Кому на руси жить хорошо гоголь центр. «Кому на Руси жить хорошо» по версии Серебренникова - мои впечатления. Кому на Руси жить хорошо. Гоголь-центр. Пресса о спектакле

Анатомия патриотизма

Сцену поперек перекрывает гигантская бетонная стена с колючей проволокой поверху. Безапелляционная данность. И что бы ни происходило по видимую сторону - драка ли, праздник ли, алкоголическая ли вакханалия, - никто никогда даже не подумает к этой стене подступиться. Хотя, по всей видимости, за ней-то и обитают те, «кому живется весело, вольготно на Руси».

Спектакль же, понятно, про тех, кому не очень. Вот они, «семь временнообязанных из смежных деревень», собираются, опасливо рассаживаются кружком на школьных стульчиках; респектабельный ведущий с микрофоном каждому даст слово. Здесь и потерянный мужичок, явно выхваченный на полпути к Петушкам (Фоминов); и опрятный интеллигент с манерами Леонида Парфенова (Штейнберг); и приземистый поклонник Adidas, не расстающийся с барсеткой (Кукушкин); и сутулый хипстер в очках и балахоне только что из барбершопа (Авдеев) - ему первому расквасят нос, когда в качестве ответа на сакраментальный вопрос он второпях развернет скомканный лист с большими запретными буквами: ЦАРЮ. Впрочем, даже такая броская разнопородность не помешает уже через полчаса всем им, примерив «армяки мужицкие», слиться в едином патриотическом экстазе.

В трех энергичных актах в сопровождении джаз-банда (бас, гитара, ударные, клавиши, труба) Кирилл Серебренников уместил примерно треть необъятного произведения Некрасова. За скобками инсценировки режиссер оставил и богатые пейзажи, и всевозможные подробности крестьянского быта, и игры забытых диалектов, словом, все то, что составляет поэме славу великого исторического документа. Кроме того, в своем путешествии герои спектакля минуют, например, довольно весомого персонажа по имени Поп. Оно и понятно: слишком уж в непогрешимом виде представлен священнослужитель у Некрасова, находившегося под заботливой опекой цензоров. Таким образом, семеро путников, намеревавшихся последовательно побеседовать с каждым из подозреваемых в хорошей жизни (помещик, чиновник, поп, купец, боярин, министр, царь) лишились важного респондента, тогда как встреч с самыми важными персонами Некрасов и вовсе не успел дописать (о чем перед смертью страшно, говорят, жалел). Так что и на сюжетные перипетии ставку делать не пришлось.

Минуя литературные обертоны и эстетические анахронизмы, Серебренников ныряет в суть некрасовского повествования и отыскивает там - сюрприз - наш с вами групповой портрет. Крепостное право отменили уж давно, а народ все шаландается, не умея распорядиться вроде бы долгожданной свободой. Так, например, когда у Некрасова крестьяне подшучивают над маразматическим барином, притворно прислуживая, будто старые порядки вернулись, у Серебренникова герои с хохотом напяливают каракулевые шубы и бобровые шапки, пылившиеся с времен брежневского застоя.

Однако фокус с исторической рифмой имеет место только в первом и третьем актах - «Спор» и «Пир на весь мир», решенных как сумбурный стендап с песнями и переодеваниями. Отданный под ответственность режиссеру-хореографу Антону Адасинскому (создатель культового пластического театра Derevo) центральный акт, «Пьяная ночь», представляет собой лишенное не только слов и (практически) одежды, но и каких бы то ни было исторических признаков телесное неистовство под спотыкающуюся музыку в духе не то «Колибри», не то «Вежливого отказа» (композитор - Илья Демуцкий). Сбившись в кучку, потные мужички и мужичищи то неуловимым образом превращаются из брейгелевских крестьян в репинских бурлаков, то пускаются в разнузданный канкан, то по очереди падают как подкошенные. Эта внезапная энергетическая бомба, с одной стороны, почти буквально иллюстрирует завораживающие свидетельства Некрасова («Народ идет - и падает,/Как будто из-за валиков/Картечью неприятели/Палят по мужикам!»), а с другой - служит контрастным душем физической выразительности между двумя в общем-то эстрадными актами. И если в собранных из актерских этюдов «Споре» и «Пире» тон задает предметный быт именно советской эпохи с эмалированными кружечками, ведерками, беломором и тулупами, то про голоштанную «Пьяную ночь», думается, даже самый западный украинец сможет подтвердить наличие того, что принято называть русским духом - вне конкретной географии и временных границ.

