Деппа Ванесса Паради отговорила его от сделки просто потому, что ей нравились эти места. После чего он вложил $39 миллионов на реставрацию этой недвижимости». Стоит ли говорить, что после этого фанаты актера сразу же заговорили об их воссоединении. К слову, звезда фильма «Алиса в стране чудес» до сих пор содержит свою экс-возлюбленную, ежемесячно пополняя ее счет на несколько сотен тысяч евро.

Напомним, что последнее время сам актер старается избегать общения с журналистами, в единственном интервью, которое он не так давно дал финансовому изданию The Wall Street Journal, Депп заявил: «Это мои деньги! И если я хочу купить 150 тысяч ватных дисков, то никто не может отказать мне в этом желании. Я тяжело работал на протяжении многих лет и доверял людям, некоторые из них, к сожалению, меня подвели».