Болезненный парадоксализм русской души, которая горазда «грешить бесстыдно, непробудно», чтобы наутро «пройти сторонкой в божий храм» - фронтальная тема в творчестве Серебренникова, и Некрасов в его послужном списке занял место рядом с Салтыковым-Щедриным, Горьким, Островским и Гоголем. В новом спектакле, как будто суммируя накопленный опыт, герои из давних мхатовских шедевров встречаются с представителями последних премьер худрука «Гоголь-центра». Актриса феноменальной органики, Евгения Добровольская , игравшая самые живые роли в мертвецки-душных «Мещанах» и «Господах Головлевых» в МХТ им. Чехова , здесь впервые выдвинута режиссером на авансцену для сольного воплощения самого жуткого эпизода поэмы («Крестьянка») в лучших традициях психологического реализма. В тех местах, где спектакль особенно остро напоминает разудалое лубок-шоу в духе Николая Коляды, функции тамады разделили вкрадчивый джентльмен Семен Штейнберг, играющий Чичикова в «Мертвых душах» , и обладатель яркой восточной внешности красавец Евгений Сангаджиев . Всего же занято человек двадцать, и второй план тут не обходится без откровений. Чего только стоит вокальный выход миниатюрной Марии Поезжаевой в черном кокошнике - ее напевно-бормотальный ритуал настойчиво, до мурашек напоминает о таящемся в старинных русских песнях языческом космосе, про который мы вряд ли когда-нибудь что-нибудь узнаем.

Из таких вот фрагментов, едва ли склеивающихся в единое целое, но самоценных в своей паранормальной красоте, и складывается суть спектакля. Какую-никакую стройность пестрой, как лоскутное одеяло, работе режиссера призваны придать опорные мизансцены вроде стоп-кадра с остервенелым размахиванием триколора и героическим позированием в сувенирных футболках с портретами Путина и надписями «Я - русский». Благодаря им пазл складывается в убедительную и хорошо нам знакомую историю о том, до чего дошло население, сбрендившее от обрушившейся на него свободы, в поисках собственного я.

Выходя из зала Гоголь-центра, понимала, что увидела нечто размашистое и необъятное. Ровно эти же эпитеты можно было бы использовать по отношению к русской душе.

Для подготовки к постановке «Кому на Руси Жить Хорошо» Серебренников устроил со своими молодыми актёрами экспедицию по городам и весям, точнее по родным местам автора поэмы и её героев. Цель эксперимента - выдохнуть воздух столицы и вдохнуть воздух полей, лугов и деревень. А то ведь народного Некрасова умом московской молодёжи не понять. Не знаю в этом ли полевом исследовании дело или просто в таланте труппы Гоголь-Центра, но на мой вкус спектакль оживил классику.

Действо разбито на 3 отделения.

Завязкой первой части, что зовётся «Спором», служит знакомый любому сидевшему за школьной партой вопрос Кому живётся весело, вольготно на Руси? Отвечать на него будут мужики разношерстные, сидящие на стульях, одетые кто во что горазд. С микрофоном между ними будет ходить рассказчик, своим посылом и манерами больше напоминающий ведущего какого-то тренинга или даже анонимного кружка страждущих. И озвученные им строки обращены в зал:

В каком году - рассчитывай,

В какой земле - угадывай,

На столбовой дороженьке

Сошлись семь мужиков…

Зритель похихикивает. Зритель вспоминает школу, урок литературы про Николая Алексеевича Некрасова, урок истории про отмену крепостного права.

А на сцене у микрофона уже появляется вальяжная девица и заводит песню. Программка говорит, что это Рита Крон. К ней повернулись бы все судьи Голоса. Она будет украшением первой части спектакля.

На сцене будут забиячничать, куролесить, искать правду, откровенничать бедные мужики. Никита Кукушкин, Иван Фоминов, Семен Штейнберг, Евгений Сангаджиев, Михаил Тройник, Филипп Авдеев, Андрей и Тимофей Ребенковы любят свои роли, тонко улавливают простецкую сущность крестьянства и передают в зал энергию деревенской удали.

Режиссёрской находкой стала птица пеночка, говорящая у Некрасова человеческим голосом и обещающая мужикам большой выкуп за попавшего к ним в руки её птенчика. На сцене обходится без птиц. Они обыграны юнцом и его таинственной странницей-матерью, которую исполняет Евгения Добровольская . Это будет только затравка для зрителя. Актриса с головы до пят замотана в чёрное одеяние, глаза скрыты за чёрными очками. А всё равно ощутима актёрская мощь. Её гран выход будет ещё впереди, в третьей части.

У всего первого действия много нервных окончаний, но главный нерв - Никита Кукушкин . То, что этот актёр - самородок и не от мира сего, я поняла ещё при просмотре (М)ученика .
Увидишь на улице, подумаешь, что этот парень побывал в исправительной колонии, а если увидишь его на сцене, то станет стыдно за такое суждение по внешности.
Я бы сказала, что играет он как-то по-христиански, словно с оглядкой то ли на Евангелие, то ли на Достоевского.

И зал не может сдерживать аплодисменты, когда он заканчивает монолог к барину с сильнейшим рефреном Всё ваше, всё господское , в котором с одного края слышится опасное обвинение, а с другого - смирение и подчинение:

Всё ваше, всё господское -

Домишки наши ветхие,

И животишки хворые,

И сами - ваши мы!

Зерно, что в землю брошено,

И овощь огородная,

И волос на нечесаной

Мужицкой голове -

Все ваше, все господское!

И, наконец, музыка. Хочется сказать большое уважительное спасибо тем, кто работал над музыкальным оформлением спектакля. Это настолько качественно, что даже если завязать всем сидящим в зале глаза, в ушах распустятся цветы. Простите, но я не могу не перечислить эти имена:

Клавиши и вокал - Андрей Поляков

Ударные - Роман Шмаков

Труба - Дмитрий Высоцкий и Владимир Авилов

Бас-гитара, вокал - Дмитрий Жук

Блестящие вокалистки - Рита Крон (ещё и саксофонит) и Мария Селезнёва исполняли «А где мне взять такую песню», «Ой, завьюжила, запорошила», «Гляжу в озера синие», «Я-земля», «Расцвела под окошком белоснежная вишня».

Музыкальную композицию с импровизацией на “The House of the Rising Sun” (The Animals) составил аспирант Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского Денис Хоров.

Уходим в 1-й антракт. Для антуража можете сделать вид, что вы в буфете - идите на зов холодильника и сделайте себе бутерброд.

Звонок. Часть вторая - «Пьяная ночь». Длится она для зрителя мало, около 25 минут. Актёры не произносят ни слова. Мы будем наблюдать хореографию пьяных тел. За неё отвечал Антон Адасинский, известный в определённых кругах музыкант, основатель театра DEREVO, актёр (в 2011 за его Мефистофеля в «Фаусте» А.Сокурова он принимал овации на Венецианском кинофестивале). Но, оказывается, он ещё и хореограф.
Когда наблюдала за происходящим, не могла не сравнить это с увиденной в 2013 в Большом спорной постановкой Весны Священной .

Хаос движения и полная свобода анатомической пластики. Пьяные мужики двигаются под акапельное пение 7 девушек. Тонко и очень красиво. Всё же это и музыкальное событие, а не только спектакль.
Музыку к этому отделению написал Илья Демуцкий - композитор, дирижёр, исполнитель, руководитель вокального ансамбля Cyrilique.

Вторая часть талантлива как родственная ей краткость.
Зрителей из зала выпроваживают на 2-й и заключительный антракт, а мы же идём дальше за мужиками-странниками. В третьей части они устраивают «Пир на Весь Мир».

Скатерть перед ними накроет Матрёна (Евгения Добровольская). Правда, ещё до трапезы они обратятся к ней с мучающим их вопросом о счастье, так как «Не всё между мужчинами отыскивать счастливого, пощупаем-ка баб!» (пощупаем = спросим). В начале её ответного сказа мужики снимают Матрёну на камеру. Зритель, даже далеко сидящий, видит на экране сперва робкое и озадаченное лицо простой бабы.

Игра Добровольской ошпаривает.
То, что Некрасов вложил в уста Матрёны, безусловно пронзительно и трагично само по себе. Но одно дело - читать про это горе на страницах поэмы, а другое дело - видеть Матрёну перед собой.
Евгения Добровольская достоверно воплотила образ смиренной внешне, но изнутри испепелённой бедами деревенской бабы и проникновенно приоткрыла мужикам и зрителям запрятанные в глубину своей памяти горькие эпизоды своей жизни, самый болезненный и трагичный из которых - смерть младенца-сына Дёмушки, за которым не доглядел старый дед, пока Матрёна была на сенокосе, и его съели свиньи. Проклятие, которое она посылает своим обидчикам, рвётся глубже чем из глотки.

Я думала, что слёзы брызнут из моих глаз, как из лейки, и передо мной сидящие подумают, что это дождь.

Мораль её исповедального монолога обращена к мужикам - не гоже задавать русской бабе вопрос о счастье:

А вы - за счастьем сунулись!

Обидно, молодцы!

Идите вы к чиновнику,

К вельможному боярину,

Идите вы к царю,

А женщин вы не трогайте, -

Вот бог! ни с чем проходите

До гробовой доски!

Беда Матрёны чёрная, но не всё так мрачно в третьем акте. Есть яркие и сказочно красивы костюмы, которые бабы демонстрируют будто на подиуме. Чем не Moscow Fashion Week?

Мы не всегда воспринимаем поэму как нечто грандиозное, но через постановку Серебренникова понимаешь, какое эпичное полотно соткал Некрасов. В школьном возрасте редко кто за стихотворным звонко-бодрым слогом Некрасова мог разглядеть масштабы прозы, а не поэзии.

Меня тронула бережность Кирилла Серебренникова не только к оригинальному тексту, но и к особой любви Некрасова к России:

Ты и убогая,

Ты и обильная,

Ты и забитая,

Ты и всесильная,

Матушка Русь!

Пока писала этот пост, поняла, что в скором времени обязательно пойду во второй раз. Со мной такое редко приключается, но здесь многое совпало. И ещё. Пока что спектакль выбился у меня в лидеры увиденного в Гоголь-Центре.

P.S. Выше рука не поднималась вспомнить об одной ложке дёгтя. Но любая хвала хороша, когда в неё добавляют щепотку критики. Мне не понравилось в самом начале 3-й части «хождение в народ» актёров с ведром водки и хлебом. Они предлагали стопочку тому, кто назвал бы причину своего счастья. Ну, это лишнее, ребята. Вы обойдётесь без этих цирковых приёмов.

Хорошо в Гоголь-Центре зрителям, интеллигентным людям и просто сочувствующим. Посетить это живое театральное пространство может любой неравнодушный к культуре гражданин. Билет на спектакль нужен лишь для прохода в театральный зал, который всегда полон. В центре, созданным талантливым Кириллом Серебренниковым, можно в любой день:

Со вкусом посидеть в кафе, с интересом послушать лекции (перед каждым спектаклем рассказывают об эпохе, драматурге, создают необходимый настрой),

С любопытством побродить и пофотографироваться между инсталляциями,

С любознательностью получить доступ к театральной медиатеке (нужен только паспорт).

А еще, в центре работает "Гоголь-кино" с рассказом и показом отборных премьер и "Гоголь +" - где можно "живьем" побеседовать с актерами, драматургами и режиссерами.

В общем, публику сюда заманивать не приходится, она у Гоголь- центра - особенная, чем-то сродни той, которая в застойные семидесятые была верна Театру на Таганке не только за бесспорную талантливость, но и за его революционность, непохожесть, строптивость.

Спектакль "КОМУ НА РУСИ ЖИТЬ ХОРОШО" - эпопея по силе замысла, по тексту, по духу и по исполнению. Идет четыре часа с двумя антрактами.

Три части, три действия – "Спор", "Пьяная ночь", "Пир на весь мир" - такие разные, словно за вечер вам показывают три спектакля вместо одного. Нужно только настроиться на восприятие сложного многомерного действа. И понятно, почему Кирилла Серебренникова приглашали знаменитые оперные театры. Вторая часть "Пьяная ночь" - чистая опера, сделанная современно, мастерски, увлекательно, сложно. Хочется отметить высочайший уровень вокала актрис Гоголь-центра - Риты Крон, Марии Селезневой, Ирины Брагиной, Екатерины Стеблиной и других.

Полноводная многомерная история завораживает, увлекает, время пролетает почти незаметно. Правда, несколько человек в первом антракте покинули театр, но на качестве и количестве публики это не отразилось.

Я не отношу себя к поклонникам творчества Кирилла Серебренникова, хотя всем сердцем переживаю за его дальнейшую судьбу - как человека, так и свободного творца. Но в данном спектакле, идущим на сцене Гоголь-центра вот уже третий год являющимся неординарным культурным событием, я приняла все. Меня восхитила работа сплоченной дружной профессиональной команды театра. Пластическое решение (Антон Адасинский), вокал и музыкальное оформление (композиторы Илья Демуцкий и Денис Хоров), выразительные костюмы (Полина Гречко, Кирилл Серебренников). Но главное, конечно, режиссерская идея. Мы все когда-то в школе Некрасова проходили без всякого удовольствия, мельком, полагая, что эта поэма - о временах далеких и чуждых, не про нас. А вот наступили времена, когда коснулось всех и еще коснется каждого. На вопрос о том, "кому живется весело вольготно на Руси" сегодня следуют такие неутешительные ответы, что даже у оптимистов глаз тухнет.

Текст Некрасова, переведенный Кириллом Серебренниковым в сегодняшний день, вызывает оторопь. Знаковый трубопровод, проложенный режиссером-сценографом через всю сцену-страну, цепляет все нищее население (бабы в ситцевых халатах да мужики в майках-алкоголичках). Все силы, средства и годы - этой трубе. Оставшееся время заполняют старые телевизоры да водка с мордобоем. В глубине за трубой просматривается стена с пущенной поверху колючей проволокой...куда деваться? - пророчески размышляет художник. И собираются в путь семь мужиков, мучимых вопросами, которые не в силах выразить, решая выспросить у народа: "Кому живется счастливо, вольготно на Руси?".

Как идут они по родной земле, как маются - надо видеть, попутно не забывая читать и перечитывать надписи на многочисленных майках, и слушать сердцем, и думать...думать...

А как отвлекает от вопросов и услаждает слух народная певица в стиле Зыкиной-Воронец - прекрасная Рита Крон.

Многокрасочный спектакль подобен России, местами страшной, грубой, неказистой, но прекрасной, доброй, необъятной...

В постановке много сюрпризов. Например, в третьей части спектакля подуставших зрителей Некрасовские "мужики", бродя по залу, подбадривают стопочкой, потчуя водочкой из ведра тех, кто ответит на вопрос, почему он счастлив. Примитивные ответы типа: "Счастлив потому, что очень нравится спектакль...", - никак не поощряются.

Центральной фигурой финала является монолог "счастливой" бабы. Матрена (Евгения Добровольская) рассказывает о своей русской женской доле так, что никнет все мужское население. Смирение в ответ на унижение - единственное, чем веками держится Русь, бредущая через восстания и революции, застои и перестройки, феодализм, социализм, капитализм...

Что ждет тебя, что хочешь ты, Русь?

Не дает ответа...

Фото Иры Полярной

ГогольЦентр, спектакль "Кому на Руси жить хорошо", режиссер Кирилл Серебренников

То, что он делает для русской классики - беспрецедентно! Ему нужно весь бюджет "на патриотизм" отдать и еще половину "на русскую литературу".
Вы в школе "Кому на Руси жить хорошо" читали? А нудный стих про "Ты и убогая, ты и обильная..." учили? Вспомнили, содрогнулись?!

Так вот! Вчера зал, битком набитый молодежью, 4 часа!!! слушал некрасовский текст с восторгом, в антрактах жарко его обсуждал, а по окончании устроил бешеную овацию!

И крамолы там не больше, чем у самого Некрасова.

Да, нам, старикам, шумновато. Иногда слишком. Какие-то приемы повторяются из спектакля в спектакль. Но, блин! Он вернул этот текст людям! Вернул Некрасова! Слышали бы вы разговоры в антракте!

Некоторые находки очень смешные и оригинальные. Испытываешь удовольствие просто от самой придумки, которая расцвечивает текст совершенно новыми красками при сохранении исходных смыслов и посылов.

Например, в начале:

Сошлися - и заспорили:
Кому живется весело,
Вольготно на Руси?

Роман сказал: помещику,
Демьян сказал: чиновнику,
Лука сказал: попу.
Купчине толстопузому!-
Сказали братья Губины,
Иван и Митродор.
Старик Пахом потужился
И молвил, в землю глядючи:
Вельможному боярину,
Министру государеву.
А Пров сказал: царю…

решена в стиле телевизионной викторины или ток-шоу. И это гомерически смешно, очень узнаваемо и поучительно.

Есть конечно решения, которые мне не близки, но в целом потрясающее впечатление.

Чего стоит интерактив с залом.

Эй! нет ли где счастливого?
Явись! Коли окажется,
Что счастливо живешь,
У нас ведро готовое:
Пей даром сколько вздумаешь -
На славу угостим!..

Оказалось, что счастье наше, в основном, "про отношения". (куда еще бежать, если не в личную жизнь). Это очень показательно, также как и то, что за "любовь" не наливали.
Ярко характеризует социологию зала единодушный взрыв оваций после сообщения одной девушки "Я счастлива, потому что у меня все автоматы!" Большинство понимает про что это и разделяет...
А старушке, которая начала "Я счастлива, потому что я на пенсии..." договорить не дали, заглушив хохотом и аплодисментами... Она там тоже хотела про семью и внуков....
Спроси меня, я бы в этих стенах ответила "Я счастлива, потому что я на свободе"

Ну и отдельно стоит упомянуть спектакль в спектакле, исполненный Евгенией Добровольской. Большая, очень значительная роль и прекрасная актриса. Монолог на крупном плане сильнейший.

Вообще, Серебренникова упрекают, что он разогнал стариков из театра Гоголя и работает только с молодыми. Это совершенно не так. Из спектакля в спектакль он дает возрастным артистам невероятные возможности. Я бы сказала, шансы, которых многие за всю жизнь не имели. (Это конечно не про Добровольскую, у нее было много отличных ролей и не в труппе)

Новый сезон в «Гоголь-центре» открыли премьерой, сыгранной под эгидой фестиваля «Черешневый лес». Вслед за Некрасовым, режиссёр Кирилл Серебренников задался вопросом: «Кому на Руси жить хорошо?». Ответ на него искал вместе с актёрами. Для начала они вместе отправились в экспедицию по местам жизни автора и героев поэмы. Первой остановкой была Карабиха - поместье Некрасова.

Некрасов писал, что поэму «Кому на Руси жить хорошо» собирал «по словечку». Постановку по этой поэме Кирилл Серебренников начал собирать с поездки с труппой «Гоголь-центра» по России.

Молодых артистов режиссер повёз, чтобы посмотрели, как устроена страна, и чтобы полюбили - что важно! - её именно такой. Говорит, в комфортной столице этого не понять! Играют здесь не про крестьян. Некрасовский текст вложен в уста героев сегодняшних - народа, который оставил противоречивое впечатление у путешественников. Собственно, как и у автора первоисточника.

«Вот этот «кач», этот диапазон - «ты и убогая, ты и обильная, ты и бедная, ты и богатая, ты и ужасная, ты и прекрасная» - диапазон чувств, страстей, качества человеческого - это очень важное свойство России, и это важно для понимания Некрасова», - убеждён режиссёр Кирилл Серебренников.

Как и у Некрасова, спектакль собрали из разных частей, обособленных глав. Принцип коллажа отразился и на жанре. Здесь и перформанс, и драма, и рок-опера. Вторая часть спектакля называется «Пьяная ночь». Она без слов. Построена исключительно на хореографии.

«Мы ушли от истории «пьяных», мы ушли от истории водки, мы ушли от истории греховного мужика в ватнике - мы пришли к какой-то другой реальности вот этого летящего над миром человека, который хочет счастья!», - поясняет режиссёр-хореограф Антон Адасинский.

Собирательный образ «русской женщины» лег на плечи, приглашённой специально для этой постановки, - Евгении Добровольской. В эксперименты Серебренникова с классикой окунается с головой не в первый раз. В экспедицию актриса не ездила.

«Мне не надо ездить по Руси. Я достаточно хорошо это всё знаю. Некрасов - своеобразный поэт, он писал про ту Россию, которую как раз ребята ездили и смотрели, и получился замечательный документальный фильм. Но это всё неосознанно и всё равно в крови», - считает народная артистка России Евгения Добровольская.

И поэма, написанный после отмены крепостного права, и этот спектакль - о свободе и рабстве. О выборе, который делает русский человек. И о «русском мире», границы и суть которого пытаются нащупать создатели спектакля. А на сакраментальный вопрос - «Кому живется весело, вольготно на Руси» - они, как и Николай Некрасов, не отвечают.